БГ наконец всплыл со дна, на которое он залег после шумных и более продолжительных, чем юбилей Ким Чен Ира, торжеств по случаю 50-летия.
Видимо, карма, попорченная концертами в Кремле и бесконечными интервью, исправилась, благовония зацвели, и музыка вновь зазвучала. У “Аквариума” новый альбом под достаточно легкомысленным для убеленного сединами рок-старца и божества названием “Zoom! Zoom! Zoom!”. Муки творчества, студии в Лондоне, переделка уже готового материала — в общем, долгий созидательный процесс, венцом которого стала весьма одухотворенная музыка. Борис Борисович снова дает интервью и рассказывает о новом продукте. Однако “ЗД” решила, что музыкальный фетишизм не совсем подходящая тема для разговора с рок-гуру в 2005 году. Тем более что и повод, ничуть не уступающий по значимости новой пластинке, нашелся. Боб участвовал в секретной встрече с замглавы президентской администрации Владиславом Сурковым. Неужто зреет заговор?
— В этом году знаменитому рок-фестивалю “Тбилиси-80” исполняется 25 лет. “Аквариум” тогда наделал много шума и попал в черные списки советской власти. Вы хорошо это помните или уже подзабыли?
— Такое не забывается. Мы там славно сыграли, а скандал, который случился после, был даже полезен “Аквариуму”. Хотя лично мне было страшно. Когда тебя отрубают от всей жизни, которую ты раньше вел, и будущее твое становится совсем непонятным… В общем, пару дней мне было не по себе. А потом пришел наш флейтист, сказал, что есть место сторожа, я согласился, и жизнь пошла по-другому.
— Как на вас подействовало это столкновение с системой? Вы решили стать аполитичным человеком или, наоборот, личностью с ярко выраженной политической позицией?
— У меня не было и нет ни намека на социальную позицию, точно так же, как этого нет ни у одного человека, живущего за пределами Москвы или Петербурга. Я езжу по России, встречаюсь с тысячами людей и понимаю, что социальная позиция — это химера, придуманная для развлечения москвичей.
— Даже на выборы не ходите?
— Чего я там забыл?
— Но в гражданском обществе выборы — это способ влиять на власть и менять ее, если она сошла с ума…
— Это способ влияния одних бандитов на других. Если вся Америка голосовала против Буша, а он все равно победил, о каких выборах можно вообще говорить?
— Все-таки пол-Америки, Борис Борисыч… На политику, конечно, можно плевать, но может случиться, что придут и за вами. 25 лет назад вы это уже ощутили. Вот недавно вас, Земфиру и Шнура вызвали к г-ну Суркову, и Сурков, по слухам, убеждал вас не петь на баррикадах или в палатках, если таковые вдруг возведут противники нынешнего режима… Не просили, случайно, не носить больше оранжевого бельишка?
— Мне доставила массу удовольствия шумиха, которая поднялась по этому поводу. На самом деле все гораздо проще. Мы с Владиславом Сурковым дружим, периодически встречаемся и сходимся в понимании того, что культуры в той форме, к которой я и он привыкли, сейчас ни на телевидении, ни на радио не найти. Все целиком коммерческое. В этом нет ничего плохого, но должна быть альтернатива. И вот мы решили, что хорошо бы в этом направлении что-нибудь сделать. У него нет административной власти решить такую проблему, и мы воспользовались моим авторитетом. Я договорился с радио “Россия” о том, что у меня будет передача с музыкой, которую вы сейчас не услышите в нашем музыкальном эфире. Еще мы решили собрать людей, которые из себя что-то представляют с музыкальной точки зрения. Наверное, каждому из них — мне, по крайней мере, точно — в каждом городе вручают с десяток компакт-дисков молодых провинциальных групп. Куда идти этим ребятам? На “Фабрику звезд”, к Айзеншпису? Но у менеджера, во-первых, как правило, отсутствует музыкальный вкус. Во-вторых, этих людей интересуют только деньги. Вот мы и собрали несколько человек, вкусу которых все доверяем, и сказали: “Ребята, давайте попробуем что-то изменить в лучшую сторону”.
