“Мальчик из сказки” — так называли когда-то молодого ялтинского актера Алексея Катышева. Сорок лет назад его светлые глаза зацепили одного из самых популярных режиссеров страны Александра Роу.
— Ты когда–нибудь снимался в кино? — поинтересовался он у восемнадцатилетнего парнишки. — Нет? Странно! У тебя такие необыкновенные глаза, сказочные. Я помогу тебе стать звездой!
Обещание свое режиссер сдержал. Алексей стал героем многих сказок, которые снимал Роу. Белоснежные непослушные кудряшки, вздернутый носик, глубокие ямочки на щеках сделали Катышева знаменитым на весь Советский Союз.
Спустя три десятка лет от былой славы не осталось и следа. Сегодня у Алексея нет ни денег, ни работы, ни семьи, ни квартиры, ни прописки. С горечью он вспоминает и былые времена, где остались: тюремный срок за изнасилование, предательство жены, трагическая гибель дочери...
Вымощенная набережная Ялты. Шикарные бутики, дорогие рестораны, фешенебельные гостиницы, десятки отполированных до блеска иномарок украшают престижный крымский курорт. В центре города недавно отреставрировали старый кинотеатр. Цена билета 20 гривен. Старую сказку “Огонь, вода и медные трубы” здесь демонстрируют несколько раз за сезон. Правда, главный герой картины не может позволить себе такое дорогое удовольствие, как посещение кинозала. Алексей обходит стороной не только кинотеатр, но и ялтинские магазины, уличные кафешки. Да он и с окраины Ялты практически не выбирается. Денег нет даже заплатить за маршрутку.
...Мы договорились о встрече возле его дома.
— Сколько с вас содрали за такси! Двадцать гривен? — Алексей хватается за голову. — За такие деньги я бы вас сюда на руках донес...
Некогда популярный актер обитает в трущобах на самой окраине Ялты. Сюда не доносится шум моря, здесь не слышно детских голосов, в этом месте даже воздух какой-то особенный — затхлый, ничто здесь не напоминает о комфортабельном курорте.
— Может, на скамеечку присядем? В этой местности нет ни одного приличного кафе. Говорят, здесь невыгодно строить. Ведь на нашей улице одна нищета живет — практически все бывшие сотрудники Ялтинской киностудии...
По окончании школы Алексей поступил на курсы звукорежиссеров при Ялтинской киностудии. В курортном городке, кроме как на киностудии, работать было практически негде. С 1964 года Катышев стал полноправным сотрудником одной из крупнейших киностудий страны.
...В 1965 году на съемочной площадке Алексей случайно столкнулся с Александром Роу. В то время Катышев работал микрофонщиком. Режиссер искал актера на главную роль в сказке “Огонь, вода и медные трубы”.
— Хочешь быть актером? — неожиданно поинтересовался Роу у Алексея.
— Я даже не знаю...
— Ты мне свои координаты оставь.
Вскоре Алексей забыл об этом разговоре. А через полгода его вызвали в Москву на пробы.
— На тот момент я думал, что нет ничего проще — сыграть перед камерой заученный эпизод, — вспоминает Алексей. — А когда раздалась команда “Мотор!”, я растерялся, весь текст из головы вылетел. Стою как баран перед камерой и молчу. В итоге меня отправили погулять, успокоиться. Тут ко мне подходит Георгий Милляр: “Парень, плюнь ты на всю съемочную группу и скажи себе: “Да пошли вы”, — тогда у тебя все получится”. И правда. Через десять минут вышел я на площадку и оттарабанил весь текст.
Пробы закончились. Худсовет вынес заключение: “Сырой материал, этот актер нам не подходит”. Тогда Роу поставил условие: “Если в картине не будет Катышева, я тоже отказываюсь работать над фильмом”.
Режиссер отстоял кандидатуру Алексея.
— Гримерам пришлось изрядно попотеть, — смеется Катышев. — Волосы мне сильно испортили. Мой естественный цвет — пепельный, а Роу хотел, чтобы в фильме у меня были белоснежные кудри. Меня заставили отращивать шевелюру, которую потом вытравляли гидроперитом. Завивали волосы на обычную плойку.
— Какие моменты в период съемок вы вспоминаете до сих пор?
— Александр Роу каждый день специально заказывал для меня три литра парного молока в соседнем совхозе. Я тогда жить не мог без молочка, трехлитровку зараз уговаривал. Также мало кому известно, что специально для съемок этой сказки Никита Хрущев подарил Роу двух своих породистых козочек. А еще я часто вспоминаю Алексея Смирнова, Федю из “Операции Ы”. Он каждую неделю отоваривался в ближайшем магазине водкой “Столичная”, набивал целую сетку бутылками. Потом с высоко поднятой головой проходил мимо съемочной площадки со словами: “У меня завтра выходной”.
