В Инженерном корпусе Третьяковской галереи проходит грандиозная выставка Марка Шагала “Здравствуй, Родина!”. Более ста восьмидесяти работ — от ранних юношеских эскизов, сделанных в Витебске, до поздних парижских шедевров.
На открытие приехали внучки художника — Белла Мейер и Мерет Мейер-Грабер, много сделавшие для осуществления проекта.
— Дедушка был прекрасным человеком. Очень любил жизнь и всегда повторял, что пишет сердцем. Сегодня нам подарили цветы, и этот нежный сиреневый цвет меня особенно трогает. Сейчас я поняла, что дедушка чувствовал именно этот цвет с самого раннего детства, — задумчиво произносит, вглядываясь в букет, Белла. — Свою бабушку мы знаем только по картинам. Но меня назвали в ее честь, и я стараюсь ей подражать, — продолжает внучка Шагала.
В картинах Шагала фантастическое переплетается с реальностью: посреди витебских бараков и церквушек стоят часы и помахивают синим крылом. В небе парят ангелы, пророки, цветы, райские петухи, коровы.
Произведения нашего соотечественника, прославившегося и умершего во Франции, источают невыразимую любовь и энергию. Этой атмосферой пронизаны два огромных выставочных зала Третьяковки.
В первом — ранние эскизы тушью, акварелью, на которых влюбленные и печальные жители родины Шагала — местечкового Витебска. Трубящий всадник, специально сделанный для пролетарского праздника, странный человек с опрокинутой головой — эскиз обложки к книге Анатолия Эфроса. Вообще, театральные работы Шагала — гордость сотрудников Третьяковки. Его панно для Еврейского камерного театра в Москве они отдельно поместили в стилизованное театральное фойе, где тщательным образом соблюдены даже оконные простенки. А между ними — “Танец”, “Литература”, “Музыка”, “Любовь на сцене”. Говорят, что Мастер при жизни возмущался, когда зрители в ожидании спектакля спиной прислонялись к стенам. А когда в 1973 году он был в Москве и увидел, что эти панно не погибли, как он думал, — подписал каждую работу, путая в волнении латиницу и кириллицу. Дальше — неизвестная нашей публике “Желтая комната” из Фонда Бейлера (Швейцария) и двадцать семь шедевров из Центра Жоржа Помпиду. Это и “Свадьба”, и “России, ослам и другим”, и триптих “Сопротивление. Возрождение. Освобождение”. Именно здесь они встретились с полотнами из собрания российских музеев.
— А вы так же любите Россию, как ваш дедушка? — обращаюсь к Мерет Мейер-Грабер, которая, по воспоминаниям очевидцев, внешне очень похожа на первую жену художника.
— Да. В России много изменилось с тех пор, как здесь жил Марк Шагал. Я рада, что картины находятся здесь в таких же условиях, как и во Франции. Также очень важно, что дедушка как художник сформировался в России и в конце концов здесь женился. Если бы этого не было, то не было этой выставки и нас.
Во втором зале — библейская серия Шагала: литографии, гуаши, эскизы и иллюстрации к Библии. Ее украшение — грандиозное трехметровое полотно-икона “Авраам и три ангела” из Национального музея “Библейское послание Марка Шагала” в Ницце. Согласно завещанию мастера его картины нельзя трогать и вывозить за пределы Ниццы. Нельзя перевешивать и менять местами. Но специально для выставки в Третьяковке табу было нарушено.
— Я думаю, она переместилась сюда в первую очередь по воле самого Шагала, — улыбается комиссар-куратор выставки, главный хранитель ГТГ Екатерина Селезнева. — Этому проекту около трех лет. И надо сказать, он рождался нелегко: было много испытаний и накладок, будто сам Шагал спрашивал: вы серьезно? Приходилось доказывать, что да, поскольку было большое желание отблагодарить Марка Захаровича за то, что в сложное для музея время он помогал нам выживать: прокат его произведений на престижных выставках приносил доход нашей галерее. В книге “Моя жизнь” он писал: “Ни царской, ни советской России я не нужен, я здесь чужой, меня здесь не понимают. Я себя чувствую пятым колесом в телеге”. И я надеюсь, что мы доказали, что он нужен нам всем.
Выставка картин Шагала будет работать по 29 мая.
