(Начало в номере за 18,19, 20 августа).
Кабинет Ельцина в Белом доме
Ельцин, Бурбулис, Коржаков, Шахрай, Хасбулатов.
— Надо отказаться от начинаний Попова менять начальников силовых структур. Он уже назначил непрофессионалов и в КГБ Москвы, и в МВД. Цель его ясна — в конце концов устроить чистку в этих органах. Мы окажемся заложниками Поповых и их толпы.
— Все силовики виноваты в путче не меньше КПСС. Но мы не должны привлекать их к ответственности. Сейчас мы с трудом ограничили удар снизу только парторганами. Надо ограничиться судом над КПСС и подвести этим черту под прошлым.
— Как это — судить КПСС? Мы все — члены КПСС. Что, из-за рубежа ввозить лидеров, а самим уйти?
— Судить будем не членов КПСС, а КПСС как структуру.
— КПСС — это власть. Она действовала по Конституции и законам. Осудить КПСС будет трудно.
— И все же надо.
— Значит так. Сохраняем и КГБ, и МВД, и прокуратуру. Дадим им шанс. А что делать с экономикой?
— Запад советует вести реформы по польскому образцу. По схемам Международного валютного фонда. Они советуют обратить внимание на Гайдара и его группу.
— Насколько я понял, такую реформу можно провести только в масштабе всей страны. А над нами Горбачев.
Кремль. Кабинет Горбачева
Горбачев, Ревенко, Черняев, Шахназаров.
— Мы висим в воздухе. Республики нас не слушают, а своей власти у нас нет.
— Съезд народных депутатов СССР мы сами распустили.
— Силовые структуры сидят в полной нерешительности.
— Продолжение работ по новому союзному договору об СССР никого не интересует.
— Правительство СССР — это не правительство.
— Суд над КПСС и организаторами путча деморализует все слои бывшего руководства СССР.
— На допросы вызывают в любое время и кого угодно. Какая уж тут работа.
— Мы расплачиваемся за ту бесконтрольность, которую имела советская прокуратура.
— Армия тоже в растерянности. Лидеры республик активно обрабатывают военных. Сулят посты министров обороны в независимых республиках.
Горбачев. Может, мне передать все Борису?
(Горбачев уходит.)
— Уход Горбачева будет концом для всех нас. Надо его отговаривать от таких мыслей.
— Чем его убеждать?
— Ну хотя бы перспективой Хрущева, который после отставки сидел почти под арестом.
— Надо и общий довод отметить. Ельцин — это конец СССР. Не хочет Горбачев конца СССР — не должен сдавать свой пост.
— Но все же нам надо прикинуть вариант, на каких условиях уход Горбачева возможен. Составить перечень вопросов. Это ведь вопрос о нашей личной судьбе.
Белый дом
Ельцин и окружение.
— Значит, строим Российскую Федерацию на основе федерального договора?
— Наш договор покажет, что мы — в отличие от Горбачева — умеем договариваться со своими республиками.
— А чтобы не было сомнений у республик России, мы с каждой из них, да и с регионами России, заключим прямые договоры. Опасения Шаймиева мы тем самым снимем.
— У Попова сомнения в отношении идеи федеративного договора.
— Он, конечно, опять говорит о созыве Учредительного собрания?
— Никаких новых выборов и новой власти нам не нужно. Депутаты от КПСС вас, Борис Николаевич, поддерживают. А кто будут новые депутаты и как они себя поведут, неизвестно.
— Заключим такой компромисс: глав администраций в регионах назначает Президент России своих, но зато Советы в регионах остаются старые. За наших глав исполнительной власти мы разрешим депутатам остаться — и российским, и региональным.
— Создается впечатление, что Попов вообще недоволен нынешним руководством России. Иначе зачем его призыв к Учредительному собранию? Это вы, Борис Николаевич, питаете слабость к Попову и рассказываете ему о наших планах. Вы бы послушали депутатов Москвы — они бы вам рассказали о Попове.
Кабинет Ельцина
Ельцин. Гавриил Харитонович, я обсуждал ваше предложение объединить посты министра иностранных дел и внешних экономических связей и назначить вас министром. Гайдар сказал: или я — или Попов.
Попов. Егор Тимурович прав — наши линии в части экономических реформ не просто разные, а просто несовместимые.
Ельцин. Я, как вы понимаете, не могу идти на раскол правительства.
Попов. Я вас понимаю.
Ельцин. Гавриил Харитонович, я хотел бы побеседовать с вами по более общему вопросу. Вы несколько раз — трижды — предлагали себя на ведущие посты. Начиная с поста вице-президента.
