Это в нашей-то жизни не осталось места сенсациям? Чушь. Вот вам десятилетняя Маша, чей уникальный голос давно занесен в Книгу Гиннесса. Такие дети рождаются раз в двести лет. И “МК” первым встретился с феноменом — до отъезда уникальной девочки из Казахстана в Италию...
Из досье “МК”:
Мудряк Мария Александровна, 10 лет. От природы имеет уникальный голос поразительного диапазона и тембра — колоратурное сопрано. Проживает в городе Павлодаре, Республика Казахстан. На сцене с 2,5 лет. В 2001 году занесена в Книгу рекордов Гиннесса как самая юная певица, выпустившая сольный альбом. Ее, несмотря на возраст, уже давно приглашают учиться в консерватории Москвы и Варшавы. Но... самое заманчивое предложение поступило совсем недавно: после прослушивания спецами Машу взяли на учебу в Миланскую школу оперного пения при Ла Скала, куда она на днях и отправляется... Случай беспрецедентный в мировой практике.
Раньше в Павлодар по три рейса “Аэрофлот” делал, сейчас же вообще ничего не летает. Самолетом до Омска, а из Омска за 100 баксов на частнике 415 километров пилить. Да еще на границе стоять черт знает сколько... Подошел казах-таможенник:
— А что это у вас столько фотоаппаратов?
— Корреспондент.
— А запрещенную литературу везете?
— Я к Маше...
— Кто такая?
— Мудряк.
— Проезжайте.
Пароль верен. Вдруг наяву понял, что такое народная любовь. Она открывает любые двери. И без вопросов.
Приятная квартира не без черт “провинциальной зажиточности”: лепнина на потолке, тяжелая мебель, необходимая техника... Внизу — гараж, в гараже — “Ниссан” родной сборки... Все это может быть распродано под корень. Мама Маши — домохозяйка, отец же, Александр, — инженер, предприниматель. Он кормит семью, пестует Машу и ее талант от рождения, но оплатить годичное обучение в Милане ему едва ли по силам... Они сидят за столом (Маша с подружками где-то играет), еле сдерживаются. Слезы. Но секунда — и уже взяли себя в руки.
— Нет, мы уже все решили. Мы до конца пойдем. Но Маша будет учиться в Италии. Другого пути нет. И денег мы не имеем права просить. Знаете, бывает, что дети больны, при смерти, а тут... на учебу...
“Не разменивать на попсу!”
...Маша врывается на кухню. С нею черный пудель Черкес и рыжий котяра Сенька.
— Машенька, тортик? — спрашивает мама.
— Не хочу. Я же не ем сладкого...
— Что, Маша уже боится поправиться?
— Ну так... Впрочем, она не худенькая. Нам уже намекали в Италии, что оперная певица должна быть в теле, чтобы голосу было где зарождаться...
— А чего ей категорически нельзя?
— Холодного: мороженого, воды. Или, того ужасней, молока из холодильника.
Маша — единственный ребенок в семье. До нее у супругов рождались мальчики, но умирали, едва увидев свет... Девочка родилась здоровенькой.
Развивалась как все дети. Признаков гениальности или чего-то особенного не подавала, о чем свидетельствуют записи трогательного родительского дневника. В нем совсем обычные вещи, например: “Купали первый раз все вместе... Кушает через три часа. И ночью. Весь месяц принимали поздравления и определяли, на кого похожа. Сошлись на том, что верх — Сашин, а низ — мой. Плачет много. Мне тяжело. Еле на ногах стою, не высыпаюсь. Но счастье иметь ребенка все пересиливает...”
— А когда проявился талант?
— Нет, сначала Маша развивалась как все обычные дети. И пела, и плясала, и в куклы играла... Мы и не верили ни в какой ее талант. Но лет с пяти успех у публики был настолько очевиден, что мы решились показать ее специалистам по вокалу. Занимались с ней разные педагоги. Мы ее по всему Казахстану возили. И все только рты открывали от удивления, приговаривая: “Беречь такой голос надо, не размениваться на попсу!” Да, с этого момента начался Машин “звездный путь”. Она пела уже не просто так, но профессионально. Дальше — больше. Ни у кого в шесть лет не было колоратурного сопрано. Обычно такой голос годам к семнадцати формируется...
— Популярность? Небось проходу не дают?
