“Скоро мы смотаемся отсюда, и все будет нормально”— успокоила сама себя московская 10-классница Майя Ильенко.
Трагедия произошла 11 декабря (вкратце “МК” уже писал об этом). Майя со своим другом Кириллом собиралась “повисеть” в Интернете, но ее маме тоже нужен был телефон. Никто не хотел уступать. Семейная перебранка перешла в потасовку, а закончилось все убийством...
— Во всем музыка виновата, — говорят теперь одни очевидцы этого семейного кошмара. — Девчонка совсем помешалась на “мертвяцких” стихах и песнях, которые культивирует модное молодежное направление “готы”. Она была их яростной поклонницей.
— Нет, музыка здесь ни при чем. Просто у Майи с матерью — классический конфликт поколений, — утверждают другие.
“МК” решил разобраться, чья же версия этого страшного преступления верна.
Семейное общежитие
Семья Ильенко (все фамилии изменены. — Авт.) переехала в дом на Рублевском шоссе около семи лет назад. Нормальные люди: мама Люба, папа Никита и две дочери: 8-летняя тогда Майя и 13-летняя Кира.
— Даже вспомнить про них ничего не могу, — говорит сейчас соседка Раиса Сергеевна. — Обычные люди.
Правда, Никита ушел из семьи через несколько лет. А Любовь осталась одна с двумя дочерьми. Она иногда просила соседей починить проводку или вбить гвоздь. Правда, через некоторое время помощь стала не нужна: в жизни женщины появилась новая любовь — Валерий. Вспоминать о бывшем муже ей не хотелось.
— Мне Люба установку давала, — рассказывает консьержка баба Катя, — если придет Никита, в квартиру его не пускать.
Зато девочки встречались с отцом постоянно — выбегали к нему на улицу. Никита содержал дочерей, давал им карманные деньги. Даже ходил на родительские собрания — маму в школе никто из учителей не видел. По всей видимости, ей было некогда — она строила свою карьеру и личную жизнь. Большую часть времени девочки были предоставлены сами себе.
— Люба бывала в командировках, — рассказывает консьержка. — А летом — на даче.
В такие дни в квартире Ильенко собиралась куча подростков. Но как только возвращалась мать, компании перекочевывали на лестницу: она была против шумных сборищ дома.
— Они все стены изрисовали — цветы какие-то, кресты, — рассказывает соседка. — Два года назад приходила жилищная комиссия, нам даже сделали замечание: мол, почему ваш 13-й этаж самый грязный?
— Я бы рада была не пускать в подъезд эти компании, но они в домофон звонили, Майя им открывала, — вздыхает баба Катя. — Что это за девочка? Я не знаю, она со мной никогда не здоровалась, смотрела исподлобья. Зато мать всегда улыбалась, я ее Любчик называла.
Веселая, жизнерадостная — именно такой запомнила баба Катя Любовь Александровну.
— Хорошая женщина, — также подтверждают соседи. — Только в последнее время нервная была. Все о ремонте говорила — квартиру уже второй год в порядок приводила. А про дочерей своих никогда не распространялась.
А что она о них могла рассказать? О ссорах? “Майя с мамой могли и матом друг друга послать, — уверяют подружки девочки. — Ругались постоянно. Тетя Люба запрещала ей возвращаться домой позже десяти вечера. Могла и на целую неделю посадить дома.”
Их трехкомнатная квартира больше напоминала общежитие — все сами по себе. Дружной семьей назвать их трудно. У каждого своя территория, свои продукты в холодильнике и даже свой компьютер. Общее — только фамилия.
— У Майки ужик под кроватью жил несколько месяцев, — рассказывают одноклассницы. — А мать об этом даже не знала...
Ни совместных прогулок по воскресеньям, ни семейных ужинов. Последний раз Любовь с Майей ходили вместе в магазин около двух лет назад. Шопинг обернулся крупным скандалом — больше подобных попыток сближения дочь с матерью не предпринимали.
Любовь к готике
Майя часто говорила друзьям, что хочет уйти куда глаза глядят, мечтала найти по-настоящему родного человека. 17-летний Кирилл Каверин, студент первого курса МТУСИ, с которым она познакомилась всего три недели назад, казался ей самым лучшим.
— И что она в нем нашла? — удивляется ее подружка Аня. — Вспыльчивый, может обозвать или ударить ни за что. К тому же Кирилл дружил со скинхедами, которых Майя ненавидела. Она до этого год встречалась с хорошим парнем и рассталась с ним из-за Кирилла.
Кстати, и знакомые Кавериных говорят о Кирилле как о неуправляемом подростке.
— Его родителей часто вызывали в школу, — вспоминает приятельница семейства, — то стекло разобьет, то подерется. Да и оценки у него были неважные...
У Майи никогда таких проблем не было — училась легко, окон в школе не била, в драках не участвовала. Ее единственная особенность на фоне среднестатистического подростка — любила слушать gothic. Эти музыкальные композиции с мрачными кладбищенскими текстами уважал и Кирилл. Наверное, они их и сблизили.
— Майя просто помешана на этой музыке, — уверяют одноклассницы. — Вечно цитировала слова из песен ее любимого “гота” Мэнсона. Последнее время повторяла фразу “похорони меня глубоко в своем сердце”.
Любовь Майи и Кирилла длилась меньше месяца. За это время парень настроил против себя не только подруг девушки, но и ее маму.