Я не принимаю всерьез то, что мне тут жужжит мое окружение, будто вы хотите стать Президентом России. Вы были со мной в самые трагические моменты, были готовы — в отличие, кстати, от тех, кто сейчас пытается столкнуть меня с вами, — разделить со мной мою судьбу. Такое не забывается, и я вам доверяю. Но в чем дело? Вы недовольны местом мэра?
Попов. Я благодарен вам за решение провести со мной этот доверительный разговор. Я рад, что вы понимаете, что пост Президента России меня не интересует. Вы на своем месте, и альтернативы вам не вижу. Меня вообще не волнуют посты. Но меня волнует курс реформ. Я имею свое видение этого курса. Это во-первых. Во-вторых, я — не обижайтесь на меня — считаю, что у вас никакого своего курса реформ нет.
Я не ставлю вам в вину его отсутствие. Главное вы поняли: необходимость отказа от курса на строительство коммунизма и необходимость курса на радикальные реформы. Учитывая ваш характер, я уверен, что возврата к прошлому не будет.
Но я далеко не уверен, что из предложенных вам вариантов реформ вы выберете лучший. Более того, я опасаюсь за ваш выбор. Именно этим, и только этим, объясняются мои неоднократные попытки занять ключевой пост в правительстве. Я хочу быть рядом с вами и обеспечить реализацию тех идей о курсе реформ, которые являются наиболее верными.
Ельцин. Но я же дал вам все полномочия. Вы действуйте в Москве по своим планам. Вот вы провели бесплатную приватизацию квартир в Москве — и теперь вся Россия пошла по вашему пути.
Попов. Приватизация квартир — один из участков реформы. А речь идет об их курсе. Вы — по собственному опыту первого секретаря Москвы — знаете, что столица не может иметь особого курса. Если в стране готовится полная либерализация цен, то что я смогу сделать в Москве? Я не хочу конфликта России и Москвы и хочу подать вам заявление об отставке с поста мэра. Вот оно.
Ельцин. Зная вас, я ждал такого шага. Но можете вы четко сформулировать, в чем ваши разногласия с тем, что мы делаем? Давайте поговорим об этом вечером на даче.
Дача Ельцина
Попов. Разногласие первое — о судьбе СССР. Я считаю, что СССР можно сохранить в виде трех по тесноте связи блоков. Первый: республики, которые сохраняют с Россией единый рынок, единую армию, единые деньги. Это 2/3, если не больше, бывшего СССР. Далее, второй круг: республики — члены конфедерации. И, наконец, третий круг — те, которые выходят из СССР, но имеют с нами особые связи.
Ельцин. Этот вариант не устраивает Кравчука. И он не устраивает и меня. У нас с одной Россией проблем воз, а тут еще нагружать себя Казахстаном, Узбекистаном и т.д.
Попов. Второй вопрос — о советской власти. Я считаю, что вся наша власть — на 90% советская, только вы, я и Собчак — из нового времени. Нужно перевыбирать всех депутатов — их избирали в РСФСР под руководством КПСС. Но правильнее — избрать Учредительное собрание, оно примет новую Конституцию, и потом будут новые выборы.
Ельцин. Новые выборы дадут новых депутатов, и еще неизвестно, что будет. А эти заверяют меня в своей преданности.
Попов. Я на примере Моссовета знаю, что такое заверения депутатов. У нас конфликт. Я уверен: у вас тоже рано или поздно будет конфликт с вашим Белым домом. И конфликт пожестче моего.
Ельцин. Продолжайте.
Попов. Третье разногласие — экономическая политика. Я считаю модель шоковой терапии и всю модель реформы по Гайдару неприемлемой. Эта модель создана МВФ и Западом для слаборазвитых стран типа Чили. Для России она означает разрушение всего нашего военно-промышленного комплекса. Это наиболее развитая часть экономики. ВПК надо перестраивать, но не методом рыночного обвала и разорения.
Ельцин. Но без ВМФ мы не получим 30 миллиардов кредитов.
Попов. А зачем лекарство, если больной умрет? Да и не дадут нам столько миллиардов.
Ельцин. Ну а что вы предлагаете? 500 дней?
Попов. Ни 500, ни тысяча дней наших проблем не решат. У нас, во-первых, экономика монополий и, во-вторых, милитаризированная экономика. Нужны годы, чтобы создать столько заводов, чтобы заработал механизм конкуренции. Без конкуренции приватизация ничего не даст. Нужен план преобразований на много лет.
Ельцин. Но такого плана у вас нет.
Попов. Да, нет. Никто не ожидал, что власть КПСС рухнет сразу.
Ельцин. Вот видите. Плана у вас нет. А если бы и был — то с отдачей через десяток лет. А народ хочет итогов сразу. Он ждет чуда. Требует от меня чуда. Я, конечно, не Коржаков и не называю ваши рассуждения заумными профессорскими бреднями, но я обязан попробовать тот простой вариант, который предлагают и Запад, и Гайдар.
