В разгар лета в Москве вслед за триумфом десантников наступает традиционный праздник строителей. Второе воскресенье августа — их день. Раз в году по этому поводу затихают котлованы и монтажные площадки. В городе тех, кто строит, миллион, каждый десятый. Их гулянье проходит без купания в фонтанах, которых, благодаря строителям, стало больше, как и всего, что радует: парков, скверов, детских площадок, торговых центров и домов.
В канун Дня строителя наш корреспондент встретился с тем, кого принято называть главным прорабом, первым заместителем мэра Москвы в правительстве города, руководящим архитектурно-строительным комплексом столицы, — Владимиром Ресиным.
— Владимир Иосифович, кто учредил День строителя?
— Первый раз его отмечали, когда я учился в Горном институте, в 1955 году. Давай вспомним, кто возглавлял тогда государство, и сразу ясно станет. 50 лет тому назад первым считался Хрущев, значит, он и придумал это. Хрущев любил строить. Значит, празднику полвека.
— Москва ему обязана “Лужниками”, Дворцом в Кремле, Новым Арбатом, гостиницей “Россия”, которую намерены снести…
— Обязана Москва Хрущеву индустриальным домостроением. Половина того, что мы делаем, падает на этот способ, хотя первые серии пятиэтажек, к которым прилипло имя Хрущева, разрушаем.
— А не пора ли полностью перейти на индивидуальное проектирование, как прежде в старой Москве?
— Современные наши типовые проекты не те, что прежде. Они дешевле индивидуальных, продаются быстрее, востребованы на рынке. Дома свыше 20 этажей делаем за 4—5 месяцев. Не будем спешить с панелями, как Хрущев с кирпичом.
— Судя по всему, изменилась не только архитектура, но и стратегия развития. Строится не “ситцевая Москва”, не “образцовый коммунистический город”, а нечто иное…
— Да. В прежних генеральных планах треть территории города отводилась промышленным зонам. Это считалось не только нормой, в этом видели преимущество нашего строя. Москва развивала не столько столичные функции, сколько индустриальные. За годы советской власти не успели построить здание Правительства СССР. Для заседаний Верховного Совета СССР ничего другого не придумали, как приспособить, то есть сломать два тронных зала в Большом Кремлевском дворце. Не появлялось театров, музеев, библиотек, таких, как в Париже. Туризму как средству пополнения бюджета Москвы не придавалось особого значения.
— Едешь по четвертому кольцу, любуешься, до чего в Очакове красивая земля, леса, холмы, а кругом заборы…
— Промышленные зоны есть как в центре, так и на окраинах. Им присвоены номера, названия. В Юго-Восточном округе они занимают половину территории. С префектом этого округа Владимиром Борисовичем Зотовым побывал недавно в бывшей 56-й промышленной зоне “Грайвороново”…
— Грайворон — на украинском языке значит “грач”...
— Грачи оттуда давно улетели. Когда приехал впервые, не поверил, что представленный округом проект реален. У Рязанского проспекта 66 гектаров земли, а это в два раза больше территории Кремля, занимали предприятия не только промышленные, но даже сельские! Ни одного свободного метра кругом. Где тут разместить полмиллиона квадратных метров жилья? Но глаза боятся, а руки делают. За девять месяцев все изменилось. Подобных быстрых и значительных преобразований Москва и Россия не знали. Сегодня на Окской улице сияет квартал белокаменных многоэтажных зданий, не сравнимых с соседними типовыми домами, что появились в прошлом.
— Почему в Москве промышленные зоны занимают тысячи гектаров?
— В прошлом это правительство устраивало, ведь Москва развивалась как крупнейший индустриальный и научный центр, много сил и времени уходило на заводы, начиная с первых пятилеток...
— Каждый год прибавлялся миллион квадратных метров промышленных площадей.
— Да, я сам их строил, был начальником Главмоспромстроя. Сегодня — ноль.