Съемки картины “Огонь, вода и медные трубы” завершились. Алексея забрали в армию на Северный флот.
— Однажды в нашу часть пришла телеграмма за подписью маршала Гречко — срочно откомандировать меня в Москву. Оказалось, что Роу без проб утвердил меня на главную роль в фильме “Варвара-краса, длинная коса”. После съемок я вернулся в армию, и меня стали как музейный экспонат возить по военным частям, где я давал концерты, рассказывал о съемках.
После окончания службы Катышев вернулся на Ялтинскую киностудию.
— Несмотря на то что Артурыч относился ко мне как к сыну, деньгами он мне не помогал, зато продвигал меня по служебной лестнице, — продолжает Катышев. — Из должности микрофонщика меня перевели на звукооператорскую работу. Позже прибавили зарплату.
— Почему вы не стали поступать в театральное училище?
— Александр Роу мне однажды сказал: “Леша, тебе надо поступать во ВГИК. Но я не хочу отдавать тебя в плохие руки. В следующем году Сергей Герасимов будет набирать новый курс, он тебя обязательно посмотрит, я уже договорился. Так что подожди немного... Герасимов из тебя сделает звезду”. Но получилось так, что Артурыч не дожил до моего поступления. Через несколько месяцев после нашего разговора у него случился инфаркт. Я к нему приезжал в Москву, когда он лежал в клинике. Тогда Александр Артурович собирался снимать фильм “Финист — Ясный сокол”. Он мне шепнул: “Леша, главную роль будешь играть ты, сценарий писался специально под тебя, готовься. Вот только оклемаюсь я немного, и сразу же приступим к репетиции...” Но из больницы он так и не вышел. Когда подошел период съемок, я связался с новым режиссером. Он мне резко сказал: “Ты мне не подходишь”. — “Ну извините”, — смутился я. На этом и закончилась моя актерская карьера...
После смерти Александра Роу жизнь молодого актера потекла по иному руслу.
— Я не знаю, что произошло со мной. До сих пор не могу этот момент объяснить. Сломался я, что ли... В один миг на мою голову обрушилось море трагедий, неприятности преследовали меня по пятам. А ведь такие перспективы были, и все рухнуло в один миг... С актерской профессией я тогда решил завязать. Но, честно говоря, надеялся, что мне позвонят, предложат какие-нибудь роли. Но никто обо мне так и не вспомнил.
— На съемках сказок вы познакомились с Михаилом Пуговкиным. К нему не пробовали обратиться за помощью?
— Одно время мы с ним общались, он же в Ялте жил долгое время. А потом отношения прекратились. Он женился, перебрался в Москву. Недавно он гостил в нашем городе, но меня к нему даже не подпустили. Меня от Пуговкина охраняла его супруга. Я много раз звонил, она поднимала трубку: “Да, он вас помнит, у него все хорошо, желает и вам того же”. — “Ну а свидеться можно?” — интересовался я. “Нет, Михаил Иванович себя неважно чувствует, сейчас он на процедурах...” И так каждый день.
— Почему вы уволились с киностудии?
— В какой-то момент Ялтинская киностудия стала разваливаться. Всем сотрудникам урезали зарплату, на студии начались дрязги, интрижки, скандалы, кто-то кому-то завидовал, подсиживал. В нашем звукоцехе ситуация сложилась тяжелая. Однажды я не выдержал, психанул, крепко переругался с начальством. Тогда подумал, что в одной банке я с этими тараканами не выживу. Рано или поздно они меня сожрут. Короче, ушел я со студии. Закончил курсы водителей и устроился на молокозавод. Вставал в три часа ночи, в четыре утра уже выезжал и развозил молоко в санатории, школы, детские учреждения.
— Местные жители не удивлялись, что актер крутит баранку автомобиля?
— Удивлялись. Когда я приезжал в детский садик, дети кричали: “О, к нам мальчик из сказки приехал”. Меня часто спрашивали, зачем мне это надо. Я отвечал, что жить-то хочется, поэтому надо зарабатывать. Руки у меня есть, черной работы я не боялся. Но про кино я часто вспоминал...
Через несколько лет после ухода Алексея Катышева с киностудии актер угодил на тюремные нары.
— Это был самый страшный период в моей жизни. Решили мы с ребятами майские праздники отметить. Купили закуску, водочку, пригласили двух девушек. Ужрались тогда здорово. Одна из девиц вовремя ушла, а другая удалилась с моим приятелем в соседнюю комнату. Потом к паре присоединился еще один мой собутыльник. Пока они любовью занимались, я спал в соседней комнате. Даже не подозревал о том, что там произошло. А через несколько дней за мной пришли милиционеры. Надели наручники и посадили в КПЗ. Оказывается, эта дама накатала заявление в милицию об изнасиловании. Через три дня я оказался в симферопольской тюрьме. Так я стал невольным соучастником преступления.