— Здесь-то? Тут странное дело. Ведь Маша в Казахстане — настоящая народная артистка. Ее знают все. На одно имя “Машенька Мудряк” собираются полные залы... А спросишь у соседей... Вот вчера слышу невзначай такой разговор: “Ох, какая же Маша прелестная!” Так осторожненько встреваю, мол, посторонний: “А вы не слышали, кажется, она где-то здесь живет... А вот не в этом ли самом доме?” Те качают головами: “Да ну бросьте! Маша разве будет жить в таком доме!” А я все настаиваю: “А вон девочка с детьми в песочнице играет. Ее тоже Машей зовут. Не она ли?” Тогда соседи теряют терпение: “Да вы что? Наша Маша — так Маша! А это? Обычный ребенок!” В упор не видят. Не могут поверить, что вчера она пела со сцены полтора часа, заставляя вас плакать и смеяться, а сегодня гоняет по двору с подружками, лепит куличи...
Маленькая... Однако трудно поверить, что у ног этой маленькой уже стадионы, и президенты выказывают ей свое почтение: Назарбаев, Путин, Кучма, Лужков...
— Да, видишь: она тут со всеми на карточках... В стольких певческих конкурсах участвовала. И везде...
— Гран-при?
— Бесспорно.
“Именно она — госпожа”
— Маш, понравилась тебе Италия?
— Очень. Там все на мотороллерах...
— Ольга Генриховна, квартиру в Милане снимете?
— Так все делают. А сейчас усиленно учим языки — итальянский, французский, английский. Маше они вроде легко даются.
— Такое условие перед поступлением?
— Да. В совершенстве знать языки и владеть инструментом — фортепиано на уровне нашего музучилища при консерватории!.. А ведь в Италии ее все Марией называют. И верно: она прямо перед Благовещеньем Богородицы родилась...
...Хотя до сего момента ее “сценический псевдоним” был просто Машенька. Как она танцевала Машенькой в два годика (мама ее сначала в балетную школу отдала), так пока ею и оставалась, исполняя уже “Соловья” Алябьева, “Ave Maria” Шуберта или “Прекрасное далёко” Крылатова с “Шарманкой” Крутого... Сидим перед телевизором, смотрим запись за записью. Десять, двадцать кассет!..
— А ведь мы “Шарманку” иначе поем, чем Басков, верно? А песня Крылатова так и вовсе сложнейшая. Мы ее два года учили. Ведь либо хорошо, либо вообще не петь! Кстати, эта проблема так и будет сопровождать нас за все время обучения в Италии: какой же в итоге путь избрать — академический или эстрадный?
Всякий талант рождает слухи. Так, родители Маши утверждают, будто мулла из местной мечети говорит прихожанам: “Люди! Слушайте голос Маши, и вы излечитесь... Голос ее словно из серебра!” Маш, а давай споем для Яна?
Маша стесняется. Не может петь для одного или двух. Или трех. Вот две-три... тысячи — совсем другое дело. Ее артистизм подкупает. Ни одного фальшивого движения. Понятно, что ее хотят заполучить многие, и тогда начинается нещадная эксплуатация детской одаренности.
— Ой, сколько их было, этих продюсерских компаний! И все норовят какие-то контракты подсунуть. Нас и в Италии об этом предупреждали. Или помню такой случай. Машенька готовилась к концерту и на репетиции шесть раз спела с оркестром одну и ту же песню. Им, видите ли, надо было разыграться. Ну и что вы хотите? К концу репетиции она охрипла! В Италии как услышали про это, так усадили Машу на стул и стали настойчиво внушать, что именно она — госпожа, она диктует условия. Пусть оркестранты играют сколько им влезет. Она должна спеть только один раз. Все!
“Мы одного боимся, — говорили Ольге Генриховне итальянские педагоги, — что вы нам испортите ребенка своими авантюрными концертами с подозрительным репертуаром!” Это они про “эстрадную начинку”... Еще итальянцы объявили, что через год-другой Машин голос станет меняться. И тогда под страхом разрыва контракта и исключения из школы ровно на 365 дней петь и вовсе запрещается!
— Ольга Генриховна, а нет ли опасности, что Маша потеряет свой дар после ломки?
— Нет, специалисты нам объяснили, что если голос, и такой мощный, как у Маши, есть — он никуда уже не денется. Может уйти колоратура — это да. Но все преимущества останутся обязательно. Как-то Маша выступала с концертом в местечке Лебяжье. Люди так растрогались, что привели нашей артистке в подарок целое стадо баранов. Ведь у казахов как? Без подарка не уйдешь.
