Можно как угодно относиться к Алексею Пушкову, ведущему аналитической программы “Постскриптум” на канале ТВЦ. Но то, что у него есть своя позиция, есть драйв, никто отрицать не будет. Этим Пушков и интересен.
— Где обещанный заговор олигархов, о котором вы сказали в одной из своих недавних программ? Хотя вы все время ссылались на какие-то слухи.
— Я ссылался не на слухи, а на публичные выводы группы экспертов, которые мне показались интересными. Кроме того, вопрос в программе был поставлен так: заговор олигархов — выдумка или реальность? То есть утверждения не было, а был знак вопроса. Кроме того, я считаю, что политика — это театр, в ней возможны любые повороты. И когда мне говорят, что политика скучна, я отвечаю: значит, вы ничего не понимаете в политике. В ней есть абсолютно все: страсть, борьба за власть, за влияние, большие деньги, творчество, любовь, ненависть.
— Ну а про заговор поподробнее.
— В течение месяца три политолога в СМИ говорили, что усматривают возможность некоего заговора группы крупных бизнесменов, которым объективно невыгодна политика Владимира Путина. Ясно, что за этими заявлениями что-то стоит. Либо это провокация, либо у них есть информация, либо они правильно ощутили ситуацию. С точки зрения политического театра будет ли это интересно зрителю? Да. Сочетается ли эта версия с общим движением оппозиции против Путина в контексте 2008 года? Сочетается. Исповедуют ли руководители наших крупнейших бизнес-группировок другую идеологию, чем Путин? Безусловно, они исповедуют идеологию 90-х, когда они были неограниченными хозяевами России. Путин их сделал ограниченными хозяевами. А это им неприятно. Как политический аналитик, я могу просто дать версии, сценарии, которые считаю заслуживающими внимания. И не удивляйтесь, если через полгода выяснится, что все действительно идет в предсказанном направлении. В этом и есть дар политического прогноза.
— Тогда это уже не аналитика, а какой-то Павел Глоба получается.
— А представьте себе 1916 год, но уже существует телевидение. И обозреватель на этом имперском ТВ говорит: “У меня такое ощущение, что этот большевик Ульянов-Ленин и этот меньшевик Лев Троцкий что-то нехорошее готовят для нашей страны. Сделаю-ка я сюжет об этом”. И 1917-й доказал бы его правоту.
— Но аналитика — это не ощущения, а факты и анализ логики развития событий.
— Вы не правы. Аналитика — это все вместе. Знаете, какую колоссальную роль в аналитике играет интуиция? И не случайно рейтинг у этого сюжета был очень высоким. Зритель сразу понял, что это не выдумка. Ведь политические прогнозы должны вписываться в некие ощущения, витающие в обществе, и тогда они будут востребованы.
— А если бы вы в сюжете сказали, что олигархи пьют кровь младенцев, рейтинг бы вообще зашкалил.
— Я такого никогда не скажу. К тому же уверен, что они этого не делают. А если говорить о прогнозах… В апреле 2003 года, когда о конфликте между Ходорковским и властью еще речи не шло, я сделал сюжет, где предсказал этот конфликт. Я увидел, что Ходорковский идет по пути Березовского и Гусинского, и сказал об этом в эфире. Руководство ЮКОСа было очень недовольно. Но как я сказал, так и случилось. Ни я, ни кто другой не мог тогда знать, что Ходорковского арестуют.
— Но где гарантия, что вы этот сюжет сделали сами, а не по заказу из Кремля?
— Кремль тогда, я думаю, понятия не имел, к чему приведет начинающийся конфликт. И тогда против ЮКОСа не было вообще никакой кампании. Это был практически первый аналитический материал на эту тему.
— За это вы можете повесить себе на грудь медальку.
— А что вы иронизируете? Это пример качественного прогноза, я просто увидел, что назревает крупный конфликт между частью бизнеса и властью. Вообще, “P.S.” не раз опережал события. Я появился на ТВ со своей программой в 98-м году. И уже тогда критиковал Ельцина, Березовского, хотя на телевидении это было не принято. Я вообще был диссидентом на либеральном ТВ. А потом о том, о чем говорил я, стали говорить многие. Информационная среда, общественная атмосфера сдвинулись в мою сторону.
