Завтра Василий Аксенов, председатель жюри литературной премии Букер, назовет лучший русский роман года. Сложная задача! Что-то маловато на горизонте хороших и разных.
Вот и Владимир Спиваков, замечательный музыкант, испытывает некоторое смущение в роли литературного арбитра: “Судить о книге — страшно неблагодарное дело: разрушается гармония”. Уже давно наши сочинители не дружат с гармонией. В современном романе властвуют хаос и бессюжетность. Лезут в память слова Иосифа Бродского: “Нынешнюю прозу — по-русски возникающую — мне читать довольно затруднительно: она либо тяжеловесна и пытается все на свете сразу же объяснить, либо она легкомысленна и зубоскальна”.
Владимиру Спивакову изначально понравился роман Михаила Шишкина “Венерин волос” (ж. “Знамя”), но роман в финал не прошел. Другой член жюри, поэт и прозаик Николай Кононов, убеждает: “Мы хотели показать читающей публике новых персонажей русской литературной сцены. Мне неожиданно приглянулись тексты “Золотое дно” и “Минус Лавриков” Романа Солнцева”.
Так еще не бывало, чтоб оба текста в финале! Вещи эти опубликованы в Красноярске и в Петербурге, по этой причине с ними трудно было познакомиться. Василий Аксенов отметил достоинства этой “дилогии”: “Я никогда не наблюдал за Солнцевым интереса ко всем вибрациям русского языка на просторах Сибири, где он проживает. Для меня это точно было открытием. Роман Солнцева доносит шум времени нескольких десятилетий”.
О “Каблукове” Анатолия Наймана Аксенов сказал почти те же слова: “Это портрет поколения в своем развитии”. Член жюри Евгений Ермолин склонен считать, что герои конкурсных романов относятся к типу “лишнего человека”. Можно таковым по праву назвать, на мой взгляд, лишь Митю из романа “Без пути-следа” Дениса Гуцко. Нельзя же окрестить “лишним человеком” успешного сценариста Каблукова в романе Анатолия Наймана! Не соглашусь, будто в персонажах романов-финалистов сконцентрирована “духовная сущность народа”. Эта оценка — или комплимент, или общее место.
Невооруженным взглядом видна художественная беспомощность еще одного сочинения с пустейшим названием “Романчик” Бориса Евсеева (ж. “Октябрь”). К подобной прозе применимы слова Бродского — “она легкомысленна и зубоскальна”. Автор, скрипач, воспитанник Гнесинского института, со смелостью наивного гения черпает содержание романчика из собственного житья-бытья. Это он, Борис Евсеев, таскает скрипку по тропинкам и лесам, по пивнушкам и подворотням — суетится, ерничает, заводит “моторчик воображения”, чтоб включились “неизвестные до той поры “речевые каналы”, где проходила “озвучка темнот…”. Он впадает в шутовство, слыша остроты великого виолончелиста, явно Мстислава Леопольдовича, его картавость и непосредственность, подогревает свой болезненный гнев против Солженицына времен 1973 года. Студент-скрипач рвется в Жуковку, к нему, живущему во флигельке у дома Ростроповича. Сваливает ответственность за страну на “улучшителей жизни”. Евсеев — действующее лицо — в недомыслии ставит в один ряд и виновников, и жертвы: “И Ленин с Троцким, и Сахаров с Солженицыным, и Зюганов с Лимоновым”.
Любит шустрый Евсеев давить словами. У него Ростропович “про политику вякает”; Дом русского зарубежья представляется сборищем “ребят 40—50 лет: с поросячьими щечками, с короткими шеями…” — “хавающие все подряд”. Попал Евсеев пальцем в чистое небо и судит явно с чужих слов. “Комсомольские ряшки” в Доме русского зарубежья не в чести. Похоже, что герой романчика пребывает в сладком сне, уверенный, что его личный “легкий кинематограф прозы” скажет поистине новое слово.
В журнале “Октябрь” публиковались неплохие рассказы Б.Евсеева. Вышедший в финал “Романчик”, этот слоеный торт, лучше бы разделить на аппетитные сюжетики — и вышла бы занятная книжка рассказов. Особенно ему удаются внезапные импровизации на женском теле — эротические и прочие. Живость языка и веселая завиральность могли бы принести новеллисту успех.
Тем более что появилась у нас Национальная литературная премия “Большая книга” за роман, повесть, сборник рассказов, документальную прозу и мемуары. А награды там повыше букеровских: 3 млн. — лауреату, 1,5 млн. и 1 млн. — за первое и второе места. Так что — держись, Букер!
