Пророка в своем отечестве, конечно же, нет. Поэтому, когда я узнал о широко известной в Китае женщине-ученом из подмосковного Ступина, то нисколько не удивился. В Америке наши умы занимаются бессмертием души и тела, в Китае — прогнозируют техногенные катастрофы... Как там у Жванецкого? “Нормально, Григорий?” — “Отлично, Константин!..” Но когда в очередной раз Ирина БАТУГИНА, доктор технических наук, профессор Московского горного института, вернулась из Пекина, мы уселись с ней за чашкой крепкого китайского чая, чтобы поговорить о главном: можно ли сегодня предугадывать катаклизмы? И что это за метод такой — геодинамического районирования, который в нашей стране не торопятся брать на вооружение?
— Ирина Михайловна, чем вызваны ваши многомесячные командировки в Поднебесную?
— Наши китайские товарищи заинтересовались методом геодинамического районирования и с моим участием готовят таких специалистов в техническом университете.
В провинции Ляонин я работаю по двум направлениям: прогнозирую опасные ситуации — в том числе внезапные выбросы угля в шахтах. Я все-таки горняк, кандидатскую и докторскую диссертации защищала, набирая материал для исследований на шахтах Кузбасса. Еще с помощью районирования мы ищем — и находим! — месторождения полезных ископаемых.
Китайцы говорят, что этот метод, во-первых, эффективный, а во-вторых, не портит их рисовых полей.
— В России о ваших работах знают специалисты?
— Этот метод мной разработан совместно с профессором Игнатием Макаровичем Петуховым, и об исследованиях, конечно, знают в нашей стране, их применяют в угольной отрасли. Дальше, к сожалению, дело не идет, хотя в начале 90-х годов у нас было много заказов.
Все началось с крупной аварии в Бологом Тверской области, знаменитое крушение скоростного поезда “Аврора” в августе 1988 г., десятки жертв... Еще до приезда туда я по топографической карте увидела, что крушение произошло в разломе, там рядом протекает речка.
Обратилась в МПС — и мне пошли навстречу, разрешили ознакомиться с материалами опроса машиниста, который остался жив. Ну так вот. Поезд шел на большой скорости, около 140 км/ч. На определенном километре контактный провод стал бить по крыше локомотива — так утверждал машинист. Еще в объяснительной записке он показал, что неожиданно “увидел угол в плане” — то есть искривление рельсов.
Но ему никто не верил. Как мог опуститься провод, если он жестко натянут между столбами? Они-то стоят намертво! Да и дорога на Питер совершенно прямая как стрела. А по свидетельству очевидцев, локомотив и первые три вагона успели проскочить опасное место, остальные вагоны уже пошли под откос...
Между тем и машинист, и бригадир поезда (он тоже остался жив) говорили чистую правду. Там произошло неожиданное сжатие земной коры, чему немало способствовал разлом. Уже прибыв на место аварии, я увидела поврежденный пролет арочной формы. Для меня, горного инженера, арка значит очень много, эту форму имеют почти все горные выработки. И при горных ударах, внезапных выбросах метана они сжимаются. Та арка тоже была поджата.
С МПС мы нашли общий язык, я доказала им, отчего случилась катастрофа: железнодорожные пути пересекали место, где под землей происходят тектонические процессы.
Однако Бологое меня и сегодня беспокоит. Уж больно опасное это место, как бы там снова не повторилась катастрофа.
— Если я вас правильно понял, то ЧП вызвал разлом, который пересекали рельсы. А что такое разлом? Провал в земной коре?
— Разломами мы условно называем границы геодинамически активных блоков. По законам физики любая трещина ищет открытые поверхности, поэтому разломы выходят на рельеф. Если происходит разрушение, значит, за ним следует разуплотнение. Один блок поднимается, другой опускается. И получается гора, бугор или что-то в этом роде.
Не вдаваясь в научные дебри, скажу, что наш метод позволяет выявлять блочные структуры в земной коре, определять в них напряжение. А уже затем мы даем прогноз — можно или нет вести в том месте работы. Сегодня освоение земной поверхности и недр идет без учета природной системы. Каждый район должен иметь такую карту блоков. В Китае это уже поняли и “эксплуатируют” нас на полную катушку.
— Но как можно увидеть то, что спрятано глубоко под землей, те же разломы?
— Я же говорю — по рельефу местности. Все разломы выползают на поверхность в виде речек, оврагов, низин, горных массивов. Например, если есть овраг, значит, где-то внизу обязательно находится разлом. Увеличивается он — увеличивается в своих размерах и овраг. Гора, наоборот, ограничена разломами, ее давит с двух сторон — как если сжимать с обеих сторон пластилин. Реки тоже текут вдоль разломов.
