Неисповедимы пути не только Господни, но и экспертов “Золотой маски”, осуществляющих выбор оперных спектаклей в провинции. Уже надоело задавать вопрос о критериях отбора, который повисает без ответа вот уже добрый десяток лет — со дня сотворения… нет, не мира, а всего лишь фестиваля лучших российских спектаклей.
В этом году в Москву привезли три оперных спектакля: “Леди Макбет Мценского уезда” (Ростовский музыкальный театр), “Тоску” (Саратовский театр оперы и балета) и “Аиду” (Новосибирский театр оперы и балета). Каждый из спектаклей номинирован щедро. А “Аида” — аж в шести номинациях.
“Леди Макбет” была первой. Показалась скучной и унылой. Казалось, что поют без особого блеска. Так же, без блеска, играет оркестр во главе с дирижером Александром Анисимовым.
“Тоска” в постановке Андрея Сергеева — произвела впечатление комикса на грани дурного вкуса. Оркестр под управлением Юрия Кочнева звучал так нестройно, что временами невозможно было узнать тембры инструментов.
И вот, наконец, поданная как сенсация новосибирская “Аида”.
Километровая очередь протянулась через весь Александровский сад, чтобы пройти через Кутафью башню в Кремлевский дворец, как в Мавзолей. Доступ к телу открыли с полуторачасовым (!) опозданием. Но на протяжении всего первого акта публика продолжала входить в зал и сгонять зрителей, занявших чужие места. Скандальная ротация неплохо сочеталась с происходящим на сцене, где во дворе испещренного артиллерийскими снарядами доходного дома в стиле модерн шла нешуточная война. Персонажи в абстрактных костюмах захлебнувшегося в бесконечных войнах ХХ века: то ли жители осажденного Ленинграда, то ли беженцы из Албании, то ли партизаны Боснии и Приднестровья. Саму Аиду (Лидия Бондаренко) не выделить — невзрачная, одетая в короткое серое пальто и вязаную шапочку, она теряется в такой же безликой толпе и становится заметной, только когда берет в руки АКМ. Радамес (Олег Видеман), обрюзгший и несимпатичный тип, в одних трусах и носках мыкается по сцене, пинаемый жрецами, одетыми в костюмы двух фасонов — а-ля Берия (в шляпах) и а-ля Брежнев (в шапках-пирожках), а также всякой прочей военщиной. Это, кстати, сцена, в которой Радамесу поручается идти на героический бой. Но он ужасно не хочет.
Амнерис (Ирина Макарова) — крупная, в платье желто-зеленого цвета с перьями, увеличивающими бюст, издали похожа на переодетого мужчину в стиле Верки Сердючки. Популярная музыка триумфального шествия, видимо, так приелась дирижеру Теодору Курентзису, что он охотно дал ее испортить истерическими завываниями вдов. А прочие страницы партитуры перекрывали взрывы и пулеметные очереди. Зачем тогда нужно было использовать “аутентичные инструменты” с жильными струнами? Танцевальные сцены подали в двух версиях: довольно неловкий массовый стриптиз женской группы хора и официозный балет в пачках в духе советских времен. Нетрудно догадаться, что Амонасро был выведен в образе полевого командира. Вообще, начиная с первой же сцены, в которой хор долго и неподвижно стоял к залу задом, догадаться о последующих придумках режиссера Дмитрия Чернякова было нетрудно. Особенно скучными стали статичные сольные и дуэтные сцены, которые этот устаревший Верди, конечно, написал не к этому спектаклю. Аида и вовсе прилегла — так и пела свою арию лежа.
Спектакль идет с плохо отлаженной микрофонной подзвучкой: с отдельных участков сцены периодически раздается стук каблуков и тяжелое дыхание хора. А в качестве фона — противное потрескивание, напоминающее звук жарящейся яичницы.
Свеж оказался финал: жрецы погрузились на грузовики и ударились в бега. Радамес и Аида остались в раскуроченном взрывами дворе. Пошел дождь, и они стали резвиться, как дети цветов в 60-е годы.
Честно говоря, пацифистская идея Чернякова неплоха сама по себе. Но от замысла до реализации путь тернист и все так же неисповедим. А потому вся эта “Аида”, включая и претенциозную трактовку партитуры Теодором Курентзисом, не более чем спекулятивный выпендреж, сделанный с сознательной ставкой на успех, но, увы, при явном дефиците бессознательного вдохновения.
И тут-то вспомнилась небезупречная, но трогательная в своей наивности “Тоска”, а также добротная и вполне достойная “Леди Макбет”. Оказалось, это было не так-то плохо…
