Кто из нас не без греха? И кто не нарушал Правил дорожного движения? Мы с моим мотоциклом вовремя не прошли техосмотр. За это мне пришлось рассказывать в милиции о своих шрамах, татуировках и размере ноги.
Меня остановили посреди Профсоюзной улицы. После переговоров с лейтенантом Соломатиным (именно такой автограф он оставил в протоколе) я поняла, что не готова расстаться с суммой в полторы тысячи рублей и лучше отдам их государству, чем в частные руки. Лейтенант, выслушав мою гражданскую позицию, злорадно ухмыльнулся и открутил с мотоцикла номер.
На следующий день я получила талон техосмотра, заплатила штраф в 50 рублей и приехала в Юго-Западное отделение ГИБДД УВД. Но номера моего там не было. Мне посоветовали: “Ищите инспектора Соломатина, может, ваш номер у него в машине до сих пор валяется”. Соломатин дислоцировался в Юго-Западном отдельном батальоне ДПС ГИБДД УВД на улице Обручева. Доехать туда мне так и не удалось.
На МКАД, на посту ДПС, меня остановили, попросили документы и поинтересовались, где мой номер.
— Будем оформлять, — сообщил лейтенант Голышев.
— Я без номера, потому что ваши сотрудники его потеряли, — объясняла я.
— Знаю, нам уже звонили, — сообщил лейтенант. — Но меня это не касается. У меня план. И вообще я мотоциклистов ненавижу.
Мои попытки узнать, чем мотоциклисты вызвали такие сильные эмоции у инспектора, успехом не увенчались. Он грубил и кипятился все больше: “В отделение у нас поедешь! Молодая еще слишком, чтобы я с тобой разговаривал. У меня у самого дети такие”. “Тяжелая судьба”, — подумала я.
Позднее выяснилось, что некий генерал издал некий внутренний приказ, по которому все мотоциклисты без номеров на спортивных мотоциклах (у меня, кстати, не “спорт”, а “классика”) должны пройти дактилоскопическую экспертизу. Якобы из-за участившихся случаев грабежей, совершаемых водителями мотоциклов. Приказ этот мне, правда, так никто и не показал. А о презумпции невиновности они, видимо, знали только по фильмам. Лейтенант дал мне в сопровождение своего коллегу и отправил в ОВД района Ясенево.
Там нас никто не ждал. В “обезьяннике” скучали таджики, а дежурный долго ругался с моим провожатым и объяснял, что у них и без моих пальцев дел навалом. Мне он откровенно сочувствовал. Инспектор нервничал и звонил начальству. Он просил, чтобы прислали телефонограмму, по которой меня можно будет отправить на экспертизу. Прошел час. Наконец меня провели в комнату к рыжей девушке в штатском. Слева в той же комнате стоял столик, испачканный чернилами. На нем, видимо, и должна была произойти дактилоскопическая процедура.
— Сначала заполним анкету, — строгим голосом сказала мне девушка. — Размер ноги?
— А вам для чего? (“Уж не собираются ли они шить на меня тюремные одежды?” — подумала я.)
— Есть такой пункт — вот и отвечайте, — буркнула девушка. — Цвет глаз? Синий или голубой?
— Ну, вы знаете, это зависит от цвета одежды и от освещения…
— Пишем — “голубой”, — перебила она.
— Цвет волос?
— Пишите — “блондинка”.
— Вы не блондинка! Вы крашеная! — заявила девушка.
— Вот еще! — оскорбилась я. — Вы спрашиваете, а я отвечаю. Говорю вам: блондинка — значит, блондинка.
— Кличка есть? — читала она дальше вопросы анкеты.
— Простите, что?
Девушка подняла глаза.
— Ладно, извините, — замялась она, но потом припустилась с новой силой:
— Шрамы, татуировки есть?
— Нет. Проверять будете?
— Можем.
— Не сомневаюсь.
Я боролась с желанием сказать милой девушке наконец то, что она хочет услышать. Что друзья называют меня, например, Лютый, или Демон, или Череп, а дальше долго описывать, что на спине у меня — купола, на руке — “Не забуду мать родную”, а на лодыжке — роза в колючей проволоке.