Дальше мы определяем, какие процессы, движения там идут и какие напряжения возникают в блоке, где можно вести техногенную деятельность, а где лучше от нее воздержаться. Зачастую бурная деятельность человека усиливает тектонические процессы в земной коре, из медленного состояния они могут перерасти в скачкообразное с непредсказуемыми последствиями.
— Примеры?
— Далеко ходить не надо. В Москве застройка очень плотная, рельеф увидеть сложно. Но даже при такой застройке кое-что “прочитать” можно. Помните провал на Большой Дмитровке, туда еще какая-то машина упала? Я была в Москве в тот день и сразу помчалась на Дмитровку. И что вы думаете? Вся улица идет по разлому! Кстати, на мэрию тоже идет свой разлом. На их пересечении и случился провал, чего и следовало ожидать. Но что его спровоцировало? Рядом строили дом, вколачивали сваи, они-то и вызвали выход провала на поверхность.
Этот же разлом я увидела и на Манежной площади, когда она застраивалась. Но чтобы все внимательно осмотреть, нужно было разрешение властей, а мне его не дали.
Могу добавить про родной Ступинский район. Туда я вернулась из Кузбасса в 1993 г. И первым делом купила топографическую, с обозначенным рельефом, карту. Обнаружила, что через поселок Малино, где я родилась и выросла, идет протяженный разлом земной коры — от Карпат до Урала...
— Вас что-то встревожило?
— Конечно! По крайней мере, в этой зоне лучше воздерживаться от строительства жилых домов и объектов социальной инфраструктуры. А в поселке, прямо на разломе, велось строительство 8-этажного больничного комплекса.
Ну не будет там никакого спокойствия, я-то точно знаю! Посмотрела стены — все в трещинах, поговорила со строителями — они жалуются: за последнее время три человека с крыши упали и разбились. “Заколдованное, — сказали мне, — место”.
Естественно, в “заколдованность” начальство не верило, а все несчастные случаи списывали на низкую трудовую дисциплину.
Разломы проявляют себя периодически, они испускают слабое — намного слабее, чем от сотового телефона или от “высоковольтки”, — электромагнитное излучение. Которое в силу своей слабости в расчет никто не принимает.
Однако медики только-только начинают изучать слабые излучения, и не исключено, что они очень сильно действуют на человека. Все, например, знают, что в реках бывают омуты, водовороты, которые спокойно засасывают человека. В земле встречаются породовороты. Они возникают эпизодически, стихийно, но также могут иметь драматическую развязку. У водителя на трассе руль вдруг сам выворачивается в сторону, его затягивает эта “воронка”. Так же может дрогнуть скальпель в руках хирурга во время операции.
— То есть под землей в это мгновение начинает крутиться порода?
— Нет, там начинают “крутиться” электромагнитные волны, а уж как они могут воздействовать на человека — другой вопрос. По просьбе ступинского мэра Павла Ивановича Челпана я изучала старую Каширку, там буквально на ровном месте бьются машины, в месте разлома — а там тоже простирается разлом — шоферы часто засыпают.
Все же, ступинский мэр прислушивается к моим рекомендациям. И строительство больничного комплекса в Малине приостановлено. На меня, правда, могут обидеться земляки — ведь в поселке нет своей больницы. Но скажу честно: лучше не иметь никакой, чем иметь ее на том месте разлома!
Построенное уже здание нужно перепрофилировать.
— Подмосковье вы, наверное, изучили вдоль и поперек?
— К сожалению, не очень. На это нужны средства. После железнодорожной аварии в Бологом департамент безопасности движения МПС заключил с нами договор на выявление опасных участков по трассе Петербург—Москва—Кемерово. От Питера до Москвы было найдено 10 таких зон, а от Москвы до Кемерова — 25.
Когда докладывала исследования на коллегии МПС, в зале собралось огромное количество специалистов. К нам они поначалу отнеслись настороженно и недоброжелательно. Мол, пришли какие-то варяги, будут нас учить уму-разуму, а мы и сами с усами. Но доклад восприняли очень хорошо, с большим профессиональным интересом. Хочется надеяться, что там прислушались к нашим рекомендациям. В МПС есть свой отраслевой НИИ, который взял на вооружение наш метод. Однако народнохозяйственная деятельность железными дорогами не ограничивается. Карты разломов должны всегда и везде быть под рукой!
Хотя Подмосковьем мне пришлось немного заниматься. В 1993 г. по поручению тогдашнего губернатора области Анатолия Тяжлова я начала составлять такую карту в губернии. Она сегодня готова, и вы можете ее видеть.
