Владимир Владимирович, поверьте на слово: мышей не ем, а жена их боится до ужаса (при встрече визжит).
Тем не менее наша кошка (мы ее не выбирали, нам ее подкинули) приносит то дохлую, то живую — угощает от чистого сердца.
Она — кошка, мурлычет — заслушаешься. Но она — хищник (с этим ничего не поделаешь).
Я к тому, что чистое сердце...
На Рублево-Успенском шоссе (где вы, мучая десятки тысяч людей, непрестанно носитесь по службе) в апреле, к 60-летию Победы, появился новый плакат — огромный рекламный баннер. На плакате — знаменитая фотография: теплушка, дверь сдвинута, в проеме сгрудились солдаты-победители (помните финальные кадры “Белорусского вокзала”?). Наверху надпись: “МЫ ИЗ БЕРЛИНА”, а внизу слоган: “ДОРОЖЕ ДЕНЕГ”.
Речь не о том, что какие-то гады для рекламы своего продукта используют святые чувства. Давайте вообразим, будто этот технолог-рекламщик хотел искренне прославить Победу и победителей. Допустим, он искренне старался привлечь наши сердца, а не кошельки. (Хотя если привлек сердце человека, то кошелек он раскрывает сам; помните Буратино?) И вот этот технолог нашел фотографию, которая у всех нормальных людей вызывает горячий сердечный отклик, и хотел написать на ней “САМОЕ СВЯТОЕ”. Но ему надо было передать эту мысль с максимальной силой — и вместо “самое святое” он написал “ДОРОЖЕ ДЕНЕГ”.
Может, в своем кругу этот технолог считается гением, но...
Владимир Владимирович, надеюсь, вы поймете меня и согласитесь: для автора этого плаката бог — деньги. И когда он от чистого сердца хочет сказать, что нечто выше бога, у него, у технолога, получается “дороже денег”.
Он хотел к нашим сердцам отмычку подобрать, а раскрыл свое. Принес мышку.
Часто думаю о вас, Владимир Владимирович. Многие (и таких все больше) считают, что вами руководят мстительность, жадность, жестокость. Но большинство (миллионы) продолжает верить, будто вами руководит любовь к народу (не шучу). Казалось бы: небо и земля. А как задумаешься — какая разница?
Допустим, вы от чистого сердца отменяете выборы губернаторов, отменяете льготы, референдум... Допустим, что вы при этом чувствуете в себе любовь к народу. Но для людей это мышки. Люди приходят в ужас (некоторые даже взвизгивают).
...Ради справедливости пытаешься иногда встать на другую сторону, на кошкину. Может, когда жена визжит при виде подаренной мышки, наша кошка считает, будто это аплодисменты, переходящие в овацию. Она прыгает на колени, мурлычет свое послание — слушать так приятно...
Мы ее не выбирали, нам ее подкинули. Но раз прижилась — теперь пожизненно. Она стала нахалкой — требует еды, грязными лапами лезет на кровать; плодит котят, всех надо пристроить в хорошие руки; она небось думает, будто мы у нее на службе.
На улице их еще много, мы их подкармливаем, они очень ласковые. Вообще кошки, которые мечтают стать домашними, очень ласковые. Наша к ним выходит, то да се (очень дружелюбно), но если кто-то из дворовых сунется к двери — у-у-у! шипит, плюется, бьет лапой (когтями), а потом — к нам, мур-мур, лапки мяконькие (коготков будто и нету). Утром просыпаешься — очередная мышка.
Включаешь радио — и еще одна. Включаешь телевизор — еще десяток.
Все от чистого сердца.
Хотелось бы знать, Владимир Владимирович, что вы об этом думаете.
