“Если увидишь меня по телевизору, знай, у нас все плохо”, — предупредил перед отлетом в Афины свою маму руководитель антидопинговой инспекции ОКР (Олимпийского комитета России) Николай Дурманов.
Дурманов — знак беды российской сборной. Он выходит из тени лаборатории только тогда, когда становится доподлинно известно, что кто-то что-то “съел” не то. В этот раз попались на анаболиках штангистка Альбина Хомич и толкательница ядра Ирина Коржаненко, олимпийская чемпионка Афин.
— Николай Дмитриевич, мы опять вышли на допинговый путь, — начинаю разговор с Дурмановым после официальной пресс-конференции.
— Больше всего нас шокировало то, что у наших спортсменок обнаружили допинг “каменного века”. Станазалол изобрели еще в 50-х годах, и он использовался в ветеринарии, пока не заполонил спорт.
— Давайте будем чисты, как прошедшие допинг-контроль спортсмены. Признаемся, что современные спортивные достижения невозможны без применения стимулирующих препаратов. И потратим часть выделяемых на подготовку олимпийцев денег на закупку самых современных средств.
— Мы не можем вот так категорически утверждать, что все атлеты, даже в таких явно химических видах спорта, как тяжелая, легкая атлетика, велосипед, применяют допинг. Ведь существует презумпция невиновности, а это значит, что, пока спортсмена не поймали, он чист. Поэтому предлагать такие радикальные методы решения проблемы я бы поостерегся. Тем более я считаю, что спорт без допинга возможен.
— Официально все российские атлеты прошли допинг-контроль дома. Могло ли быть так, что у кого-то допинг нашли, но общественность, как американцы, об этом не оповестили, а предупредили самих попавшихся?
— Есть такие предположения, но это только предположения. А мы можем оперировать лишь фактами. Есть ли у меня опасения, что Коржаненко не последний антигерой Игр? Есть. Но это моя профессия — подозревать.
