Помните, сколько вы в последний раз платили в магазине за литр молока? Рублей пятнадцать—двадцать, не меньше. В то время как его себестоимость за этот период взлетела чуть ли не втрое. Терпение животноводов иссякло окончательно, когда с нового года на 50% взлетела цена на электроэнергию. Молоко на выходе стало золотым. “Если нас не поддержит государство, — пришла в редакцию телеграмма, — мы будем вынуждены отправить все поголовье на мясокомбинат”. Выехав в типичное для Подмосковья хозяйство, корреспонденты “МК” убедились, что это не блеф.
Разговоры о том, что заниматься сельским хозяйством в России все равно что подписать самому себе приговор о банкротстве, начались не сегодня. Оптимизм, внушенный на стыке XX и XXI веков предпринимателям “от сохи” экономическим всплеском в аграрной отрасли, тает на глазах. Последний бастион тружеников села — мясомолочное производство — вот-вот скатится на уровень 1991—1992 годов, когда целые колхозные стада отправлялись под нож, потому что буренок попросту нечем было кормить. Скептики могут заметить, что заграница ради собственной выгоды нас голодными не оставит. Может, оно и так — накормят, но не натуральным молоком, как пить дать.
На хвосте у Европы
Бывший совхоз “Пламя” после всех рыночных пертурбаций ставший ЗАО, занимается производством молока с 1967 года. За это время у сельхозпредприятия были свои взлеты и падения. Однако в полный упадок хозяйство пришло в начале 90-х. Каким чудом удалось сохранить тогда поголовье скота, крестьяне не знают до сих пор. Здесь хорошо помнят, как вместе с падением социализма надои молока с одной фуражной коровы опустились до 8 литров в сутки (для сравнения — сейчас надаивают до 18 л). Иными словами, говорить о рентабельности молочного производства было просто смешно. В денежном выражении отдачи с коровы получали в два раза меньше, чем в нее вкладывали в виде содержания, кормов и ветпрепаратов. Долг по зарплате рос как на дрожжах, пока не достиг астрономических размеров. Еще немного, и буренок отправили бы на мясокомбинат, разумно не дожидаясь, пока они сами передохнут.
— Подняться с колен нам помогла отечественная аграрная корпорация, — говорит директор ЗАО “Пламя” Михаил Сапильнюк. — Их вливания пошли в основном на уплату огромных долгов предприятия. Остальное развитие шло из нашей собственной прибыли.
Энтузиазму “пламенного” актива диву даешься. Последние два года хозяйство изо всех сил старается держаться на плаву, вкладывая каждую заработанную копейку в завтрашний день.
— Когда я пришел, выручки едва хватало на выплату зарплаты, — вспоминает Михаил Владимирович. — Но постепенно мы выкарабкались. В первую очередь обновили всю технику, обеспечивающую кормление. Купили холодильное и кормосмесительное оборудование, несколько тракторов, кормоуборочный комбайн, молоковозку. Все б/у, но рабочее, на ходу. Дороже всего, в миллион рублей, обошелся новый молокопровод. Без его замены нельзя обеспечить необходимую жирность и стерильность молока.
В прошлом году хозяйство впервые вышло на рекордные показатели — надой на одну фуражную корову составил 6135 кг молока. Между прочим, европейский уровень — 7000 кг, в то время как наши реалии по сравнению с жизнью за границей разнятся как небо и земля. Впервые за несколько лет молочное производство имело шанс перестать быть убыточным. В тоннеле нескончаемых вложений замаячил свет благоприятной перспективы. Воодушевленные “молочники” накануне нового года активно занялись генетическим оздоровлением стада. Которое теперь, как выяснилось, в полном составе (а это 1300 голов!) придется отдать на мясокомбинат.
Минус на минус
— В январе мы получили извещение о резком повышении цен на потребляемую электроэнергию — на 50%, — говорит Сапильнюк. — При этом сдавать молоко, как и прежде, мы должны по 6 руб. 50 коп. Но тратить теперь на его производство придется на порядок больше. Вырастут не только наши прямые расходы, вслед за электроэнергией поднимутся цены на все ресурсы и материалы. Диспаритет цен между затратной частью и прибылью и раньше не позволял нам стабильно развиваться. А сейчас губит хозяйство на корню. Под моими словами распишутся еще десять директоров таких же подмосковных хозяйств, как у меня. И это только из нашего района.
Вместе с Михаилом Владимировичем мы приехали на одно из отделений предприятия в деревне Софьино. По сравнению с той разрухой, которую нам приходилось лицезреть в некоторых хозяйствах области, здесь рай для буренок. Не богато, зато добротно и основательно. Сразу видно, что люди болеют за свое дело.
Рядом с коровником в загоне прямо на морозе стоят пять телят, родившихся всего месяц назад. Животноводы проводят эксперимент по оздоровлению стада.
— Мы прививаем иммунитет нашим коровкам, чтобы улучшить генетические показатели стада, — говорит, поглаживая по плюшевому лбу игривую телочку, главный зоотехник Нина Новослободцева. — Проведя первые два месяца жизни на морозе, они меньше болеют, снижаются затраты на ветпрепараты.
