Говорят, что уровень цивилизованности определяется состоянием пенитенциарных учреждений. Иначе говоря — состоянием тюрем и лагерей.
А по-моему, лучший показатель подобного уровня — наши общественные туалеты. Ведь в пенитенциарные учреждения попадают хоть и многие, но не все. В общественный же сортир хотя бы раз в жизни доводится заглянуть каждому.
Если, конечно, этому каждому удается этот сортир найти.
Диалог-быль:
— Скажите, как пройти к Большому театру?
— Да зачем тебе Большой? Ссы прямо здесь.
Еще не так давно, когда на дверях подъездов не было кодовых замков и домофонов, справить нужду в столице было легче легкого. Правда, вонь в подъездах стояла страшная. Зато увидеть сцену, свидетелем которой я стал совсем недавно, было невозможно.
Еду я в машине по бульвару — от Никитских ворот к Пушкинской площади. То и дело останавливаюсь: машин много, а светофор у выезда на Тверскую подолгу красный свет держит. В очередной раз торможу неподалеку от новомодного ресторана. Возле него еще всегда швейцары в красивых ливреях дежурят. Зачем — не понимаю...
Словом, притормаживаю я около этого самого ресторана. Слева от меня — решетка, огораживающая бульвар. А за ней — бульварные деревца, жиденькие и прозрачные, поскольку пора листвы пока еще не наступила. И тут, значит, останавливаются около деревца двое молодых людей. Ну не то чтобы совсем уж молодых: лет по 25. Один из них закуривает, а другой, повернувшись от машин, расстегивает мотню, достает оттуда... ну вы сами понимаете, что именно можно оттуда достать, и начинает обильно орошать землю. При этом на лице его — ни тени смущения, а напротив: чувство глубокого и искреннего удовлетворения.
Времени, между прочим, — два часа пополудни, на бульваре полно людей, спешащих куда-то или просто прогуливающихся. Но и на лицах прохожих — никакого, так сказать, чувства неловкости. Привыкли.
* * *
В советской Москве был у меня приятель, который очень любил гулять по городу. Столицу он знал прекрасно, но предметом его особой гордости была карта. На ней мой приятель обозначил все общественные туалеты, коих на весь город оказалось всего лишь несколько десятков. На карте значилось время работы каждого туалета (лишь некоторые, в частности на вокзалах, работали круглосуточно), а также отмечалось, какой из них закрыт на ремонт или “по техническим причинам”.
Помнится, на ней были обозначены два общественных туалета, расположенных совсем неподалеку от того места на Тверском бульваре, где некий не слишком застенчивый молодой человек прилюдно справлял малую нужду. Один из них находился у Никитских Ворот, как раз за памятником Тимирязеву. С наступлением коммерческой эпохи его сначала переделали под магазин. Как-то я из любопытства заглянул туда. Не помню уже, чем там торговали. Зато хорошо помню запах, от которого владельцам той “торговой точки” так и не удалось избавиться. Вероятно, по этой причине магазин вскоре прикрыли, но и туалет восстанавливать тоже не стали.
Другой находился непосредственно на Пушкинской площади, в арке дома, что справа от кинотеатра “Россия”. Когда-то этот туалет очень выручал и москвичей, и приезжих. Но и его давно уже нет.
* * *
В Германии, например, общественными считаются туалеты многочисленных ресторанов и кафе. Любой человек с улицы может войти в самый фешенебельный ресторан, осведомиться по-булгаковски кратко и решительно “где сортир?” и прямиком туда отправиться. Воспрепятствовать ему владелец немецкой “общепитовской” точки не имеет права — в противном случае он рискует лишиться лицензии.
Когда я жил в Мюнхене, привыкнуть к такому “положению дел” поначалу никак не мог. Как-то, знаете ли, неудобно: войду, ничего не стану заказывать и сразу — в сортир? Нет, неудобно.
Но потом все-таки привык. Не то чтобы я вдруг пристрастился к пешим прогулкам. Зато полюбил знаменитое баварское пиво.
А не так давно я попытался проделать то же самое в Москве. В виде эксперимента. Зашел в кафе и только было направился в том направлении, где — по моим расчетам — находилось то самое “место общего пользования”, как передо мной выросло нечто большое и труднопреодолимое. Называется “секьюрити” (так у него на пиджаке обозначено). “Вы зачем?” — спрашивает. “Да вот, — говорю, — пописать зашел. Где тут у вас это дело?”
Смотрю, “секьюрити” кровью налилось, а к нему на помощь еще одно мчится. Таких же габаритов. Короче говоря, ноги я унес, но больше рисковать не стал.
* * *
Говорят, что в сегодняшней Москве — около 250 общественных туалетов. То есть муниципальных. И сколько-то частных. Ну всего, допустим, 300. Как вы думаете: для многомиллионной столицы — это много? Да если еще учесть 2—3 миллиона гостей, приезжающих в Москву каждый день? 300 сортиров для всей этой оравы — даже не капля в море. Так, насмешка.
Кстати, разницу между муниципальными сортирами и частными уловить трудно: и те, и другие — платные. На днях мне пришлось побывать на Ленинградском вокзале. При входе в туалет отдаешь бабушке в окошко 10 руб. и только тогда можешь пройти через металлический турникет. А туалет — даже и не сортир, а скорее всего отхожее место с дырой в полу кабинки.
Но хоть и отхожее, а все-таки имеется. И работает, заметьте, круглосуточно.
Но на вокзал не каждый страждущий поедет. До вокзалов далеко. Особенно из центра города, где почему-то так любят бывать москвичи и “гости столицы”. Правда, один из вокзалов — Белорусский — находится практически в центре, но дела это не меняет. Да и до Белорусского еще добежать надо.
Как всегда, положение мог бы спасти прогресс. Технический. Но нас он почему-то не спасает. Я имею в виду замечательное изобретение современной цивилизации, именуемое биотуалетом. Время от времени кабинки этих самых “био” ставят возле метро. Если рядом с ними приплясывают граждане, а чуть поодаль очередная бабушка за столиком собирает пятерки или десятки, — можете считать, что вам повезло. Но если бабушки нет, и на дверях кабинки — амбарный замок, а вы чувствуете, что еще пара секунд, и вас уже ничего не спасет — ну тогда не знаю... Тогда попробуйте дверь ближайшего подъезда: может, там кодовый замок сломан...
Проблема становится особенно острой в праздничные дни.
Вот, к примеру, нынешний Первомай. Коммунисты вместе с примкнувшими свой обычный маршрут объявили: от памятника Ленину на Октябрьской к памятнику Марксу на Театральной. Народу в заявке — не слишком много, но и не так чтобы совсем мало — около 10 тысяч.
Собирались час-полтора. Потом пошли. Прогулка заняла еще часа три. А людей, между прочим, уже распирает. Кто-то еще по дороге смог опорожниться, а кто-то так до Большого и донес. Там, на Театральной, соединились с нацболами, которые что-то такое потом учудили. А как не учудить, ежели это самое, неопорожненное, через край плещется и в голову бьет?..
Говорят, что, когда коммунисты договаривались с московскими властями относительно первомайского шествия, они насчет передвижных сортиров тоже обмолвились. И вроде бы столичные наши власти им ответили: мол, поскольку организаторы — вы, вот вы сами и позаботьтесь: договоритесь и оплатИте. На что коммунисты вроде бы отреагировали по-партийному лаконично, заявив: “Все кусты обоссым”.
По-видимому, так они и сделали.
Не знаю, кто из них прав. По-моему, об общественных сортирах должна бы позаботиться городская власть. И сделать это как можно скорее — пока мы во всем этом не утонули.
