— Ты слышала? Абрамович опять яхту купил! Четвертую! За 70 миллионов фунтов! Ну зачем ему столько? Что он — в свою Чукотку на них плавать будет? — Подруга от возмущения пыхтела, как паровой котел.
А я… Я помалкивала. Потому что знала то, о чем не подозревала дуреха-подруга: путешествие на яхте — сродни экспедиции на Луну. В самом деле, где еще можно полетать в невесомости и заслужить почетный титул “Блевун дня”? Освоить основы эквилибристики? Изучить труды старика Канта? Наконец, выйти утром на палубу и голосом капитана Врунгеля просипеть: “Старший помощник Ло-о-о-м! Сообщите наши координаты!”
Новое увлечение уже почти старых русских — покорение морей и океанов на парусных яхтах. Корреспондент “МК” решил лично выяснить, что же такое морская болезнь. Для чего и принял участие в русской парусной регате “Millennium sailinig trophy-2005”, организованной при поддержке Всероссийской федерации парусного спорта.
онечно, яхтинг — спорт не для бедных. Истеблишмент яхтсменов-любителей составляют люди успешные. Бескомпромиссные и отнюдь не сентиментальные на работе, в море они преображаются. Романтика волн и ветров захлестывает почище финансового омута. Здесь нет Абрамовичей и Березовских — есть только капитан и матросы.
* * *
— Впервые я занялся яхтингом из любопытства, — рассказывает матрос нашей яхты Дима, в миру успешный московский бизнесмен. — На первой моей гонке наша команда заняла предпоследнее место, но мне было все равно — настолько сильная эмоциональная встряска. Я бредил яхтингом, стал выражаться с подчиненными парусным языком, измучил рассказами о соревнованиях всех знакомых. Думаю, это навсегда. Хочу вот теперь установить в новой квартире настоящую морскую лебедку с фалами. А что? Устал, захотел расслабиться, покрутил ее, освежил память тела — вроде как на яхте снова побывал.
Еще Дима мечтает оформить санузел в виде гальюна, а кухню сделать похожей на камбуз.
Рано утром на второй день гонки, едва разлепив глаза, я подскочила на койке от ужаса: в каюте невыносимо воняло. Первая мысль — мы тонем в собственном дерьме. Кто не знаком с устройством яхтенного унитаза, поясню — чтобы убрать “наделанное”, нужно сначала переключить рычаг на режим смыва, затем при помощи специального ручного насоса спустить все содержимое и, наконец, вернуть рычаг в обратное положение (клапан накачки воды закрывается). Страшилка, которой пугают всех новичков, — если забыть перекрыть клапан, вода из унитаза хлынет в каюты, и тогда судно может спокойненько утонуть.
Прыжком я соскочила с кровати и ринулась в туалет — на дне толчка мирно булькала прозрачная, как слеза, водица. Возле сортира в задумчивости стояла матрос Инна. В ее заспанных глазах читался тот же вопрос: “Чем воняет?” Источник зловония обнаружился на палубе, — на острове Вулькано, возле которого мы стояли на якоре, поднимались вверх белые струйки сероводородных испарений, которые, как известно, пахнут тухлыми яйцами. За ночь ветер сменился, и аромат попер как раз в нашу сторону. Проклиная все вулканы мира, я заступила на первую вахту.
* * *
Моя сояхтенница Аня, в Москве являющая собой монстра страхового бизнеса, тоже давно больна парусами.
— После первых своих соревнований я вернулась в Москву совершенно опьяневшая. В море мои мозги как будто окунули в дезинфицирующий раствор и заново загрузили информацией.
Аня на полном серьезе уверяет, что яхтинг сотворил с ней чудо — она научилась по-другому общаться с людьми, стала правильно распределять силы на работе и меньше уставать.
Яхтинг — это болезнь. Сей грустный вывод я сделала на третий день. Стертые фалами в кровь ладони и пальцы — ничто по сравнению с ударом по башке гиком. Эта штуковина весом с хорошего быка, на которую крепится парус, все время ходит вправо-влево в зависимости от направления ветра. Если вовремя не пригнешься, в лучшем случае окажешься в воде, а в худшем...
