На стерилизации бездомных собак в Москве делают целые состояния — об этом многократно писал “МК”. Но, как говорится, наглей, да знай меру. А ее, похоже, не знают. В итоге неделю назад главная стерилизационная клиника Москвы приостановила работу. Сначала ветеринаров вынудили подписать договор с некой фирмой-партнером, которой теперь перечисляют бюджетные деньги. А потом врачам прекратили платить зарплату. “Сдохнете сами”, — сказали им фирмачи.
Ветеринарная клиника на Малой Пироговской улице — крупнейший стационар, который работает по программе стерилизации. Клиника, которая сейчас обслуживает центр и юго-запад Москвы, на протяжении последних четырех лет ежегодно выигрывала тендеры на обслуживание двух-трех округов. Но накануне последнего ветеринарам в отделе городской фауны поставили условие: или вы берете в партнеры новый ГУП МГКЦ (Московский городской кинологический центр, возглавляет который подруга начальницы отдела фауны Татьяны Павловой Анна Гавриш), или останетесь без работы.
Дальше начались проблемы. По партнерскому договору ГУП взяло на себя всю бухгалтерию ветклиники. А в ответ обязалось предоставить два авто для ловцов собак (которых никто пока не увидел) и места в вечно переполненном приюте на Рассветной аллее. Теперь деньги на стерилизацию идут в ГУП. А вот куда идут дальше — вопрос интересный. На возмещение расходов клиника получила лишь 60% затраченных средств. Остальные якобы пошли на закупку лекарств, которых ветеринары тоже в глаза не видели. Зато полколлектива клиники не получили зарплату за февраль.
— В ГУП мне сказали: ваша бухгалтерия нас не интересует. Мы не платим налогов, не отчисляем деньги в Пенсионный фонд... А мы нашим собакам не можем купить ни еды, ни лекарств, — говорит директор клиники Вероника Баратова. — Наших сотрудников пугают увольнением, им уже заявили, что им не будут оплачивать ни больничные, ни отпускные.
В знак протеста ветеринары прекратили работу по отлову собак. Врачи бастуют уже неделю, а значит, программа стерилизации сразу в двух округах стоит. Но выйти на улицу они не могут: жалко собак, за которыми они ухаживают бесплатно. Похоже, кто-то просто ждет, когда клиника обанкротится, и ее можно будет прибрать к рукам по дешевке вместе с помещением в центре Москвы. Как говорят ветеринары, их арендодателю уже предлагали переоформить аренду на ГУП…
Впрочем, эта история — лишь штрих к общей картине. Скоро откроется еще один легкий путь для злоупотреблений и “освоения” бюджетных денег — чипирование собак. В апреле ГУП МГКЦ начнет вживлять чипы бездомным жучкам. Под это дело выделены бюджетные деньги — более 7 миллионов рублей. И г-жа Павлова уже оповестила общественность, что, мол, закуплены сверхдешевые (всего-то по $2,5) зеленоградские чипы. Но кое о чем умолчала. Например, о том, что сканеры, без которых они как фонарь без батарейки, стоят тысячи долларов. К тому же радиус действия чипов всего 10 метров. Зачем искать собаку сканером, если ее и так видно? Но даже это еще не все.
— Несколько лет назад на бюджетные средства уже закупили чипы, которые сейчас гниют в подвалах бывшего МГКЦ, — говорит известная зоозащитница Юлия Шведова.
Речь идет о другом МГКЦ, который создали еще в 2001 году. Предполагалось, что он будет учитывать домашних собак, чтобы облегчить хозяевам их поиск. Несколько месяцев центр проработал бесплатно: приличные ассигнования из бюджета до него не дошли. А потом дорогое оборудование было закуплено, но им так никто и не пользуется. Вот уже три года пара десятков компьютеров гниет в том же подвале, который даже не опечатан. Уже две проверки Контрольно-счетной палаты Москвы выявили “нецелевое использование бюджетных средств”. Но толку — чуть. Кстати, если раньше чипировать хотели лишь “владельческих” собак, то теперь — и безнадзорных. Зачем? Их же никто не ищет! К тому же чип собака может легко вычесать лапой.
А тем временем клиника обратилась в Арбитражный суд с иском о расторжении договора с ГУП МГКЦ. И в ближайшие дни ветврачи хотят обратиться за помощью к Лужкову и Шанцеву. Во-первых, потому как получается, что налево уходят именно городские деньги. А во-вторых — больше они уже никому не верят.
