Продолжаем печатать отрывки из недавно вышедшей книги Ады БАСКИНОЙ, которая 11 лет преподавала в университетах США.
Из моего школьного детства вспоминается одна картинка. Я еду в переполненном трамвае, сердитая кондукторша увещевает толкающихся пассажиров: “Товарищи! Других не уважаете, так хоть себя уважайте”. Последняя фраза кажется мне абсолютной глупостью, и более того — призывом безнравственным и вредным. Можно совестить человека, что он недостаточно уважает других людей. Это естественно. Но уважать самого себя?
— Первое, что мы стараемся привить своим детям, — научиться уважать себя, свою неповторимость, индивидуальность, — говорит мне Элис Уайрен, руководитель Центра воспитания детей при Мичиганском университете.
— То есть вы сознательно растите себялюбцев? — неодобрительно уточняю я. Она смотрит на меня с удивлением.
— Наоборот. Только человек, уверенный в себе, знающий себе цену, не мучимый комплексами, умеет по-настоящему уважать другого.
Философия self-esteem’a широко распространена в Америке. Слово это можно перевести как “высокая самооценка”, “чувство собственного достоинства”, но точнее всего — “самоуважение”. Для американца же, впрочем, никакого объяснения здесь не требуется. Слово self-esteem встречается так часто — и в повседневной речи, и в газетах, и по телевидению, в любом ток-шоу, — что давно уже вошло в обыденное сознание как безусловная ценность.
Ведущий знаменитого детского телешоу Барни, огромный плюшевый динозавр, приглашает в гости реальных ребятишек. У одного из них день рождения, все дарят ему подарки, Барни тоже. Он передает мальчику коробку и говорит, что если тот взглянет на подарок, то увидит нечто уникальное. Очень ценное, неповторимое. Чего ни у кого больше нет в целом свете. Мальчик открывает коробку и обнаруживает там… зеркало. А в нем, естественно, отражение собственного лица, того самого — “уникального, ценного, неповторимого”, чего ни у кого больше нет. Это и есть воспитание self-esteem’а.
— А знаете, как получаются неудачники? — продолжает разговор Элис Уайрен. — Именно от недостатка уверенности в себе. Таких, кстати, в Америке тоже хватает. Поэтому хорошие воспитатели и передовые родители стараются сделать все, чтобы не создавать у ребенка комплекса вины.
Рядом с моим домом — детский сад. На утро у меня назначена встреча с его директором. Едва переступив порог, я вижу такую картинку. Все уже позавтракали, кроме одной девочки, та еще дожевывает за столом. Молодая воспитательница говорит: “Что же ты медлишь, Келли? Дети спешат на прогулку, ты их задерживаешь”. Мимо проходит директриса и случайно слышит эту реплику. Она просит воспитательницу зайти к ней в кабинет. “Вы побеспокоились о тех детях, которым не терпится погулять, — говорит она. — Но не подумали о Келли. Каково ей: мало того, что она одна осталась за столом и ей там неуютно, так после ваших слов она еще чувствует себя виноватой перед остальными. Несколько таких случаев, и Келли начнет думать, что она хуже других, потом привыкнет к этой мысли. Вы хотите, чтобы девочка выросла неудачницей?”
В Центре воспитания детей, которым руководит Элис Уайрен, большое внимание уделяют детям с физическими недостатками. Таким людям, считает она, особенно важно прививать чувство уверенности, уважения к себе. Как это делается, я наблюдала еще в одном детском саду. Воспитательница готовилась к постановке с детьми сказки о Синдирелле (вариант Золушки). Все роли были распределены, кроме главной. В это время открылась дверь, и на пороге показалась еще одна девочка. Полная, рыхлая, по виду старше своих пяти лет, но при этом простодушно-улыбчивая. Воспитательница приветливо улыбнулась:
— Ребята, Нэнси пришла! Нэнси выздоровела! Давайте ее поздравим, — и захлопала. Дети встретили девочку аплодисментами. Подготовка к репетиции продолжалась.
— Кого же нам выбрать на роль Синдиреллы? — раздумывала вслух воспитательница. — Она должна быть очень доброй. Она любит улыбаться. — Воспитательница смотрела только на Нэнси. Но дети не спешили выбирать на роль героини любимой сказки некрасивую и неуклюжую девочку. Однако воспитательница находила все новые и новые аргументы. И главным из них — “Нэнси очень добрая!” — в конце концов убедила. Хоть и неохотно, но дети все-таки согласились. Я не видела спектакля, не знаю, как у нескладной толстушки получилась роль красавицы с изящными ножками. Но в тот момент Нэнси была счастлива. Прямо на глазах она преображалась из явного аутсайдера в звезду. Лицо ее светилось счастьем. На лице воспитательницы тоже отражалась радость — от профессионального успеха: ей удалось дать почувствовать девочке, что такое self-esteem.