— Ну, я думаю, у нас до этого не дойдет, — успокаивал экипаж наш шкипер. — Хотя был тут недавно случай — один “чайник” зазевался... Потом полгода из больниц не вылазил, теперь вот гоняется под парусами с титановой пластиной в голове.
М-да… Перспектива не из приятных. Немудрено, что все передвигались по палубе исключительно в полусогнутом состоянии. Правда, повезло не всем.
Еще на завтраке матрос Константин был непривычно молчалив и с тоской смотрел на сушу. Едва не подавившись макаронами, он втихаря скормил всю порцию бесценного продукта рыбам и совсем сник. Допрос ни к чему не привел. Гроза студентов Финансовой академии и первый человек в представительстве известной датской компании упорно отмалчивался.
Погода в этот день была как нельзя кстати. Наша яхта, удачно сманеврировав, первая пересекла линию старта между судейским судном и буйком, ушла в большой отрыв от остальных яхт и на всех парах понеслась к голубеющему в дымчатой дали “финишному” острову Липари. Но где-то посредине пути ветер стал чудить, постоянно меняя направление и скорость.
— Стаксель на правый борт! Стаксель на левый! Грот потрави! Да быстрей же! Подбери фал!
Экипаж как заведенный носился с борта на борт, закренивая яхту в нужную сторону для более быстрого хода. Только Костя сидел на месте, одной рукой намертво вцепившись в фал от стаксель-шкота, а другой беспрерывно почесывал правую ногу. После “наезда” шкипера Костя раскололся: “Че-то у меня нога побаливает...” С этими словами он задрал штанину — и все ахнули. На правой голени у Кости выросло… третье колено, бурое и жутко уродливое. Выяснилось, что накануне Костя, пытаясь спасти свалившийся с борта багор, лихо приложился о скользкую палубу, о чем, правда, забыл — какие синяки, тут снаряжение уплывает.
На берегу Костю отвезли в больницу на “скорой”, так как возникли подозрения, что у него сломана нога. Веселые доктора выписали бедолаге йод и посоветовали побольше двигаться, чтобы разгонять отек. От таких советов у Кости вытянулось лицо, но — пришлось встать с носилок на ноги и потихонечку ковылять к яхте.
* * *
Шкипер нашей лодки Андрей — яркий представитель парусного бомонда из числа потомственных яхтсменов. Бабушка судила еще Олимпиаду-80 в Таллине (там проходили соревнования по парусному спорту), под парусами вырос отец, а потом и он с братом. Андрей, несмотря на относительно юный для морского волка возраст (ему нет и 30), человек среди яхтенного люда уважаемый. А по мне — просто гуру парусного дела.
— Учитесь слушать ветер, — наставлял Андрей, — он не спросит, когда и откуда налететь.
Я честно пыталась воплотить Андрюхино учение в жизнь, и пару раз мне это даже удалось. Завидев впереди темную полоску воды, я визжала: “Там поток ветра идет!” Андрей одобрительно кивал головой, а я радовалась как ребенок.
Если кто-нибудь когда-нибудь назовет при вас тошниловку в автомобиле морской болезнью, киньте в этого человека камнем! Автокачка — детский лепет по сравнению с реальным недугом.
Поначалу, видимо с непривычки, блевали на всех яхтах. На нашей “скрутило” троих, но больше всех отличилась я, за что по итогам гонки экипаж пожаловал мне сомнительный титул “Блевун дня”.
Уже через двадцать минут после выхода в открытое море мне стало ясно, что организм требует безотлагательного облегчения оральным способом. Еле отодрав ватное тело от борта, я повисла на леерах и стала щедро “кормить” рыб, да простит меня святой Посейдон. Даже пошевелить рукой было выше моих сил.
Однако уже во второй день морская болезнь начала отступать, а к концу регаты плавно перетрансформировалась в “сухопутную”, когда укачивает уже не на волнах а на земле. Еще неделю после возвращения я ходила шатаясь, как будто изрядно приняла на грудь. Особым мучением для всех стали посещения санузлов.