— Сколько вы отсидели?
— Меня приговорили к десяти годам, отсидел я всего месяц. Но для меня и этот срок вечностью показался. Того месяца мне по самую макушку хватило. До сих пор как вспомню — так вздрогну. Я не был подготовлен к этому. От страшных побоев меня только моя роль спасла. Попадающих по 117-й статье заключенные и подследственные не очень жалуют. Я не знал этих тюремных законов, поэтому сразу рассказал, по какой статье меня сюда упекли. Ох что тут началось! Меня унижали, указывали, куда садиться, куда не садиться, командовали — пойди туда, принеси то. Я буквально бился лбом обо все горшки, которые мне подставляли. А потом ко мне подошел пахан, который камерой руководил, и спросил: “Ты на самом деле Иван из сказки? Вижу, морда знакомая? Ты же наш, ялтинский”. Тут сразу отношение ко мне изменилось. Пахан взял меня под свое крылышко. Вот так один-единственный раз мне пришлось воспользоваться собственной популярностью. В жизни я никогда не стал бы этим кичиться.
— Как же вас отпустили?
— Нас всех троих отпустили. Та девица умудрилась каким-то образом вытащить свое заявление из милиции. В обмен на обещание, что один из моих друзей, бывших в тот вечер в квартире, женится на ней. Что вы думаете, вскоре они расписались, сыграли свадьбу. Семья сложилась. Удивительно, но это так! До сих пор вместе, детей нажили...
Семейная жизнь Алексея не сложилась. Женился он в 19 лет на телефонистке Ирине. Через год у них родился первенец — дочь Оксана. Прожила девочка всего четыре дня.
— В свидетельстве о смерти врачи констатировали: травма головы. Моя жена ее всего один раз видела. Три дня ей не показывали девочку, ссылаясь на ее нездоровье. А на четвертый день врачи сообщили нам о внезапной кончине малышки. Врачи тогда всю вину свалили на мою супругу. Сказали, что во время кормления мать случайно уронила новорожденную, и та ударилась головой об пол.
Через год в семье Кадышевых родилась вторая дочь. Ее тоже назвали Ксюшей. Позже Ирина родила еще двух девочек.
— С женой мы развелись больше десяти лет назад. Дочери со мной практически не общаются. Никто мне не помогает. Старшая вышла замуж, работает медсестрой в операционном блоке местной больницы. Очень хорошая девочка. Моя самая любимая...
— Почему вы расстались с женой?
— Когда я работал на молоке, то зарабатывал неплохие деньги — пятьсот рублей в месяц. Холодильник всегда был забит молоком, сметаной, творогом, как без этого. Девятнадцать лет я отработал на автобазе, пока ее не продали. Я остался без работы. В этот момент я стал не нужен жене... Однажды она мне сказала: “На хрен ты мне нужен без денег!” А что я мог поделать в тот момент, если такая жизнь наступила?
— А ведь когда-то за вами поклонницы табунами бегали?
— Бегали... Но я всегда боготворил свою жену. Я ей отдал все... А видите, как все обернулось. Эх... Одно время хотелось отомстить ей, а потом подумал: что это изменит? Иногда я прихожу к ней домой, а она меня даже на порог не пускает: “Ну что ты пришел?” — “Да просто посмотреть, как ты, жива ли...”
— Дети гордятся вами?
— По-моему, гордятся, но мне никогда об этом не говорили.
...Мы попробовали связаться с бывшей супругой Алексея, однако она наотрез отказалась беседовать. Зато разговорились с нами соседи Катышевых.
— Лешка — конченый человек, зачем о нем сейчас писать, ведь его уже никто не помнит, — говорит Екатерина Синичко. — Насколько я знаю, Ирка сама не захотела, чтобы Леша снимался в кино. Когда он заикнулся о том, что собирается ехать в Москву поступать в театральное училище, жена ему поставила условие — либо кино, либо она. На тот момент между ними была сумасшедшая любовь, им весь дом завидовал. Естественно, Лешка сразу поставил крест на актерской карьере. Вообще у него только внешность была яркая, а таланта особого не было. Соответственно, когда он постарел, то стал никому не нужен. Но я точно знаю, когда по телевизору показывают “Огонь, вода и медные трубы”, Ира начинает плакать. Вспоминать прошлое...
— Почему же образцовая семья распалась?
— Алексея испортили деньги. Да еще наследственность сыграла свою роль... Ведь у него мать была психически нездоровым человеком, брат из тюрьмы практически не вылезал. Леша начал выпивать, когда у него появились деньги. Тогда же нашел себе молодую девушку, фотографа с Ялтинской киностудии. Ирина тогда переживала сильно, порвала практически все фотографии, связанные с их счастливым прошлым. Вот только открытку с кадром из фильма сохранила. Периодически Алексей возвращается к Ирине, на коленях молит о прощении. А потом опять напивается и обо всем забывает...