— Но вы разве не входите в ближний круг президентских журналистов? С Леонтьевым часто Суркова посещаете...
— Куда ходит Леонтьев — это его личное дело. Я встречался с президентом в составе узкой группы политобозревателей, но я не являюсь завсегдатаем таких встреч. Чем тесней связь с властью, тем больше степень зависимости.
— Есть мнение, что вы, подчас критикуя Путина за слабость, отражаете интересы той части окружения президента, которая толкает его на третий срок.
— Откуда это мнение? Где, в какой из моих программ вы увидели хотя бы намек на это? Я допускаю, что есть люди, которые толкают Путина на третий срок. Но я к ним не отношусь. На мой взгляд, самым правильным для страны и для Путина будет появление в качестве кандидата в президенты человека из его команды. Но важно, чтобы он пришел к власти с соблюдением всех демократических процедур. Нашей власти не надо бояться доверять собственному народу. Народ многое понимает. Когда Ельцин выступал с народными лозунгами, за него в 90-м году все проголосовали. Когда же он повернулся спиной к народу, рейтинг упал почти до нуля.
— А вот Никита Михалков говорит, что нельзя каждые 4 года Россией играть в орлянку. Может, для стабильности страны Путина оставить президентом пожизненно? По крайней мере, это будет менее цинично и традиционно.
— Нет, я за развитие демократии в России. Но очень не люблю, когда мне под видом демократии “втюривают” нечто совершенно неудобоваримое. Когда люди говорят: вот, мол, сейчас все плохо, а при Ельцине была демократия. Да не было при Ельцине демократии! Тогда судьбы страны решали люди, даже отдаленно не имеющие легитимности. Я не люблю демократию дефолта, демократию коррупции, демократию неограниченного вывоза капитала и демократию неограниченного ограбления страны.
— Но при Путине кроме дефолта все остальное не просто осталось, а даже увеличилось. Миллиардеры растут как на дрожжах.
— Но все-таки полновластие крупного капитала ограничено, а правительство уже не приватизировано, как прежде. Не проходят многие законы, которые сделаны исключительно в интересах больших денег. Я считаю, что при Путине влияние общества на развитие страны заметно возросло. А насчет миллиардеров я с вами согласен.
— А разве не стали сейчас новыми олигархами люди из ближайшего окружения президента Путина?
— Нет, не стали. Они являются государственными чиновниками. Да, они возглавляют советы директоров важных госкомпаний. Но, насколько я знаю, владельцами крупных пакетов акций этих структур они не являются.
— По-вашему, они живут на одну зарплату?
— У меня нет информации на этот счет. Но точно могу сказать, что они не входят в список миллиардеров журнала “Форбс”. Если у нас часть высшей бюрократии с надзорными функциями допущена к управлению этими компаниями, это не значит, что они сразу превратились в олигархов.
— А может, вы работаете на ту группу путинского окружения, которая в случае его отказа идти на третий срок готова его свергнуть.
— Что это за группа такая? Где вы ее увидели? Вы, наверное, начитались очень плохих политологов. Повторю: государственническая система взглядов мне была присуща задолго до формирования путинской команды. Я с этими взглядами изначально пришел на ТВ. Поэтому я никого не обслуживаю. С точки зрения национальных интересов России считаю, что власть все еще не делает многое из того, что должна делать. Но с рядом вещей я согласен. Когда Сурков недавно сказал, что суверенитет страны не менее приоритетен, чем демократия, то это правильно. Демократии без суверенитета быть не может. А может быть развал страны, как в Югославии, плюс 400 тысяч трупов, или такая демократия, как в лишенном суверенитета Ираке. Так что, когда сейчас мне пытаются приписать, что я работаю на нынешнюю власть, я хочу спросить: а может, сама власть сегодня выражает то, что я говорил еще за 3—4 года до ее утверждения в Кремле?
