Вторую неделю страна, затаив дыхание, прильнув к телеэкранам и шурша страницами газет, следит за очередным раундом противостояния Аллы Пугачевой и Минприроды. В эпицентре скандала, как обычно, оказалась пугачевская баня. Интерес к ней, надо сказать, накатывает волнами. Почти такими же, как волны Истринского водохранилища, на берегу которого она и построена. Когда Минприроды пригрозило доставить уклоняющуюся от общения с природоохранителями Примадонну на дачу показаний силком, обыватели от Москвы до Бреста застыли в оцепенении: неужели в наручниках? Неужели народную звезду — и “демократизатором”? А звездную баньку — под нож бульдозера?!
Конечно, такого финала не будет. А какой будет? И вообще, думал ли кто-нибудь из блюстителей закона о развязке затеянных драматических событий, прежде чем их зачинать?
В любом случае поклонникам Примадонны рано плакать и рвать на себе волосы. Алла Борисовна со своей неуместной баней находится в самом начале очень длинного пути. Ей всего лишь сообщено о нарушении закона и предложено самостоятельно устранить это нарушение — разобрать или перенести постройку. Если сама хозяйка этого не сделает, начнется долгая и по-российски муторная история: иск в суд, первая инстанция, кассация, апелляция... С затяжками на каждом этапе... Только после этого решение суда вступит в силу. И тогда бане Пугачевой действительно может грозить снос.
Но вот незадача: в Подмосковье еще никто не проходил этот путь от начала и до конца. То есть собственно до сноса. Хотя имеется уже несколько вступивших в силу решений суда — по некоторым данным их целых восемь — о ликвидации незаконных строений. Но вот исполнять эти решения никто не торопится.
Всего в нескольких километрах от ставших знаменитыми благодаря Пугачевой Малых Бережков, на берегу все того же Истринского водохранилища, есть местечко с не менее поэтическим названием — Екатерининские Валы. Когда-то здесь была турбаза одного из коммунальных предприятий Солнечногорска, а потом на ее месте возник небольшой дачный поселок. Причем возник, как говорится, нелегитимно: несколько москвичей построили деревянные дома, не озаботившись получением необходимых документов.
Сегодня владельцы домов говорят, что над ними устраивают “показательный процесс”: мол, и дома у нас самые скромные на всем побережье, и люди мы самые беззащитные, поэтому за нас, дескать, и взялись. “Екатерининцы” готовы защищать свои дачи буквально с вилами в руках. Но если отбросить лирику, остается голый, как нудист на пляже, факт: еще 18 сентября 2003 года Солнечногорский суд принял решение о сносе 10 самовольно возведенных строений. Кассационная и надзорная инстанции Мособлсуда оставили это решение в силе. Разбирательство в этих инстанциях шло без малого полтора года, и вот недавно, в конце января, материалы дела вернулись в Солнечногорск. Теперь вердикт суда считается вступившим в законную силу, и он должен быть исполнен.
— Прокуратура подавала иски в интересах государства и ГУП “Мосводоканал”, в ведении которого находится водохранилище, — рассказал “МК” солнечногорский прокурор Николай Фастовец. — Мы свое дело сделали — иски выиграли. Теперь службой судебных приставов возбуждено исполнительное производство, в котором остались две стороны — должник (владельцы незаконных домов) и взыскатель — “Мосводоканал”.
Но есть еще одна немаловажная сторона — служба судебных приставов, которая, собственно, и должна исполнить решение суда, причем в трехмесячный срок. Тут-то и начинается весьма интересная история.
Солнечногорские судебные приставы на днях сами обратились в суд. Они просят разъяснить, каким образом им надлежит исполнять решение суда. Как пошутил на одной из пресс-конференций представитель Минприроды, сейчас спрашивают, чем ломать — бульдозером или экскаватором, а потом будут спрашивать, какой марки должен быть бульдозер.
— Все вопросы, связанные с исполнительным производством, являются конфиденциальными, — главный пристав Солнечногорского района Дмитрий Уланов рассказывать “МК” о причинах проволочки отказался.
Хотя причины эти и так известны. Судебные приставы говорят, что для таких спецопераций, как снос коттеджей, у них нет ни техники, ни финансирования. Понятно, что, если судебное разбирательство по запросу приставов пойдет обычными темпами, о трех месяцах можно будет забыть. С другой стороны, по истечении этого срока у приставов могут начаться проблемы с прокуратурой: закон-то будет нарушен.
