Вы сомневались? Не лукавьте, ведь было? И он сомневался. Это правильно, нормально. Но после короткой программы стало ясно: на сей раз, похоже, не придется бороться даже с собой — соперники дерутся только за два места. А “золото” пронесет через итальянскую таможню он, Евгений Плющенко. (Что и сделал уже вчера, покинув Турин до показательных выступлений.)
После короткой программы Женя вернулся на лед и погладил рукой то место, где чуть было не ошибся. Соперники не возвращались: благодарить олимпийский лед им было особенно не за что.
После “Крестного отца”, обогатившего Плющенко на самую дорогую, вожделенную медаль, он снова погладил лед. На пьедестале был удивительно спокоен. Рядом плакал “серебряный” Стефан Ламбьель, улыбался Джеффри Баттл, где-то пребывал в полном отчаянии Брайан Жубер, тосковал по упущенной медали Вейр. Нет, Джонни даже не осмеливался мечтать о “золоте”: занимая второе место перед произвольной программой, он сказал, что Плющенко надо упасть как минимум три раза, тогда он даст ему шанс на мечту. Евгений шанс не дал, а Вейр свой не использовал.
— Четыре года назад были не мои Игры; эти — мои, — скажет Женя на пресс-конференции. — Здесь я катался очень хорошо и чисто даже на тренировках, которые начинались в 6.30 утра. И в такую рань я делал четверные прыжки, каскады. Четыре года после Солт-Лейк-Сити — это было не долго, а тяжело. Но я тот же, что и раньше. Если что и прибавилось — золотая медаль. Я перенес две операции, после них было сложно соперничать с такими ребятами, как Ламбьель, Жубер, Вейр, Баттл, Сандю… Но я люблю тренироваться, много работать и выступать. Вот это (потряс медалью) — было мечтой. Теперь я счастлив… Почему не уйду, выиграв Олимпиаду? Мне 23 года, а к следующим Играм будет всего 27 — разве это старость?..
Плющенко в Турине был вне игры. На сей раз он даже не жонглировал ничьими нервами. Кроме своих и тренерских.
— Сегодня я очень нервничал. Во время короткой программы все было прекрасно. Во время произвольной — переживал. А сейчас хочу есть.
Журналисты засмеялись, Женя игриво улыбнулся, но чувствовалось: опустошен. Слишком спокоен.
Впрочем, тренер олимпийского чемпиона Алексей Николаевич Мишин назвал спокойствие Плющенко тактикой олимпийского боя:
— Тактика была такова: оторваться сразу от соперников в короткой программе и выполнить произвольную чисто, безо всяких эмоций. Я так и сказал Жене: делаешь раз элементик, два элементик — как косточки на счетах перебрасываешь. Думаю, это было правильно, я хотел только одного: чтобы он нашел наконец свою золотую олимпийскую медаль. А не удивлял кого-то своим эмоциональным всплеском. Это было бы крайне глупо. И так уже все титулы есть. Сколько можно рекорды устанавливать? Он провел Игры по-хозяйски. Потому что за прошедшие годы заматерел. Его карьера была очень быстрой. И, может быть, на прошлой Олимпиаде он не был еще готов к победе.
Тренер Мишин в своих ответах тоже перебрасывал косточки на счетах. Они стали за эти годы очень похожи — Плющенко и Мишин. Они жили все это время по олимпийским часам.
— Я не боялся, что Женя проиграет в Турине. Боялся, что что-то случится, из-за чего он может проиграть. Помню, как в Америке 13-го числа закончили выступать пары и праздновали свой успех, а ему завтра надо было уже на старт выходить. А фигуристы все в одном месте жили. Здесь, в Турине, мы даже хотели снимать отдельную квартиру, но ему ее дали прямо в деревне. Три комнаты, отдельный вход, тем более что он приехал с отравлением. Сделали капельницы, поставили на ноги. Я не издаю сейчас жеребячий визг восторга, понимая, что все могло быть и по-другому: соперники у него сильные, прекрасно выглядели на тренировках. Тот разрыв, который существует в баллах, весьма иллюзорен. И только дурак-тренер может решить, что сейчас надо сидеть и спать. Нам надо снова работать.
Могло ли на Играх в Турине все обернуться для олимпийского теперь уже чемпиона по-другому? Это была бы высшая несправедливость. И счастье, что она не случилась.
