Детектив американца Дэна Брауна “Код да Винчи” стал бестселлером. Вокруг романа на Западе раскручиваются громкие скандалы. На днях британский суд отказал в иске двум английским ученым, обвинявшим автора в том, что он списал сюжет с их книги “Священная загадка”. Но, возможно, в ближайшем будущем Брауна ожидает новый скандал — на сей раз в России. Оказывается, интригующее словосочетание, использованное для названия детектива, придумал петербургский исследователь Михаил Аникин. Который, собственно, и сумел разгадать “код” знаменитой картины итальянского гения.
До недавнего времени существовало 8 версий “персонификации” “Джоконды” — вплоть до того, что это автопортрет Леонардо. Старший научный сотрудник Эрмитажа Михаил Аникин после долгих лет изучения предложил совершенно иную расшифровку: это вообще не портрет, а картина-аллегория. По его мнению, картина “составлена” из двух разных образов. Взятая отдельно правая половина фигуры очень напоминает каноническое изображение Христа, а левая половина демонстрирует удивительное сходство с Мадонной — такой, как ее писал да Винчи на других картинах. В итоге получается слияние двух главных христианских образов — Богородицы и Спасителя. Аникин называет это портретной аллегорией христианской церкви.
— Такое представление о “Джоконде” открывает нам совершенно новые горизонты Леонардо. Вместо философствующего изобретателя и даже атеиста, каким его принято считать, великий творец превращается в художника-богослова.
Об этом открытии написано и в скандальном романе Брауна. Но — без упоминания петербургского искусствоведа. Как же попала информация к заокеанскому сочинителю? У Аникина на сей счет никаких сомнений нет:
— В 1998 году в Эрмитаже должна была состояться выставка художника Магритта. Готовить ее приехали из США несколько сотрудников Хьюстонского музея, а меня назначили куратором от Эрмитажа. У нас с американцами зашел разговор о творчестве да Винчи, и я рассказал о своих соображениях по поводу “Джоконды”. Между прочим, тогда я использовал в своих пояснениях и слово “код”, переводя таким образом иностранцам слово “загадка”.
Версия о картине-аллегории, где совмещены женский и мужской образы, заинтриговала американцев. Один из них попросил у Аникина разрешения рассказать об этом своему знакомому автору детективов. Михаил Александрович согласился, но с оговоркой: если это будет использовано в книге, там должно упоминаться об открытии русского ученого.
Но Дэн Браун не стал себя обременять джентльменскими обязательствами. Словосочетание “код да Винчи” ему так понравилось, что он вынес его в название книги. А что касается авторства научной версии, то вместо упоминания искусствоведа из России г-н Браун написал в своей книге: это, мол, “известное мнение ряда ученых”. Однако авторский приоритет петербургского искусствоведа в расшифровке “кода да Винчи” неоспорим, поскольку еще в 2000 году была опубликована его книга “Леонардо да Винчи, или Богословие в красках”, посвященная этим исследованиям. Скандальный же роман Брауна появился тремя годами позже.
— Конечно, я в претензии к американскому писателю, — сказал корреспонденту “МК” Михаил Аникин. — И, возможно, даже буду разбираться с ним в судебном порядке.
“МК” будет следить за развитием событий.
