Журналистам в поездках с министром сельского хозяйства приходится нелегко. Особенно фотокорреспондентам с их аппаратурой. Гордеев в селе не похож на того степенного главу Минсельхоза, которого все привыкли видеть в новостях по телевизору. Ему ничего не стоит остановить машину и рвануть куда-нибудь метров пятьсот в поле, а то и километр: пощупать ту же пшеницу своими руками. Или пройти село из конца в конец: по деревне пешком надо ходить.
Но на этот раз поездка была не совсем обычной. Корреспондент “МК” оказался единственным, кто сопровождал Алексея Васильевича на пути к родным местам: в Касимовский район Рязанской области. Грех было не воспользоваться такой возможностью для эксклюзивного интервью.
Родом из СССР
— Алексей Васильевич, все, кто интересовался вашей биографией, знают, что родились вы в Германии, в школе учились в Магадане, университеты заканчивали в Москве. Но при этом вся страна считает, что ваша родная земля — Рязанщина. Расскажите: как так получилось?
— Я считаю, что исторически человек оттуда, откуда пошел его род. Мои отец и мама — из одной деревни Урядино Касимовского района Рязанской области. И вся родня столетиями жила в этой деревне. Так бы, наверное, и продолжалось, но внесла свои коррективы война. Мой отец — кадровый военнослужащий, и мы много поездили по всей стране. Родная сестра родилась в городе Уссурийске, а я в Восточной Германии — в Котбусе. Но рос я у дедушки с бабушкой как раз в Рязанской области. В Германии прожил немного, около трех лет. В прошлом году, когда мне исполнилось пятьдесят, я специально съездил в тот город, где родился. Посмотрел на сооружения, где раньше располагались советские войска. И надо сказать, что и руководство города, и его жители на удивление тепло вспоминали времена ГДР. Даже сожалели о тех временах, когда все жили вместе.
— Вы же сами служили в армии. В каких войсках?
— В железнодорожных. Моя воинская специальность — сапер. Служил в Хабаровском крае. Мне очень повезло: я строил Байкало-Амурскую магистраль. Вот такое сочетание получилось — воинской службы и стройки века. Очень удачно, я считаю, сложилось. Все мы тогда получили мощный заряд романтики. Хотя и жили в тайге, а все-таки это было самое счастливое время.
— Если не секрет, во сколько лет браком сочетались?
— Не секрет. Мне было 24 года, и я к тому времени уже год отслужил в армии офицером. С женой мы вместе учились в институте на одном факультете. Правда, в разных группах. А решение пожениться приняли, когда она приехала ко мне в Хабаровский край, в воинскую часть.
— Алексей Васильевич, вы заслуженный экономист России. Скажите, дети пошли по стопам отца?
— Дочь у меня юрист. Закончила МГУ. Сын тоже учится на юриста, перешел на четвертый курс.
— Как в семье принимают постоянные командировки?
— Они относятся к этому с должным терпением. Конечно, командировки отнимают очень много времени. Но супруга давно поняла, что это необходимая часть жизни министра сельского хозяйства. Иногда удается сына взять с собой — ведь понять, что такое Россия, можно, только побывав где-нибудь во Владивостоке, в Бурятии, на Кавказе… Тогда начинаешь чувствовать масштаб страны. Ценить, насколько богат наш народ национальными и культурными обычаями. Я считаю, что это университеты, которые вряд ли пройдешь, сидя за партой московского вуза.
— Алексей Васильевич, я часто бываю с вами в командировках и вижу, как вы общаетесь с людьми. С вами советуются, вам жалуются. И вы порой очень жестко указываете людям на “тонкие” места. Какой вы в семье?
— Пальму первенства в семье отдаю супруге. Она занимается организацией и управлением семейного быта. Да и бюджета тоже. Я как управленец уже привык к тому, что нужно отдавать какие-то конкретные участки людям, у которых это лучше получается. В этой части, без сомнения, жена сделает все гораздо лучше, чем я.
— У главного агрария дача-то есть?
— Есть, но скорее не в нынешнем (с претензиями на родовую усадьбу), а ближе к советскому смыслу этого слова. Дом с садом 15 соток. Занимается им жена, и довольно талантливо.
— С вами же, наверное, ужасно скучно. Вас ничем не удивишь…
— Зато можно пригласить кого-нибудь в гости на эти 15 соток. И, показывая достижения супруги, доказать всем, что я не зря министр сельского хозяйства. Сами ж понимаете: главное, организовать процесс.
Селедочку да под водочку? Не откажусь!
— Наш министр сельского хозяйства скорее городской человек или селянин?
— Я отдал сельскому хозяйству России более 25 лет и с большим удовольствием поменял бы городской образ жизни на деревенский. Но ведь это должно быть сравнимо с точки зрения инфраструктуры. Человек, который живет в деревне, должен чувствовать себя участником цивилизованной жизни. У него должна быть и связь, и возможность попасть к врачу, в кинотеатр и т.д.