— Захожу я на работе в туалет, закрываю дверь, и тут на меня начинают падать стены, — жаловалась мне по приезде в Москву одна сояхтенница. — Ну, думаю, то ли землетрясение, то ли с ума схожу. Присела, отдышалась, стены руками пощупала — вроде на месте, но все равно качаются. Прямо как на яхте...
К слову, чтобы справлять естественную нужду в гальюне, необходимо владеть нешуточными эквилибристическими навыками. Удовлетворить зов плоти в сильной качке, не слетев при этом с толчка, с первого раза удается далеко не всем. А уж использование яхтенного унитаза — это вообще целая наука...
* * *
Для владельца сети клиник эстетической хирургии Андрея из Челябинска яхтинг стал толчком к успеху, как вещий сон для Менделеева. Андрей изобрел “иерархию приоритетов” — графическое изображение желаний и возможностей, по которым можно легко вывести формулу успеха. Он вывел свою — и дела поперли в гору.
— Хочу теперь написать книгу об “иерархии”, чтобы поделиться опытом с теми, кто хочет добиться успеха, — мечтает Андрей.
Если честно, мечту он мог бы осуществить, не сходя с яхты.
Теперь я точно знаю, отчего у древних мореплавателей случались бунты на корабле, а команды в полном составе сходили с ума. Для этого нужно просто попасть в штиль. Мы просидели в море при полном отсутствии ветра 10 часов, и этого оказалось достаточно, чтобы экипаж едва не рассорился.
На третий день гонки легкий попутный ветер в 4 узла сменился совсем легким боковым. Теперь до Стромболи мы шли не по условной прямой, а закладывая длинные горизонтальные зигзаги.
Внезапно ветер стих.
Поначалу никто не придал этому факту серьезного значения — не зря ведь острова называются Эоловыми в честь бога ветров Эола. Ветра тут меняются постоянно. Но прошло два часа, три — и ничего не изменилось. Только море стало зеркальным и абсолютно гладким. Видимо, этот хренов Эол удалился на сиесту.
Стемнело. Ошалев от безделья, народ начал активно налегать на еду. Вскоре были “подточены” почти все продовольственные запасы, но ветер так и не появился. Вокруг стало совсем тихо. Тишину нарушал лишь гулкий рев вулкана Стромболи, который каждые 15 минут исторгал из себя огненный шар из раскаленных газов и пепла. Через полчаса кто-то нарушил молчание:
— Слушайте, а каково космонавтам на МКС, а? Они ведь там в замкнутом пространстве сидят по полгода...
— А на подлодке, наверное, еще хуже.
— У них психика тренированная.
— Да там никакая психика не выдержит. Я скоро начну на рыб бросаться.
— Может, ты голодный просто? Иди залуди баночку тунца.
— Не учите меня жить. Между прочим, у многих великих людей были проблемы с адаптацией в обществе.
— Философ хренов...
От усталости и безделья в команде явно нарастало напряжение. В конце концов от примитивного тунца в растительном масле разговор перешел к рассуждениям о том, был ли все-таки старина Кант субъективным материалистом и почему в Техасе регулярно берутся маньяки с бензопилами. Экипаж повеселел.
“Антиштилевый” рецепт оказался прост — больше есть и активнее трепаться о всякой ерунде, чтобы изображать псевдозанятость. К сожалению, древним он вряд ли бы подошел...
В общем зачете по итогам пяти гонок наша “Селена” заняла 6-е место из 14. Вроде бы неплохой результат, но меня он не устраивает. Да и новорожденный морской волчонок во мне тихо скулит и отчаянно просится обратно в море. Я решила предоставить ему такую возможность весной на Лазурном Берегу, на второй весенней официальной русской парусной регате за рубежом. А пока... “Генакер, оверштаг, фордевинд, клюз, топенант, — как заговоренная зубрю я теперь темными московскими вечерами, — галфинд, бакштаг, ахтерштаг...”