А между тем взаимоотношения службы приставов и областной прокуратуры и так отнюдь не безоблачные. Летом прошлого года прокуратура даже провела специальную проверку. Результаты оказались неутешительными: в действиях подмосковных приставов менее чем за год было выявлено 390 нарушений. Прокурор Московской области Иван Сыдорук даже вышел с представлением к главному судебному приставу РФ Аркадию Мельникову, в котором попросил принять меры.
Кстати, на недавней встрече с журналистами, посвященной итогам 2004 года, Иван Сыдорук рассказал о “подвигах” подмосковных приставов, по которым прокуратурой были возбуждены уголовные дела. Дважды, с разрывом в несколько месяцев, судебные исполнители участвовали в захватах Ступинского металлургического завода. Сначала с одним из собственников, потом — с другим. Оба раза приставы являлись на завод в пятницу, под конец рабочего дня, с решениями неведомых адыгейских судов. И оба раза “силовую” поддержку представителям власти оказывали отряды каких-то непонятных личностей, вооруженных буквально дрекольем — трубами, арматуринами, бейсбольными битами...
Так что приставы не всегда бывают такими застенчивыми и нерешительными, как в Солнечногорске.
Норму закона, регламентирующую действия судебных исполнителей, можно было бы сформулировать по-разному. Например, написать просто: “снести”. И соответственно — выделить бюджет. В законе же написано: “обязать снести”. То есть приставы, по задумке законодателей, должны заставить самих владельцев разобрать свои дома.
Видимо, депутаты руководствовались известным педагогическим принципом: “Чтобы в другой раз неповадно было”. Однако жизнь показывает, что добровольно свои дома могут снести разве что индивидуумы с тяжелыми формами психического расстройства. Среди владельцев коттеджей в природоохранных зонах ни одного такого пока не обнаружено. Они все больше по другой части. А если еще принять во внимание ту степень рвения, которую демонстрируют приставы в этих в общем-то неблагодарных предприятиях...
Тем сенсационней прозвучало в августе прошлого года известие: в деревне Пестово четверо владельцев добровольно снесли свои постройки на берегу водохранилища, не дожидаясь даже решения суда. Сенсация содержалась в интервью Ивана Сыдорука “Московскому комсомольцу”. На следующий день ее подхватили и растиражировали все информагентства. Пишущие и снимающие журналисты ринулись в указанную деревню на поиски архисознательных домовладельцев.
Эти поиски, возможно, продолжались бы и по сей день, если бы вернувшийся вскоре с вакаций Иван Сыдорук не прояснил — опять же в интервью “МК” — ситуацию. Оказывается, его подчиненные слегка подставили своего шефа, осветив только светлую сторону вопроса. Действительно, в Пестове самими владельцами были снесены четыре временные деревянные постройки в водоохранной зоне. Но лишь затем, чтобы на их месте... тут же возвести полноценные коттеджи! В отношении должностных лиц, санкционировавших эту, с позволения сказать, “перестройку”, сразу были возбуждены уголовные дела. В суде они пока не рассмотрены.
В другой деревне на берегу того же Пестовского водохранилища — Румянцево — под горячую руку Фемиды попал гражданин с громкой фамилией Фетисов. Но не министр спорта Вячеслав Александрович, а некто Сергей Николаевич. Еще год назад, в феврале 2004 года, Мытищинский суд вынес решение о сносе самовольно возведенных Фетисовым на прилегающем к дому участке построек: бани, бассейна, беседки и причального пирса. Возможно, когда-нибудь не мытьем, так катаньем решение суда будет исполнено, и баня гр. Фетисова таки канет в Лету. А вот в других случаях из этой серии Фемида выделывает такие пируэты, что только диву даешься.
Летом 2001 года гр. Поваров получил от главы администрации Щелковского района участок для ведения подсобного хозяйства в деревне Медвежьи Озера, в 35 метрах от от Большого Медвежьего озера, и начал строить там дом. Межрайонная природоохранная прокуратура установила, что строительство ведется с нарушением Водного и Градостроительного кодексов, а также закона об экологической экспертизе. Попросту говоря — без необходимых документов, т.е. самовольно. Прокуратура подала на Поварова иск, в котором было и такое требование: “Обязать ответчика снести самовольно построенный жилой дом и привести участок в первоначальное состояние”. Казалось бы, все логично: нарушил закон — отвечай по всей строгости. Но вскоре природоохранный прокурор Гаврилова вносит в суд уточнение исковых требований. Ни о каком сносе речи уже не идет, а только: “Обязать ответчика разработать проект строительства жилого дома”. А до того стройку заморозить. Просто трогательная забота! Как будто это дело прокуратуры — напоминать застройщикам о том, что у них обязательно должен быть проект. А еще похоже на увещевание: ну сделай, мол, этот несчастный проект, мы и отвяжемся.