— Значит, стратегия поменялась.
— Сделать этот выбор нас заставило время. Что произошло в эпоху промышленных революций? Берега заняли фабрики и заводы. Трехгорная мануфактура на Москве-реке. “ЗИЛ” на Москве-реке. На набережных в двух километрах от Кремля индустриальный пейзаж — трубы, заборы, крыши цехов, зачастую пустых. Скопление складов, баз, автохозяйств образовалось в гуще города, как на Шелепихе, Карамышевской набережной, в районе Магистральных улиц и Силикатных проездов…
— Насколько мне известно, в районе Силикатных проездов находится знаменитая Пресненская тюрьма, где сидел молодой товарищ Сталин по пути в ссылку…
— Там кроме тюремных стен забор на заборе, одним словом, промзона. И все это у Москвы-реки. На месте складов и предприятий спроектирована Олимпийская деревня. На 60 гектарах планируется 1 миллион 400 тысяч квадратных метров жилой площади в красивых разновысоких домах, подступающих к воде. Плюс три километра прежде недоступной набережной, где смогут гулять люди.
— Но Олимпийских игр в 2012 году у нас не будет…
— А Олимпийскую деревню построим по проекту, который так понравился...
— А другие олимпийские сооружения, которые намечались?
— Будут и они.
— Лужков не раз говорил, что Москва должна прирастать историей и культурой…
— Она и прирастает, никогда столько в прошлом не реставрировалось памятников архитектуры, не строилось столько музеев, монументов, театров. Но при этом Юрий Михайлович имел в виду, что промышленный потенциал должен сохраниться, рабочие места должны быть. Промышленность надо поддерживать, это как минимум. И совершенствовать как максимум. Не за счет стен и железобетона, а за счет высоких технологий, электроники, наукоемких процессов. Историческую Москву с дорогой землей надо отдать на то, что ей соответствует.
— Процесс пошел?
— Начало положено на Пресне. Вблизи Белого дома Правительства России, посольств США и Англии простиралась унылая промышленная зона. На ее месте возводится полным ходом новый центр столицы. Две башни “Федерации” поднимутся на 85 и 57 этажей, выше “Осколка стекла”, небоскреба в Лондоне. Шпиль над Москвой достигнет 440 метров, это будет самое высокое здание в Европе, истинный небоскреб. Под его крышей — гостиница, банки, компании, пожелавшие иметь офис с видом на центр и Кремль.
— Москву упрекают, что живет в обнимку с Василием Блаженным и Мавзолеем, а новой символики нет.
— Почему нет? Поклонная гора и памятник Победы, Красные Холмы, Фундаментальная библиотека МГУ — чем не знаковые объекты. А “Федерация” — новый символ не только Москвы, но и России.
Кто знал о промышленной зоне на Пресне? Ничем особенным она не знаменита. Ее прославит не только “Федерация”. Здесь будет работать правительство Москвы и городская дума.
Самому протяженному жилому дому в Европе нашлось место на Ходынском поле. Оно до недавнего времени, в сущности, служило промышленной зоной, использовалось для взлета машин, собранных на авиационном заводе у кромки поля.
Что происходит, когда на месте отжившей индустрии возникают улицы и дома? Мы сохраняем всем дорогую Москву такой, какой она нам досталась.
Время требует жизненное пространство для коммерции, банков и офисов. Москва до 1917 года слыла в России и Европе крупнейшим торговым и деловым центром, он занимал весь Китай-город. Старый и Новый Гостиные Дворы, Нижние, Средние и Верхние торговые ряды, “Боярский двор”, банки вытеснили отсюда до революции коренных москвичей. При советской власти Китай-город служил штаб-квартирой партии, резиденцией наркоматов и различных советских учреждений. Мы вернули Москве Старый Гостиный Двор, Ильинские ряды, обновляем бывшие подворья. Таким образом возвращаем Москве утраченные функции.