— Журналисты все время спрашивают вас: что будет есть Россия? А что сами предпочитаете?
— Я ем простую пищу. Любимая еда — гречка, чуть обжаренная с луком. Если мясо — то вареная говядина. Люблю селедку, винегрет. Словом, всю нашу исконную простую еду. Кроме того, что ее вкус доставляет удовольствие, она очень полезна для организма
— А под селедочку бывает…
— Почему ж нет? Я с большим удовольствием могу выпить рюмку водки под соленый огурчик.
— Вино совсем не любите?
— Могу и вина бокал выпить. Но водка русскому человеку все-таки ближе по духу. Я же по регионам много мотаюсь. Вот и представьте: приехать куда-нибудь в Оренбургскую область и попросить французского вина... К тому же выпить оренбургской водки из самого качественного в стране тамошнего зерна куда как лучше.
— От выпивки перейдем к спорту. В нынешнем кабинете министров очень многих отличают подтянутость и хорошая форма. Вы тоже тренируетесь?
— Ну в молодости я вообще-то был разрядником по многим видам спорта: плавание, гимнастика, классическая борьба. Спорт вообще идет со мной по жизни. Начиная от армии и по сей день. Правда, сейчас... Скажу честно: 30—45 минут в день на зарядку — это моя обязательная программа. Как только появляется свободное время, я с удовольствием посвящаю его каким-нибудь физическим нагрузкам. Люблю ходить, бегать, плавать, грести на лодке.
— Отпуск где проводите — на просторах нашей необъятной родины или за границей?
— Когда как. Просто с годами уже сложились какие-то привычки. Летом езжу туда, где можно много плавать. Зимой — где можно побегать на лыжах. Мы с сыном проходим в день по 30 км.
— Пост министра предполагает публичность и постоянное общение с коллегами. Есть ли друзья не из области сельского хозяйства?
— Конечно. Несколько друзей есть у меня еще со студенческой скамьи. И у супруги четыре подруги еще со времен института. Все они интересные, активные и яркие люди. Но, конечно же, есть друзья, которые появились за время службы, работы. И мы идем вместе по жизни уже более двадцати лет. Наш дом всегда открыт, мы очень рады гостям. Так что на отсутствие друзей пожаловаться не могу. И очень рад этому.
Министр в интерьере
— А какой вы начальник?
— С моей стороны, это неправильно — оценивать, какой я начальник. Совершенно точно все знают, что не злопамятный. А что касается остального, то у меня есть несколько важных принципов, которые выработались за годы. Если им следовать, то понимаешь, что тебе легко и хорошо. К примеру, сила в правде. То есть, если ты ведешь себя открыто, из-за этой правды ты выигрываешь. И возьмите наше православное: добро побеждает зло.
— Это ваш второй кабинет министров. Что изменилось?
— Я не буду скрывать: административная реформа внесла очень много сумятицы. Что важно — нынешний председатель правительства является опытным человеком. Он не только досконально знает проблемы экономики, но и имеет колоссальный опыт управления. У него есть понимание того, что даже в рыночной экономике по отношению к сельскому хозяйству государство должно регулировать рынок, уберегая его от провалов. И обязательно обеспечивать социальную справедливость.
— Чего боится министр сельского хозяйства?
— Очень хочется пошутить на эту тему. Где-то вычитал такую фразу: “Для министра страшнее сказать глупость, чем ее сделать”. Но только пошутить... Должность министра, в отличие от многих других постов, воспитывает постоянный внутренний контроль. Чувствуешь ответственность не только за то, что ты хочешь сделать, но и за то, как и что надо донести до людей. Чтобы все правильно все понимали, чтобы мои слова или действия давали уверенность и новые силы для работы. А это, поверьте, непросто. Ну и, конечно же, как и любой нормальный человек, я испытываю страх перед какими-то трагическими случайностями. Которые и от тебя-то не зависят, а поправить их уже нельзя.
— Вы семь лет на посту министра сельского хозяйства. Чем доволен министр и чем нет?
— Главное неудовлетворение состоит в том, что пока мы не сумели обеспечить человеку на селе достойный образ жизни. Не смогли обеспечить справедливые социально-экономические отношения между городом и селом. Между сельским хозяйством и промышленностью. Мы забыли про продовольственную безопасность, что без собственной еды — никуда.