Не менее странная история случилась на территории спецлесхоза “Северный”, находящегося в подчинении правительства Москвы, но на территории области. Четверо москвичей без лишних затей отгородили себе здесь полтора гектара леса, спилили 145 деревьев и начали строить загородные дома. Непорядок заметил лесничий еще в июне 2002 года. Сообщил в природоохранную прокуратуру, прокуратура подала в суд жесткий иск: самовольные постройки снести, участок вернуть в исходное состояние, с нарушителей взыскать ущерб за поваленные деревья в размере 406 тысяч рублей. Однако через некоторое время снова последовало “уточнение” исковых требований: “Взыскать с Роцько А.С. (один из нарушителей. — Прим. авт.) в доход государства 104 тысячи рублей (!) в счет возмещения ущерба, причиненного лесному фонду незаконной порубкой деревьев”. Тут удивительно, что 145 спиленных деревьев за два года “подешевели” почти в 4 раза. Вопреки инфляции и здравому смыслу (если только разница — 406 минус 104 — не пошла кому-то на “откат”). А то, что от наказания за нарушение закона можно, если есть бабки, откупиться, мы и так всегда подозревали.
Когда по обочинам автотрасс, в том числе и тех, по которым ездит президент cо своими министрами, висят рекламные биллборды: “Поселок “люкс” в водоохранной зоне”, “Коттеджи в заповеднике” и т.п., — это говорит о том, что торговцы загородной недвижимостью окончательно “потеряли наглость”. Даже для российской разухабистости такой неприкрытый цинизм, согласитесь, перегиб. Как и замки с латифундиями, перекрывающие подходы к рекам. Как и заборы в заповедных лесах с плакатами-угрозами: “Частная собственность. Охраняется собаками”. Как и бани с конюшнями, нависающие над водохранилищами, из которых Москва снабжается питьевой водой...
Поэтому, когда летом прошлого года новое руководство Минприроды объявило “крестовый поход” против нарушителей, рядовые обыватели выдохнули: “Давно пора”. Народ поискушенней не преминул, конечно, усомниться: “Пустое. Пошумят и успокоятся. Богатеи не дадут сносить свои дворцы”. Пока так и происходит. Но сегодня проползли через суд и застряли на стадии исполнения нарушения, которые обнаруживали и расследовали тихой сапой из года в год прокурорские работники. А та куча-мала, которую аккордно “нарыли” прошлым летом эмпээровцы и о которой растрезвонили на всю страну, — лишь на подходе к судам. Через год-полтора по сотням этих нарушений тоже появятся вердикты: “Снести с лица земли”. Вот если и тогда не начнутся реальные сносы неправедно построенных коттеджей, это будет означать катастрофу для государства. Оно попросту распишется в собственном бессилии. А общество лишний раз убедится, что в России правят не законы, а деньги. И никакой “диктатурой закона” по-прежнему не пахнет.
В общем, ситуация вполне дурацкая: надо либо смягчать законы, либо научиться-таки наказывать за нарушение существующих.
...А теперь представьте: на сцену — вся в белом! — выходит Примадонна. Будь я на ее месте, буквально завтра же созвал бы в Малые Бережки все телеканалы и газеты и прилюдно снес злополучную баню. Тем более, по словам хозяйки, ею сто лет никто не пользуется. “Нарушила? Извините, исправляюсь!” Это был бы поступок не просто Примадонны, а государственного, прошу прощения, мужа. Сколько новых сил это придало бы природо- и правоохранителям! В какое неловкое положение поставило бы мелких сошек, паразитирующих на подмосковной природе! И как бы подействовало на рядовых законопослушных сограждан! К той половине населения, что и так души не чает в “женщине, которая поет”, наверняка добавится и вторая половина. Народ решит: “Да она же с нами! По эту сторону закона, а не в том загончике, который выгородили для себя толстосумы и куда заказан вход правосудию”. И тогда... Если только Алла Борисовна захочет выставить свою кандидатуру на президентских выборах 2008 года...
Ход мысли, думаю, понятен.