Прямо в коровнике Михаил Владимирович перечисляет затраты на содержание стада. В месяц в среднем хозяйство зарабатывает около 3 млн. рублей, ежедневно сдавая на перерабатывающий завод по 10—12 тонн высококачественного молока. Половина суммы сразу уходит на корма, более 700 тыс. — на зарплату, по 200 тыс. — на горюче-смазочные материалы и запчасти для техники, на ремонт и развитие — почти 300 тысяч, на ветеринарные мероприятия — около 100 тыс. Остаток раньше шел на оплату электроэнергии. Набегало около 120 тыс. рублей.
Но с января киловатт-час вместо 1,26 рубля стал стоить 1,65, без учета НДС. В январе “Пламя” заплатило “Мосэнерго” 197 тыс. рублей… и осталось в минусе. К гадалке не ходи, чтобы узнать, как карта ляжет в феврале. В отличие от незамысловатой арифметики, где минус на минус дает плюс, в жизни все происходит с точностью до наоборот: минус на минус дает уход в бесконечность, или, проще говоря, элементарное банкротство.
— Понимаете, — убеждает Сапильнюк, — я не кирпичи произвожу, которые можно налепить и оставить на хранение, пока цена на них не поднимется. Молоко — быстропортящийся продукт, который может храниться максимум 72 часа. И то, если создать идеальную температуру минус пять градусов. Если я не продам его сегодня, то завтра оно перестанет быть кому-либо нужным.
Если бы все дело заключалось в элементарной погоне за прибылью. Но сельские жители всем сердцем переживают за свое хозяйство. В ЗАО работает 130 человек, куда они денутся? Средняя зарплата на предприятии 6,5 тыс. рублей. По городским меркам не бог весть сколько, но зато люди обеспечены работой. Одних налогов за прошлый год “Пламя” заплатило 6 млн. рублей. Здесь еще ни разу закупочную цену на молоко не поднимали на 50%. Почему же энергетики каждый год поднимают тарифы?
Кукиш без масла
— По линии государственной поддержки, — говорит директор ЗАО “Пламя”, — мы получаем частичную помощь только в отношении кормовой базы. Причем далеко не в полном объеме. Например, в 2004 году нам должны были перевести 78 тыс. рублей на мероприятия по развитию растениеводства и столько же на поддержку элитного семеноводства. В итоге дали только 66 тыс. рублей, мотивировав это тем, что деньги в бюджете на конец года закончились. Та же ситуация по субсидиям на минеральные удобрения и средства защиты растений…
Практически нерегулируемый государством молочный рынок делает сельхозпроизводителей заложниками интересов монополистов. А тем гораздо выгоднее отправить свой продукт на экспорт, чем продавать его своим соотечественникам по заниженной цене. Кушать, извините, всем хочется… Например, производители минеральных удобрений, которые проходят наиболее дорогостоящей статьей в затратах животноводов, откровенно заявляют: “На фига вы нам нужны, если заграница нашу продукцию по двойной цене раскупает на улет?”.
Взамен в Россию сплошным потоком идут всевозможные заменители молока, начиная от сухого, лишенного “живых” витаминов, и заканчивая генетически модифицированными источниками. Воздействие которых на человеческий организм до конца не изучено даже на их родине. Специалисты областного Госсанэпиднадзора признают, что генетически модифицированная соя, доставленная из-за рубежа, уже сейчас активно используется в мясных полуфабрикатах, пакетных супах, кетчупах и даже детском питании. Гарантии, что завтра мы не будем вынуждены перейти на “соевое” молоко, нет никакой. На фоне заинтересованности западного производителя как можно больше продать нам всевозможных искусственных добавок, молоко становится продуктом стратегического значения, напрямую влияющего на здоровье и безопасность нации. Но разве нашим чиновникам было когда-нибудь до нее дело?
— Приходится признать, — сказал “МК” завотделом стимулирования и развития отраслей животноводства Минсельхоза Московской области Александр Шимширт, — что за последние годы поголовье коров только сокращается. И проблема эта скорее не региональная, а государственная.
Во всем мире существует практика дотирования государством сельхозпроизводства. Не обязательно в форме прямых финансовых вливаний, а в виде квот (ограничений) на продукцию иностранных производителей. Пора бы уже и нам перенять эту положительную практику. Требует рассмотрения и вопрос ценообразования. Почему европейский производитель имеет 50% от магазинной цены на животноводческую продукцию, а наш — только 30%?
...Глупо резать курицу, несущую золотые яйца. Не менее абсурдно пускать под нож корову, дающую натуральное и высококачественное молоко. К сожалению, наше государство не оставляет животноводам другого выхода.
СПРАВКА “МК”
Как нам разъяснили в Мосэнерго, согласно российскому законодательству ежегодно специально уполномоченные государственные органы устанавливают тарифы на тепло и электроэнергию. С 1 января 2005 года Энергетический комитет Московской области повысил тарифы для потребителей в среднем на 12,23%. Однако повышение для разных групп потребителей не было равномерным. Так, для населения оплата за электроэнергию возросла на 13%, для потребителей бюджетной сферы — государственные учреждения — на 20%. Для ряда потребителей, пользовавшихся ранее льготным тарифом, в том числе для производителей сельхозпродукции и животноводства, получающих электроэнергию с низким уровнем напряжения, рост тарифов составил до 50%.