Вот уже много лет Алексей Катышев живет в комнатушке площадью в шесть квадратных метров, где стоят только кровать и тумбочка. Журналисты местных газет не раз обращались к мэру с просьбой помочь актеру, но никаких результатов это не принесло.
— Сейчас я живу на птичьих правах, у меня даже прописки нет. Раньше я был прописан у матери в двухкомнатной квартире. Когда мать умерла, то завещала дом мне и брату. В итоге мы продали квартиру за 1500 долларов. Потом брат вложил деньги в какое-то дело и пообещал отдать мне проценты. А в один прекрасный день он исчез. Получается, родной брат меня кинул. Так я остался без прописки, без квартиры и без родни. Куда он исчез, ума не приложу. Милиция не стала заниматься расследованием.
— Вы сейчас работаете?
— Я устроился в дом отдыха актеров подсобным рабочим. Обещали платить по 70 гривен в месяц. До этого халтурил, где мог, — цемент таскал, каркасы колотил, щебенку разгружал, землю копал. В лучшем случае за полный день работы мне платили 15 гривен. На эти гроши только хлеба и сигарет можно купить. На колбасу уже не хватает, самая дешевая 20 гривен стоит.
— Недавно вас приглашали в Москву участвовать в телевизионной передаче?
— Вот там я наелся от пуза. Руководство программы мне билет на поезд оплатило. Правда, до Симферополя мне доехать было не на что, пришлось занимать 15 гривен на маршрутку. В поезде я, конечно, опозорился. Когда проводница попросила две гривны за постельное белье, я развел руками: “Извините, у меня не получается...”. Даже чай попить было не на что. Так что в дороге приходилось довольствоваться хлебом и кипятком. Когда приехал в Москву, меня поселили в гостиницу, в номер “люкс”. Там такой шикарный телевизор стоял! Долго я врубался, как с пультом обращаться. Когда понял, про сон забыл. Так всю ночь и щелкал с одной программы на другую. Дорвался, что называется...
— Неужели вам не положена какая-то пенсия от гильдии киноактеров?
— Я интересовался насчет этого, но мне сказали: “Про деньги забудь”.
— Алексей, нет худа без добра. Вот у вас сейчас женщина появилась?
— Так она меня в любой момент выгнать может. Мы живем в бывшем общежитии Ялтинской киностудии. Комнату выкупить не можем. Денег нет даже квартплату оплатить...
— Вы часто смотрите картины с вашим участием?
— Где смотреть-то? Недавно в квартире случился пожар, так все сгорело — телевизор, личные вещи, паспорт... Недавно мне подарили видеокассету “Огонь, вода и медные трубы” — но, видно, не судьба мне пересмотреть еще раз эту картину. Видеомагнитофон для меня непозволительная роскошь!
О том, что Алексей Катышев любит выпить, говорит вся киностудия. “Вряд ли вы его застанете дома — обычно он на рынках пропадает целыми днями, да и пьет он сильно”, — предупредили меня на студии.
Однако вместо опустившегося старика передо мной стоял приятный мужчина в белоснежной рубашке с грустными уставшими глазами. В кафе я предложила ему выпить по сто грамм.
— Ну если только для настроения... — смутился Алексей.
Мы разговаривали больше двух часов. Рюмку он поднял только после того, как я выключила диктофон.
— Я начал пить, когда со своей благоверной разошелся. До этого тоже выпивал, но не больше нормы — стопка-две в день. Короче, на рогах не ходил. А потом начались настоящие запои. Бывало, проснусь — выпью, опять засну, потом опять выпью, по улице прогуляюсь, снова выпью... И так изо дня в день.
— На какие деньги выпивали?
— На “это дело” деньги всегда находились. Например, помог разгрузить фуру продуктов, заработал трояк. На чекушку хватит. Частенько вместо денег люди расплачивались спиртом. Потом у меня друзья были, которые всегда куском хлеба помогали и стакан наливали. Не просыхал неделями. А однажды решил: хватит...
— О чем сегодня жалеете больше всего?
— О том, что ушел с киностудии. Если бы сейчас все вернуть назад, я бы боролся до конца. Водителем точно не пошел бы работать.
На прощание я предложила Алексею Катышеву небольшую материальную помощь — 60 гривен (350 рублей на русские деньги).
— За что? — так и ахнул он. — Это же сумасшедшие деньги! На них месяц жить можно! Я ведь ничего особенного вам не рассказал. Не заработал я этих денег...
Актер сел на скамейку и закрыл лицо руками...