После заполнения анкеты меня попросили сфотографироваться. “К стенке. Встаньте, пожалуйста”, — попросила девушка и достала цифровой фотоаппарат.
— А где у вас линеечки? Во всех фильмах фотографируют на фоне таких полосочек? — поинтересовалась я.
— Только переехали. Еще не успели нарисовать...
Дальше девушка долго уговаривала меня не улыбаться, а я просила показать мне зеркало и найти расческу.
— Вы свободны! — сообщила она и зарылась в бумаги.
— А как же отпечатки пальцев? Ради чего был весь концерт?
— Это у вас концерт, а у нас процедура, — заявила девушка. И огорошила: — Вам что, охота руки пачкать?
— Неохота, конечно… — промямлила я, не понимая, зачем ей тогда понадобился размер моей ноги.
— Перепишите вот это от своего лица, — сказала мне сотрудница ОВД и подсунула образец.
“Начальнику ОВД р-на Ясенево г. Москвы полковнику милиции Киселеву М.В. Заявление. На основании Федерального закона о государственной дактилоскопии и регистрации РФ отказываюсь от проведения в отношении меня дактилоскопической регистрации”.
— И что, все могут отказаться? — поинтересовалась я.
— Не все. Но вы можете.
На поиск своих номеров вместе с дактилоскопией я потратила целый день. Информация о моих неприятностях дошла до шефа лейтенанта Соломатина. И на следующий день номера все же нашлись и мне их вернули, причем в присутствии начальника и нескольких рядовых сотрудников ДПС. Почти почетный караул...
Но вот почему у меня так и не взяли отпечатки — гадаю до сих пор. Потому, что татуировок у меня нет? Или потому, что в отделении кончились чернила?
ЧЕРНЫЕ ТОЧКИ И ХУДЫЕ КОЛЕНКИ
Каково женщине за байкерским рулем?
В езде на мотоцикле есть свои преимущества. Твои счета за телефон резко уменьшаются. Ты не можешь болтать так же много, как говорила раньше, стоя в пробках за рулем автомобиля. Ты перестаешь опаздывать. Пробок больше не существует. Зато ты теряешь привычный для городской девушки облик. Скрипучие мотоботы, куртка с защитой и штаны с наколенниками приходят на смену юбке, высоким шпилькам и укладке. После поездки по городу с поднятым “забралом” на лице появляется эффект сероватого загара. Если скорость чуть выше, то тушь вместе со слезами создают на лице неповторимый узор. Косметолог разводит руками и удивляется: “Ты поменяла профессию и теперь трудишься в шахте?” Спасение от “черных точек” можно найти только в толстом слое крема, нанесенном перед каждой поездкой.
Зато в мотоэкипировке есть свои бесспорные плюсы. Моя знакомая все лето каталась на мотоцикле и практически не снимала кожаные штаны. “Это очень полезно, получается эффект сауны, — утверждает она. — Я всю жизнь мечтала о худых и острых коленках, и вот получилось”. Защита на коленях действительно создает особый парниковый эффект и приводит их в спортивную форму. К тому же, в среднем мотоцикл весит порядка 200 кг и, как известно, не ездит задом. Поэтому иногда перемещать его приходится вручную. От этого спортивную форму приобретает и вся остальная группа мышц.
Байкеры в основной массе активные гетеросексуалы. При этом отношение к девушкам в байкерской среде почти домостроевское. Она выполняет роль безмолвного украшения и дополняет романтический образ мотоциклиста. Одно время среди байкеров в ходу была нашивка на спине: “Если ты видишь эту надпись, значит, моя сука упала с мотоцикла”. Согласитесь, не самые почтительные слова. Но к девушкам, которые ездят на мотоциклах самостоятельно, байкеры, как правило, испытывают особое корпоративное уважение. И могут поговорить на равных о кубатуре, цилиндрах, смазке цепи и тюнинге.
Женщины за рулем мотоциклов тоже стараются выделяться. Клеят на шлем “ушки” и “косички”, красят мотоциклы в розовый и перламутровый цвет, вешают на руль игрушки и бижутерию.
Сейчас девушкой за рулем автомобиля трудно кого-то удивить, девушка на мотоцикле — пока редкость. Так что походы к косметологу можно легко компенсировать повышенным вниманием всех участников дорожного движения.