…А знаете, что Плющенко делает сейчас? Помимо личных дел ставит вместе с Мишиным показательный танец. Тренер и олимпийский чемпион хотят, чтобы он был “проникнут какой-то патриотической ноткой. Чтобы его смотрела мать, бабушка в деревне… Чтобы его смотрел Путин. И чтобы все прослезились. Особенно президент…”
Не беремся ничего предполагать по поводу президента, но многие в четверг поздно вечером радостно прослезились. Потому что мы не просто выиграли на Играх еще одну золотую медаль. Это была медаль Плющенко…
Набоков — русская “акула”
…После того как выпрыгнешь из автобуса-“шаттла”, чтобы попасть в Palasport, где проходят центральные матчи туринского хоккейного турнира, нужно шагать по улице — не поверите! — Советского Союза. Идешь — и вспоминаешь, само собой, матчи великой сборной СССР, у которой, впрочем, тоже случались неудачи на Олимпийских играх (взять хоть Лейк-Плэсид-80). И, конечно, ее легендарного вратаря — Владислава Третьяка, с “двадцаткой” на спине. И думаешь: “Эх, сейчас бы такого!”
Да, наверное, пять пропущенных Ильей Брызгаловым шайб от Словакии всему виной — но, признаться, перед вторым нашим матчем в Турине, против шведов, опасались мы за “пост номер один”. Не все верили в другого нашего голкипера — Евгения Набокова. А он взял да отыграл так, что депутата Госдумы Третьяка мы уже вспоминаем не с грустью (“Да, были люди…”), а с гордостью (“Не зря он в интервью “МК” перед Играми говорил, что надо ставить именно на Женю!”).
Наш главный тренер Владимир Крикунов после этой чудной победы над Швецией (5:0, кто не в курсе — классическая “Аргентина—Ямайка”) говорил, что решил поверить в Набокова сразу после игры со словаками. “Но вообще изначально предполагалось, что дадим шанс и одному, и другому. Теперь, впрочем, уже ясно, что Набоков — основной, а Максим Соколов — его дублер. Если с ними ничего не случится, то Брызгалов — третий…”
Пора, впрочем, дать слово самому герою дня. Человеку, который в первом же (!) матче в жизни за Россию отыграл “насухо”. Да где — на Олимпийских играх! Но сначала напомним, почему он дебютировал в нашей сборной только в 30 лет. Просто родился Женя хоть и в Советском Союзе, именем которого названа туринская улица, но в Казахстане — и угораздило его провести один матч за “молодежку” этой с некоторых пор независимой страны. И всё: чиновники из Международной федерации хоккея (ИИХФ) уперлись — не давали Набокову сменить “хоккейное гражданство”, хотя российский паспорт у него давно имеется. Наконец, удалось ИИХФ пару лет назад — перед Кубком мира — уломать. Но тут уже сам вратарь “сломался”, в смысле — травму получил. Дебют пришлось отложить. До Олимпиады. До Швеции.
— Скажу честно, — улыбнулся Евгений, когда удалось наконец дождаться его после очередного телеинтервью, — я настраивался на матч со шведами как на обыкновенную игру. Не думал о том, первая эта игра или не первая за сборную. Иначе ведь можно перегореть…
— Покоробило, что вышел Брызгалов в матче со словаками, а не ты?
— Стараюсь не забивать голову подобными вещами. Это — решение тренера. Поэтому вопросы относительно определения состава прошу задавать ему.
— Когда понял, что игра против шведов у тебя явно пошла?
— В первом периоде было несколько моментов, когда поймал, почувствовал шайбу — и стало немножко легче. Это очень важно для вратаря в любой игре — тем более в первой, конечно же…
— Защита играла лучше, чем против Словакии?
— Намного ответственней. У нас практически не было выходов ни два в один, ни три в два… Это серьезный фактор, особенно когда играешь против таких больших мастеров — и любая ошибка может стоить дорого.
— 20-й номер на твоей спине — это…
— Во-первых, отец играл под этим номером за усть-каменогорское “Торпедо”. Во-вторых, я сам с детства в воротах — под “двадцаткой”. Плюс, конечно, Третьяк — не могу о нем не сказать. Я его безмерно уважаю. До сих пор с ним созваниваюсь, очень ценю советы. Вот жду, когда он сюда, в Турин, приедет — скоро должен.
— А что за шлем у тебя любопытный?
— По спецзаказу сделали в Америке. Тут нарисована зубастая акула (Набоков играет в НХЛ за клуб из Сан-Хосе “Шаркс” — “Акулы”. — “МК”), заглатывающая веревку, на которой нанизаны флаги стран — наших соперников по хоккейному турниру в Турине: Канады, Финляндии, Чехии, Словакии, Швеции и так далее…
Что ж, со шведами Набоков — с помощью, разумеется, штамповавших один за другим красавцы-голы (бывает же: все как на подбор!) наших форвардов — уже расправился. Теперь остается только молиться, чтобы не растерял он этот кураж и в других матчах и чтобы защита так же ему помогала. Впрочем, как заметил после шведской виктории Крикунов, защитники так начинают играть, когда чувствуют: за спиной — стена. Трудно с ним спорить. Да мы и не собирались.