— Выходит, строить — значит не только побеждать, но и сохранять, воссоздавать…
— Для этого и принята программа “Новое кольцо Москвы”. Для нее выбрали 60 площадок под 200 высотных зданий. Первые дома-башни, как “Эдельвейс”, растут с разных сторон города. Самый высокий в Европе жилой дом “Триумф-палас” виден издалека по пути на аэродром…
— Некоторые аналитики сравнивают Москву со средневековым городом, окруженным глухой стеной, лишенным свободного пространства, поэтому, мол, и возник бум высотного строительства.
— Высотные дома Москва начала строить полвека назад, когда обладала безграничными пространствами. Тогда за каких-то пять лет город украсили семь известных зданий, включая колоссальный Московский университет на Воробьевых горах. Их появилось бы больше, если бы пришедший к власти Хрущев не свернул проектирование уникальных сооружений. Высотные дома обогатили панораму столицы, вернули ей силуэт, утраченный после разрушения колоколен и роста этажности.
Мы продолжаем фактически дело, начатое полвека назад в силу градостроительной необходимости. Москва расширила границы, ей требуются новые центры притяжения, доминанты за пределами прежней городской черты, Окружной железной дороги. Стометровый дом у развилки на Соколе решал эту задачу. Его поддержал “Триумф-палас”.
Высотное строительство составляет всего 7 процентов от общего объема, а спрос на него в два раза обгоняет предложения. Это связано с разными аспектами, в том числе с экономией земли, стоимостью, архитектурным обликом, удобством и т.д. Высотное строительство оправдывается и тем, что так просто, как прежде, к Москве не прирежешь тысячи гектаров решением Политбюро. Много аргументов — за высотное строительство.
— Что удивительно, люди хотят жить на высоте.
— Очень многие. Судя по социологическим опросам, 15—20 процентов москвичей, это примерно 1,5—2 миллиона. То есть гораздо больше тех, кто сможет купить квартиры в 200 домах.
Что касается “стен”, то в границах МКАД и за ее пределами Москва владеет территорией в тысячу квадратных километров с лесами, реками, горами, селами и поселками. Есть где строить нам и нашим потомкам.
— Напротив моего дома у Киевского вокзала — лес кранов.
— Там помойка была, теперь строим Деловой коммерческий центр, 6—7 этажей с двумя подземными ярусами, типа “Охотного Ряда”, но больше. Затягиваем давние раны, нанесенные городу на Петровке и Кузнецком Мосту, на углу Нового Арбата и Садового кольца…
— Вас упрекают, что за минувшие 15 лет в Москве не появилось ни одной площади столичного масштаба.
— Площадь Европы разве не столичного масштаба? Новая Манежная площадь какого масштаба? А площадь на Поклонной горе?!
— Удастся ли комплексу в 2005 году дать 5 миллионов квадратных метров?
— Да.
— И сломать 187 пятиэтажных домов?
— Удастся.
— А к Дню города развязать тугие узлы Третьего кольца в Марьиной Роще и на Ленинградском проспекте?
— Мы перестали так работать, к празднику, не к празднику. Есть объекты, есть срок строительства. В начале августа сдаем семь школ, в том числе три в центре города. Чтобы у учителей был месяц подготовиться, освоить электронную технику.
— Раньше когда сдавали школы?
— Дай Бог, чтобы в августе успеть…
— Минувшей осенью читал прогнозы, что якобы в связи с новым законодательством строительный комплекс увязнет в долгах, его залихорадит, и самые худшие времена впереди. Прошел почти год...
— Нас не лихорадило тогда и сейчас не лихорадит. И долгов нет.
— Владимир Иосифович, вам предложили недавно возглавить российское отделение Международного биографического центра в Кембридже. Фигурой в изданиях центра за деньги стать нельзя, только за истинный вклад. Чья биография вами будет представлена МБЦ?
— Когда определимся — “МК” первому скажу.