Если говорить, что удалось… На мой взгляд, удалось выстроить некую агропродовольственную политику. Уложено несколько “кирпичиков”. Такие, как восстановление Россельхозбанка, появление субсидирования процентных ставок, единый сельскохозяйственный налог и ряд других. Это дало реальный перелом в инвестиционной политике! Появилось свое аграрное братство. Больше нет этого раздрая по политическим мотивам. Есть конкретные результаты, например, проведение Всероссийской сельскохозяйственной переписи, которой в стране не было 80 лет. Или восстановление “Сельского часа”. Это же очень важно! У нас в прошлом году появился свой Герой России (спасибо Президенту РФ) — комбайнер Вячеслав Чернуха из Оренбургской области, который, рискуя собственной жизнью, спас от пожара урожай. В нынешнем году началась реализация приоритетного национального проекта — первая ласточка, говорящая о том, что российская власть повернулась к селу. Скажу пафосно, но это имеет и научное обоснование: нет будущего у России без современного отечественного сельского хозяйства.
— Как вы оцениваете реализацию нацпроекта развития АПК?
— Я не хотел бы раньше времени делать выводы. Но, к сожалению, система управления оказалась не совсем готова проводить такие важные программы, которые были озвучены Президентом России. И приходится менять и перестраивать стиль работы многих людей, их отношение к делу, как говорится, на ходу. Включая и глав муниципальных образований, и руководителей предприятий. Но уже есть показатели, которые говорят сами за себя. Например, если взять кредитование граждан, количество выданных кредитов в этом году в десятки раз превышает число прошлогодних. Люди реально начали получать льготные кредиты. Конечно, одномоментно мы не можем сейчас пойти и достучаться до каждой сельской семьи. Но вместе с Россельхозбанком мы поставили себе на этот год совершенно конкретную задачу: выдать не менее ста тысяч кредитов личным подворьям. Если эти сто тысяч условно “разбросать” по сельским поселениям, то получится, что в каждой деревне будет выдан хотя бы один кредит. И люди поймут, что есть реальная возможность заниматься сельхоздеятельностью при поддержке государства.
О хлебе насущном
— Алексей Васильевич, ну и по обыкновению расскажите читателям “МК”, что и как будем есть в следующем году.
— По погодным условиям этот год очень тяжелый. Это обычная история, когда селяне жалуются на погоду: что-нибудь, но всегда будет не так. Но в нынешнем все жалобы были по делу: такого повсеместного климатического стресса наше село не испытывало давно. Сначала мерзли, потом мучились от засухи, а в результате все залили дожди. Но все равно — будем с хлебом. Сейчас собрано уже больше половины урожая, и во многом благодаря тому, что появились новые технологии, позволяющие работать даже в этих сложных условиях. А когда в стране есть хлеб, понятное дело, будем и с мясом, и с молоком.
— Некоторые экономисты уверены, что не стоит так биться, когда есть дешевеющий импорт. Какое, кстати, соотношение ввозного и отечественного мяса?
— На сегодняшний день 30% — импорта, 70% — нашего. И я считаю, что привозного все равно очень много. Грань продовольственной безопасности нарушена. По рекомендациям наших ученых соотношение это должно быть хотя бы 20 на 80. Вот в молочной промышленности оно выдерживается, а по мясу есть куда стремиться.
— К импортной колбасе уже все привыкли. Но ведь в столичных супермаркетах сплошь и рядом натыкаешься на лук из Нидерландов или картошку из Канады. Это по всей России так или только Москве “повезло”?
— Если можно так выразиться, то, к счастью, только Москве. На мой взгляд, это негативное влияние торговых сетей, и только. Сама система дает приоритет импорту. Во-первых, наши сельхозорганизации, тем более фермеры, просто-напросто неинтересны крупным торговым компаниям по своим объемам. Но даже если им удастся убедить гипер- или супермаркет сотрудничать с ними... Не каждый может заплатить “дань” за начало сотрудничества в 100 тысяч долларов. Очень многим за год бы столько заработать!
Впрочем, справедливости ради надо отметить, что и мы пока еще не научились подавать свои продукты “лицом”. Мало вырастить натуральные овощи и фрукты — желательно бы их еще и помыть, и в красивую обертку упаковать. Для начала хотя бы. Уверен, мы тоже к этому придем. В Подмосковье уже работают предприятия, где выращиваются такие же калиброванные овощи, которые моют и упаковывают. Я как министр сельского хозяйства вышел с предложением создать закон о торговле. Чтобы у государства были рычаги влияния на торговые сети. И потребитель был бы защищен, и интересы производителя соблюдены.
Начавшаяся в шесть утра поездка завершилась возвращением в Москву далеко за полночь. Министр в родном Касимовском районе (село Китово) заложил камень в строительство новой школы, которая примет первых учеников уже в следующем году, “проконтролировал” ход работ по реставрации деревянной церкви в селе, открыл в городе Касимове 450-й филиал на 100% государственного Россельхозбанка, кредитующего АПК, провел совещание по кредитованию фермерских хозяйств и других сельхозпроизводителей, а в завершение поездки отправился еще и на кроличью ферму. Сами понимаете, зависимость от импорта надо снижать, а кролики — это не только ценный мех…
