После череды терактов в Москве власти порешили: торговлю возле метро надо свернуть. И вынесли объекты розничной торговли, включая газетную, за 25-метровую черту “оседлости” от станций. Странно лишь то, что, погнав поганой метлой прессу, почему-то забыли “эвакуировать” залы игровых автоматов. Причем, как выяснил репортер “МК”, “однорукие бандиты” есть даже в непосредственной близости от места последней кровавой трагедии в Москве — у станции “Рижская”.
На парапете рядом с местом взрыва до сих пор лежат цветы — недавно было 40 дней с момента теракта. А в 8—9 шагах от него стоит, как и стоял, несмотря ни на какие запреты, зал игровых автоматов. За ним в нескольких метрах — еще один. От входа в метро первый отделяет всего 15 шагов. От второго до выхода — чуть больше 20.
Захожу в зал, ненавязчиво спрашиваю у служащих, отчего это их не закрыли? Говорят, что пока ничего о закрытии не слышали. А что дальше будет — время покажет. У места взрыва в машине сидят милиционеры. Но они говорят, что исполнение распоряжений правительства Москвы — не их дело. Любопытно, а тогда чье? Нахожу начальника станции. Елена Гуляева уверенно отвечает:
— На моей территории автоматов нет. А те, что стоят рядом с метро, относятся к универмагу “Крестовский”.
Иду в “Крестовский”. Там дальше служебного входа не пускают, но охранник сообщает, что павильоны вроде бы сдаются администрацией в аренду хозяевам игровых залов. Какие могут быть претензии?
В самом деле — какие? А что думают простые москвичи?
— Конечно, это безобразие, — считает прохожий по имени Александр, мужчина лет сорока. — Во-первых, устроили игротеку рядом с местом трагедии, а во-вторых, нельзя допускать, чтобы рядом со входом в метро собиралось много народу. Тут и так бывает не протолкнуться, а еще эти игроки...
Примерно такого же мнения придерживались все опрошенные мною прохожие. Которые, между прочим, даже не знают, что игровые залы — наиболее криминогенные места в столице и без всяких терактов. Здесь регулярно происходят вооруженные ограбления, не говоря уже о драках пьяных посетителей.
Но это, конечно, так, “лирика”. А проза жизни состоит в том, что газету я у станции метро “Рижская” купить так и не смог — нет ни одного лотка. Такая вот своеобразная получилась реформа.
