На этот раз обстрел начался днем. Примерно в половине второго где-то далеко глухо заухали минометы и РПГ. Завсегдатаи цхинвальского кафе, пережидающие дневную июльскую жару за кружкой ледяного пива, не обратили на стрельбу никакого внимания: привыкли.
Цхинвал меньше всего похож на столицу воюющей республики. На центральной площади, которая ярко освещена, стоят группки парней и девушек, слышится смех. Здесь же торгуют мороженым, а в городских кафе играет музыка и трудно найти свободные места.
Война начинается прямо на окраинах города, где стоит несколько необитаемых еще с прошлой войны девятиэтажек. На фоне вечернего неба застыли два подъемных крана: до войны здесь что-то строили, да так и не достроили. На одном из кранов — флаг Юго-Осетинской Республики. На обгорелом, закопченном остове какого-то завода установлен наблюдательный пункт. Здесь — позиции юго-осетинского СОБРа. С наблюдательного пункта хорошо видны грузинские окопы, можно даже разглядеть лица солдат.
— Оттуда стреляют прямо по нашим позициям, — рассказал командир СОБРа. — Пару дней назад был снайперский обстрел. Обстрелы обычно начинаются в два-три часа ночи. У нас приказ: огнем на огонь не отвечать. Только если полезут прямо на наш пост.
— Поверьте, у нас хватит сил и средств, чтобы отразить любую агрессию, — сказал мне в интервью глава МВД Южной Осетии Роберт Гулиев. — Мы проявляем добрую волю, чтобы не выйти за рамки достигнутых соглашений. Но на любые активные действия грузинской стороны мы отреагируем жестко и незамедлительно. Полезут — получат то, зачем лезут...
— У них в окопах сидят сваны, менгрелы, “лесные братья”, которых привезли из Абхазии, — говорит начальник РОВД Валера. — Никакие они не внутренние войска, не армия. Это наши оперативные данные.
В бинокль грузинских позиций не видно. В центре поля стоит одинокое, кривое, словно надломленное дерево, а чуть подальше работают крестьяне. Тишина и покой.
— Если они нас не отпустят, получат здесь второй Сталинград, — говорит Шамиль. — Мы будем защищать нашу землю.
Я вспоминаю, как накануне грузинские полицейские в Эредви тоже говорили, что хотят защищать свою родину: “А воевать мы не хотим, нет. Но это наша земля”.
Шамиль, как и все сотрудники его управления, свою семью вывозить из республики не собирается. Хотя его дочери едва исполнилось пять лет.
— Если суждено погибнуть — погибнем все вместе.
Пока в Южной Осетии продолжается война нервов. Страшно подумать, что начнется, если у кого-то они не выдержат...
А в это время президент республики Кокойты вновь обратился к России за помощью. На своей пресс-конференции в Москве он выдал на-гора сразу несколько сенсаций. Во-первых, он заявил, что на стороне Грузии выступают некие иностранные наемники. Судя по всему, арабы: “27 июля группа наблюдателей от ОБСЕ не была допущена в зону, где до этого нами были осуществлены радиоперехваты на арабском языке. Наблюдатели были блокированы грузинскими подразделениями внутренних войск в районе Курта. Там же, кстати, были перехвачены радиопереговоры на чистом английском языке”.
На вопрос: “Чем это объясняется?” — президент резонно ответил: “Это объясняется тем, что в данном лесном массиве находится формирование, которое не говорит по-русски. И по-грузински тоже”. “Сегодня мы имеем дело с двумя Грузиями, — заявил Кокойты. — Одна Грузия садится за стол переговоров, подписывает какие-то соглашения, берет на себя обязательства, и другая — которая их не признает”, — резюмировал президент.
Что подтверждается как прямо, так и косвенно. Бюджет грузинского минобороны был увеличен почти в два раза. Сейчас к границам мятежной автономии подтянуты очень серьезные силы — не только внутренние войска МВД Грузии, но и армейские подразделения. Позавчера было опять нарушено воздушное пространство Южной Осетии...
— Может ли грузинская сторона пойти на широкомасштабный военный конфликт? — задал вопрос корреспондент “МК”.
— Дело в том, что Грузия уже идет на широкомасштабный конфликт. Речь идет не только о подкупе руководства Республики Южная Осетия, но о планомерных акциях по расчленению республики. Грузинские силы блокировали сначала Лениногорский район, затем Цхинвальский район, потом — Наурский. Таким образом создается прекрасный плацдарм для выхода уже к Рокскому тоннелю (соединяющему Южную Осетию с Северной. — М.М.). Т.е. идет молчаливая агрессия со стороны Грузии.
Мы пытаемся призвать их вернуть число своих вооруженных формирований и блокпостов на состояние до 31 мая. Но грузинская сторона, в нарушение мандата миротворческих сил, лишь увеличивает количество своих подразделений, в том числе тяжелой техники, что, конечно же, не способствует урегулированию конфликта. Можно вспомнить заявления некоторых грузинских руководителей о том, что военно-политическим руководством Грузии принято решение о возвращении Республики Южная Осетия под юрисдикцию Тбилиси. Они осуществляют свою программу.
— Будет ли Южная Осетия обращаться к международному сообществу с просьбой о признании своей независимости?
— Да, конечно. Есть обращения со стороны некоторых общественных, правозащитных организаций, чтобы тот пакет документов, который мы передаем в Государственную думу, был переведен на английский язык и передан на рассмотрение мирового сообщества.