— Любовь Александровна работала риэлтором, могла часами сидеть на телефоне, — вспоминает Майина подруга Маша. — А Кирилл вел себя у них в гостях очень непринужденно. Запросто мог сказать: “Потом перезвоните, тетя Люба, нам телефон нужен, чтобы подключиться к Интернету!”
Любовь Александровна злилась на его хамство, а срывалась на дочь.
— Не води его домой! — кричала она Майе. И слышала в ответ: “Пошла ты...”
11 декабря в 23.00 Кирилл Каверин поднялся к Майе домой — его видела консьержка.
— Он мне не нравился, — говорит баба Катя. — Вечно лохматый, волосы сальные. А в тот вечер вообще был какой-то злой.
...Сразу после полуночи у 20-летней Киры Ильенко, старшей сестры Майи, зазвонил мобильный телефон. В это время она лихо отплясывала на дискотеке, в зале грохотал рок.
“Мы убили нашу маму”, — послышался далекий голос Майи. И связь тут же прервалась.
“Черт его знает, вдруг и правда убили?” — в голове у Киры мелькнула дикая мысль. Уходя вечером в ночной клуб, она видела и сестру, и ее друга. Оба были навеселе.
Но через несколько минут снова раздался звонок. Это был Кирилл, он заверил, что с мамой все нормально. Просто они неудачно пошутили.
Такая мрачная “шутка” насторожила бы любого, но девушка уже привыкла к диким выходкам своей младшей сестры. Майя бредила смертью — собирала литературу и журналы, разрисовывала тетради черепами. Поэтому этот звонок Ира приняла за очередной заскок.
Вернувшись утром домой, девушка застала страшную картину. Труп задушенной матери лежал в коридоре, квартира перевернута вверх дном. Пропали украшения и магнитола.
— Кира пришла вместе с подружкой домой, — вспоминает консьержка. — А через несколько минут они обе выбежали из подъезда. Кира села на ступеньки и зарыдала в голос.
Вскоре подъехал отец девушек. Оказалось, ночью Майя также сообщила ему об убийстве, но мужчина, как и его старшая дочь, отложил выяснение отношений на утро.
Убийцы понарошку
Любовь Александровну похоронили 17 декабря. А за день до этого ее младшую дочь и Кирилла Каверина задержали в Петербурге.
Естественно, подозрение в совершении убийства сразу пало на эту сладкую парочку. “Где они могут скрываться?” — ломали голову в ОВД “Крылатском”. Была только одна зацепка: в sms-сообщении Майя написала отцу, что их некоторое время не будет в Москве. Сыщики ждали: подростки сами дадут знать о себе.
Родственники рассказали, что Майя и ее друг часами просиживали в Интернете. И каждый день заходили на один и тот же чат в определенное время — в 23.00. Даже находясь в бегах, парочка не изменила своим привычкам. В очередной раз молодые люди вошли в Сеть в Петербурге. Но установить их точное местонахождение было делом нелегким.
Первоначально планировалось, что родные предложат ребятам деньги, которые под видом дальних питерских родственников “передадут” оперативники. Но эта комбинация сорвалась.
“Перечислите деньги на пластиковую карту”, — таков был ответ ребят. Интернет-сообщения они посылали с разных электронных адресов. Тем не менее операм все-таки удалось “запеленговать” тот компьютер, которым пользовались Майя и Кирилл.
15 декабря милиционеры уже были в Питере. Подростки как раз сидели в интернет-кафе на Невском проспекте, когда туда вошли сотрудники милиции.
— А что мы сделали? — набычились парень с девушкой. Но позже признались, что даже рады, что их скитания закончились...
По пути в Москву ребята сникли. Осознали, что все это всерьез, даже прослезились. Но на вопросы отвечать упорно отказывались. И почти всю дорогу проспали, прижавшись друг к другу.
— Пока им не предъявлено обвинение, — говорит прокурор Кунцевской прокуратуры Москвы Алексей Григорьев. — Они подозреваются в умышленном убийстве при отягчающих обстоятельствах. Потому находятся под стражей.
— То, что случилось в семье Ильенко, — почти закономерно, — объясняет Андрей Коновалов, психолог, сотрудник института психологии. — Майя жила в совершенно ненормальной обстановке. Сначала был развод, который всегда является большим стрессом для ребенка. В такой ситуации очень важно, чтобы у детей сохранились хорошие отношения с оставшимся родителем. Однако здесь этого не произошло. Мать применяла только метод “кнута”, отдаляя от себя дочь. К тому же у меня есть подозрение: Майя — не просто сложный подросток, она имеет психические отклонения. На этом фоне в жизни девушки не мог не появиться такой асоциальный тип, как Кирилл. Как личность он сильнее Майи, наверняка имел на нее большое влияние. Увлечение готик-музыкой стало лишь еще одним обстоятельством, которое подтолкнуло девушку к роковому поступку. Но последнее слово здесь должна все же сказать психолого-психиатрическая экспертиза.
* * *
...Когда парочку убийц повязали в интернет-кафе, девушка, как всегда, сидела на сайте “готов”. “Ночь, смерть, огонь, несчастная любовь” — вот ключевые слова ее любимых песен. Черный цвет, депрессия и подавленность — также из стилистики готик-культуры.
Говорят, Кирилл мечтал стать программистом — в Интернете есть несколько сайтов, которые он разработал сам. Майя после школы собиралась уехать в Австралию.
Хорошие детки. Честолюбивые.