— Прикольно слышать, что в список тех, “вкусу которых доверяют”, попал и Шнур. Не с подачи ли Юрия Михалыча?.. Но почему встреча была окутана тайной и прошла чуть ли не на конспиративной квартире? Ведь такой благородный посыл! Просто сюжет в открытие программы “Время”…
— Прессу и правда не позвали, да и на хрен вы нужны. Вы же не зовете лишних людей, когда встречаетесь с друзьями у себя дома. А звонили всем мы с Владиславом, то есть никаких приказов не было. Но рокеры все равно замахали руками и стали кричать: “Мы под вас не ляжем”. Никто не просил никуда ложиться, и ни о каких баррикадах речи не шло. Потом, все мы знаем, как артисты появляются на баррикадах. Менеджеру дают десять тысяч долларов, и артист даже не знает, куда он едет выступать. Меня не интересует социальность. Меня волнует то, что культура как таковая в России исчезла.
— Ваша гуманитарная обеспокоенность понятна. Однако интерес господина из президентской администрации к проблемам культуры выглядит все-таки наигранно. Лукаво… А стремление заполучить в группу поддержки власти популярные лица или хотя бы их нейтрализовать на всякий случай вполне логично…
— Вы недооцениваете политических деятелей. Я понимаю, что хорошим вкусом отличается один из ста, но все-таки они есть. Политики — такие же люди и выполняют свою работу.
— Вам не кажется, что их деятельность в последнее время слишком навязчива? В стране опять свирепствует цензура, о честных выборах речи не идет… В этих условиях рок вновь может стать оружием протеста. Человек с гитарой может сказать со сцены то, что запрещено говорить с экрана и газетных полос…
— Причина, по которой что-то нельзя написать в газетах и говорить по ТВ, заключается в трусости людей, которые пишут и говорят. Запрещает начальник, сделай свою альтернативную газету и пиши, что хочешь. Но так никто не делает. Почему все, как бараны, ломятся по одному очень узкому коридору? Потому что в этом коридоре платят деньги. Творческий человек может выйти на сцену, сказать все, что хочет, и все ему с удовольствием похлопают.
— А Михаил Задорнов жаловался в нашей газете, что на него наезжают люди с Лубянки, требуя прекратить шутки о президенте…
— Война во Вьетнаме закончилась не из-за массовых протестов, а по вполне экономическим причинам. Войны в Ираке и Чечне продолжаются, несмотря на все демонстрации. Я в эти игры не играю и не играл с самого начала.
— Разве в свое время рок не стал одной из сил, сокрушивших коммунистический режим?
— Мне как участнику тех событий, конечно, приятно льстить себе тем, что благодаря нашим скромным усилиям в стране сменился строй. Но я не очень в это верю. Весь опыт развития человечества показывает, что перемены происходят, когда меняется сознание людей. И культура как область человеческой души здесь играет большую роль. Когда она есть — хорошо, когда ее нет — сознанием людей управляют только деньги и люди превращаются в стадо баранов. Сейчас ситуация именно такая, и это было бы не страшно, если хотя бы десятью процентами людей управляли не деньги, а что-то другое. Но сейчас даже десяти процентов нет.
— После того как от вас отстали люди из КГБ, Владислав Сурков — первое официальное лицо, обратившееся к вам с предложением о сотрудничестве?
— Однажды кинорежиссер Сережа Соловьев по старой дружбе попросил меня принять участие в какой-то пропагандистской кампании. Кажется, выбирали Ельцина. Я выступил на стадионе, очень веселился. Помню, Гарик Сукачев не разобрался в ситуации и призвал голосовать за Горбачева, за что был с позором изгнан. С тех пор ничего такого со мной не происходило. С Сурковым же мы общаемся не по политическим вопросам. Мы знакомы уже несколько лет, и он мне симпатичен как человек.
— Вы не боитесь, что столь “симпатичные” люди, разобравшись с оппозицией, возьмутся наводить порядок в культуре. Не страшно еще раз оказаться вдруг под запретом?
— Мы уже почти под запретом, в том смысле, что нам диктуют правила игры. Магазины заполнены печатками пиратских альбомов “Аквариума”, и изменить эту ситуацию невозможно. Сейчас ничего не работает с точки зрения идеологии, все подчинено коммерции. При советской власти, кстати, меня по телевизору больше показывали. Я не жалуюсь, но думаю, что не всем интересна только “Фабрика звезд”.
— Критики время от времени упрекают вас в смиренности на последних альбомах. Что вы сами думаете по этому поводу?
— Если взять наш альбом “Сестра Хаос” 2001 года, то на нем можно найти несколько вещей, которые звучат яростнее всего, что мы когда-либо делали. На каждом альбоме есть своя ирония, но в последнее время мне все менее интересно сражаться с ветряными мельницами и все более интересно создавать то прекрасное, которое еще никто до меня не делал.