— И сколько, по вашему мнению, в области опасных зон?
— Коломна — очень интересное с научной точки зрения место. Там сходится сразу шесть разломов. Что, в свою очередь, требует изучения их влияния на инженерные сооружения. В районе встречается много оползней.
Годами считалось, что никакие подземные процессы не могут повлиять на могильник ядерных отходов в Сергиево-Посадском районе. Однако по территории этого объекта тоже пролегает разлом. Если, не дай бог, что случится, отходы могут потечь далеко-далеко.
В какой-то мере меня поражает древний город Серпухов. Участком Ступино—Серпухов мы тоже занимались по поручению Тяжлова, он хотел выяснить: можно ли в тех краях строить южную водозаборную систему? Планировалось, что для Москвы это будет дополнительный источник питьевой воды из Оки.
— И что же вас там удивляет?
— Обращает внимание тот факт, что такой крупный и древний город, как Серпухов, почему-то очень далеко находится от Оки. В принципе такого не может быть. В свое время Серпухов был еще крупнее, чем сегодня, и его жители не могли закладывать поселение в нескольких километрах от Оки. Ведь она являлась единственным средством транспорта, вся торговля велась благодаря перевозкам по реке.
Конечно, город строился на Оке. Значит, впоследствии она изменила свое русло, ушла. Почему? Здесь можно строить только предположения, гипотезы. Город стоит на крупном меридиональном разломе, в районе которого в Химках в начале 50-х годов прошел мощный торнадо. Не исключено, что много веков назад Серпухов пережил крупную экологическую катастрофу.
Бросаются в глаза наименования в городе: овраг Бешеный, овраг Нечистый, улица Громовая... Уже на основании этой топонимики можно сделать вывод, что Серпухов в своей древней истории пережил нечто из ряда вон выходящее...
— Ирина Михайловна, это уже сюжет для Стивена Кинга!
— Напрасно вы иронизируете. Сегодня многие ищут пропавшую Атлантиду. Между тем когда-то очень давно на территории сегодняшнего Подмосковья тоже был город, который бесследно исчез. Назывался он Лопасня...
— Так он исчез, потому что его в Чехов переименовали, кажется, в 1953 году!
— Я имею в виду не ту Лопасню, что до революции была и где жил Антон Павлович Чехов. Много веков назад была другая Лопасня. В древних летописях до 380 г. нашей эры она упоминается как крупный портовый город. Между прочим, его искал, но безуспешно, даже знаменитый историк Василий Ключевский.
Вот и у Серпухова судьба тоже весьма загадочная. В городе есть три рядом расположенные церкви: Святого Ильи, Святой Троицы и еще одна. Помните, кто такой Илья? Тот, который разъезжает по небу на колеснице. Возможно, эту церковь люди построили, чтоб пророк не обижал их город, чтоб над ним не висел какой-то тяжелый рок. В районе, например, есть деревня Судимля. Из исторической литературы нам известно, что раньше это место было частью Серпухова. Там стояли избы, куда свозили и где судили преступников со всей округи. Этот факт также дополняет общую картину Серпухова.
Хочется с настоятелем церкви Св. Ильи поговорить. Времени нет, чтоб туда еще раз выбраться.
— И все-таки вы затронули очень болезненную тему для южных районов области — строительство ЮВС. По вашему мнению, ее можно строить?
— Ни в коем случае! На нашей карте, на разломе, встречаются тектонически напряженные зоны. Эти места особенно опасные, они могут пойти навстречу друг другу, и тогда пиши пропало — эти перемычки начисто ликвидируются вместе со всеми постройками на поверхности земли.
Достаточно уже деревни Соколова Пустынь, которая сегодня активно сползает в Оку. Ее укрепляют, ставят жесткие металлические сетки — все бесполезно, тектонические процессы остановить нельзя!
А строительством ЮВС мы только добавим масла в огонь. К тому же эта местность, как я уже говорила, сама по себе тектонически неустойчива. Начну с резкого обмеления Оки. Вот график — как с 1950 г. по сегодняшний день меняется уровень в реке. По нашим прогнозам, она практически обмелеет в 2006 г. Уже через год этот прогноз можно будет проверить на практике. Кстати, работы по добыче гравия со дна Оки никак не связаны со скачкообразным ее обмелением. Значит, тут идут совсем другие процессы. Добыча гравия сама по себе, а обмеление — само по себе.
Но и это еще не все. Уже в ближайшее время река может изменить свое русло, она потечет по разломам, причем все это произойдет мгновенно...
Неужели мы станем свидетелями того, как природа сама поворачивает реки?