Попов. Народ очень дорого заплатит за такой эксперимент. А у нас демократия. Потеряем голоса.
Ельцин. Да ведь при вашем варианте надо на эти годы отойти от полной демократии.
Попов. Да, долгосрочный план требует долгосрочной администрации. Но тут есть выход — демократию и выборы сохранить, а в стране создать партию как стабилизирующий механизм.
Ельцин. Я достаточно поработал при КПСС. Бюрократия будет, а не руководство. Параллелизм во власти.
Попов. Мне кажется, что вы не хотите контроля партии над собой. Но ведь такой контроль нужен вам самому, он страхует вас от ошибочных решений.
Ельцин. Что еще?
Попов. Да это, собственно, все. Когда вы подпишете мое заявление?
Ельцин. Я прошу вас поработать еще пару месяцев — пока мы окрепнем.
Сочи. Дача Ельцина
Бурбулис. Вот наш меморандум. Вам, Борис Николаевич, решать. Наш главный вывод — надо отстранить Горбачева от всякой власти.
Ельцин. Мы ведь не раз анализировали ситуацию. Есть два пути. Первый. Я избираюсь лидером СССР. Второй. Россия выходит из СССР.
Бурбулис. Я, как вы знаете, сторонник второго пути. Да и зачем вам брать власть в СССР из рук Горбачева и быть ему чем-то обязанным? К тому же, если сохраняется СССР, то сохраняются шансы Горбачева, даже находящегося на пенсии.
Ельцин. Вопрос о выборе варианта зависит не только от меня. Что думают республики?
Бурбулис. Прибалтика и Закавказье из СССР уже вышли. Молдова тоже. Это половина республик. Назарбаев помнит о возможности стать премьером СССР и будет за сохранение СССР. Тут он плохой для нас советчик. Другие азиатские республики в счет принимать не стоит. Остаются Украина и Белоруссия. С ними и надо встречаться.
Ельцин. Встречу надо организовать как можно скорее.
Бурбулис. А если Горбачев объявит нас путчем номер два и сбросит на нас десант спецназа? В столкновении с десантом наша охрана погибнет, да и мы сами тоже.
Ельцин. Мы все будем делать втайне. Даже от Хасбулатова, Руцкого, Попова, Собчака. Я не думаю, что Горбачев пойдет на кровь. Это не в его духе.
Беловежская Пуща. Ельцин, Кравчук и Шушкевич
Ельцин. Продолжаться дальше так не может. Надо устранять Горбачева. У нас есть варианты.
Кравчук. Это у вас есть варианты. И есть выбор. А у меня нет никакого выбора. Украинские националисты требуют полной независимости. Народ убедили, что без России Украина будет жить лучше — у нее все есть. Говоря откровенно: или я, Кравчук, привезу отсюда независимость Украины, или меня переизберут. Такова беспощадная логика ситуации.
Ельцин. Мы не можем допустить переизбрания нашего коллеги. Мы должны сделать все, чтобы вы остались президентом Украины.
Шушкевич. У нас в Белоруссии ситуация не столь острая, но сходная.
Ельцин. Надо вызвать наши команды. Я привез сюда и Бурбулиса, и Гайдара, и Шахрая, и Козырева. Пусть срочно пишут текст. А мы подождем — благо на столе есть и что выпить, и чем закусить.
Белый дом. Ельцин и Хасбулатов проводят встречу с руководителями депутатских групп
Ельцин. На повестке дня вопрос о ратификации соглашений о создании СНГ — словом, Беловежских соглашений.
Мы в России своими народных депутатов СССР от РСФСР не считаем. Поэтому вопрос о Беловежских соглашениях должны решать депутаты России. Есть другие мнения?
Один из участников заседания. Вы правы, что народные депутаты СССР не имеют права полномочий решать судьбу СССР. Но и мы, российские депутаты, не получали во время своих выборов полномочий на решение такого вопроса.
Депутат от компартии России. А наша фракция считает, что, кроме нас, в России сейчас некому решить такой вопрос. Проводить выборы депутатов специального Учредительного собрания с полномочиями о судьбе СССР мы не считаем возможным.
Депутат от ДемРоссии. Мы тоже не видим необходимости проводить выборы каких-то новых депутатов с мандатами на решение о выходе России из СССР. Мы против и референдума по вопросу о Беловежских соглашениях. СССР уже нет. И мы — единственные представители народа России. Других нет.
Хасбулатов. Беловежское соглашение подписал всенародно избранный Президент России. Депутаты-коммунисты составляют большинство в нашем парламенте. Если они и депутаты-демократы за ратификацию Беловежских соглашений — роспуск СССР будет общим решением подавляющего числа депутатов. Это становится, таким образом, решением всех избранников народа России.
