Андрей Малахов — бомба телеящика, шоумен, герой светской хроники. Сквозь его “Добрый день, добрый день, добрый день!” прошли сотни звезд и простых людей, которым есть что рассказать. Истерики, нервы, неувязки, душещипательные и уморительные истории, гламурный туман обеспеченных поп-див и собственные любовные перипетии — все это Андрей вместил в свою книгу “Мои любимые блондинки”. Эпизоды из жизни мира ТВ читайте в “МК” в отрывках из “Моих любимых блондинок”.
Блеск и нищета ток-шоу
— Вы смотрите “Большую стирку”! — небольшая пауза, камера ползет по счастливым лицам бурно аплодирующих зрителей. — Тема сегодня: “Работа любой ценой”! — крупный план моего лица анфас. Я очень серьезен.
— Наша первая героиня, — объявляю я, — испытала в этой жизни все. В детстве ее потеряли родители, она трижды была замужем, и трижды эти браки разрушали мужчины...
Аплодисменты!
— Итак, — обращаюсь к женщине средних лет с неестественно рыжими волосами, — после того как вы поняли, что можете потерять должность, вы решились на связь с вашим начальником?
— Да, — ее волнение выдают только сильно сцепленные пальцы рук, — знаете, у нас на работе такие интриги, я с таким трудом добивалась этого места... Пришла там молодая, такая, знаете, развязная, но я никак не думала, что из-за нее меня попросят...
— Вы нас простите, но картина должна быть объективной, — я отхожу от уволенной дамы на два шага и анонсирую скандал, — и сегодня в нашей секретной комнате женщина, которую вам, наверное, хочется видеть меньше всего.
Следует мхатовская пауза и...
— Встречайте, ваша соперница Зоя!
Первая камера крупно показывает дверь, все замирают в ожидании — зал не дышит, пальцы сцепленных рук героини уже побелели, я неуверенно переношу центр тяжести на другую ногу. Обещанная народу Зоя что-то не торопится.
Аплодисменты!
— Где?! Где эта чертова Зоя?! — это душераздирающее шипение звучит, разумеется, не в эфире, а за кулисами.
— Где героиня, я вас спрашиваю?! Так, все!
Сан Саныч придирчиво осматривает замерших редакторов с ног до головы, а потом показывает на них пальцем:
— Быстро на сцену! Цыц! — Директор ловко расстегивает Зое (на самом деле ее зовут Лариса. — Прим. авт.) верхнюю пуговицу блузки и не менее ловко выпихивает ее в дверь студии.
Аплодисменты!
Нервно улыбаясь, Лариса садится на диван. Героиня поражена. Ведущий в ступоре.
— Мы продолжаем “Большую стирку”! — я прихожу в себя первым. — И в нашей студии Зоя!
Аплодисменты!
Кстати. Совсем недавно мировое телевидение потрясла история, случившаяся ни много ни мало, а на самом ВВС. Вместо приглашенного на интервью эксперта по экономике в прямой эфир вывели человека, который, как говорят, был ни сном ни духом...
— Да, да, Ирина Вадимовна, — это она! — я принимаю живое участие в этом театре абсурда. — Та женщина, из-за которой вы лишились своего места! Спасибо, Зоя, что все-таки согласились прийти к нам.
Лариса, явно входя в роль, благосклонно кивает мне головой. Как бы не засмеяться...
— Послушайте, — “пострадавшая” теребит руками юбку на коленях и глаз не может оторвать от своей обидчицы, — а... ну это не Зоя! Зоя темненькая.
Я снисходительно развожу руками:
— Но, Ирина Вадимовна, — подчеркнуто вежливо, — это так элементарно сейчас. Из темненькой в беленькую.
Ирина Вадимовна меня практически не слышит, потому что не может оторвать от Зои глаз.
— Андрей! — Лариса изображает из себя прожженную кокетку. — После того как я повстречала в своей жизни такого мужчину, я изменилась внутренне и, конечно, внешне, — Лариса разошлась и многозначительно поправляет челку длинными пальчиками (надо же, восторгаюсь я, даже кольцо обручальное успела снять). — Вы знаете, я просто воскресла. Он такой сексуальный, такой спортивный, у него такой... такой... у него такой торс!
— Тсс, мммпт, как? — Ирину Вадимовну вот-вот удар хватит. — Какой торс? У него вечно пуговицы на рубашке отлетали — живот пер, как у беременного!
— Вы только это и замечали, — Лариса закидывает ногу на ногу и мечтательно смотрит вдаль, — а для меня он стройный! И вообще, при чем тут пуговицы?
Гусь для Якубовича
Ежедневно у главного подъезда в “Останкино” разворачивалось действо, часто называемое журналистами “телевизионным муравейником”. Из всего этого паноптикума под Останкинской башней в последнее время выделялась пожилая женщина с… живым гусем.
До того как ее увидели мои редакторы, она уже два дня жила под лестницей телецентра, что являлось грубейшим нарушением пропускного режима. Вид старенького, но чистого коричневого пальто с потертым меховым воротником и почти человеческое страдание в глазах белого гуся, засунутого хозяйкой в сумку, растрогал обычно непреклонных стражей порядка — выгнать бабушку на мороз никто из них не решился. Проделав тяжелейший путь из украинского Каменец-Подольского, 75-летняя Анна Николаевна надеялась увидеть в Москве на телевидении свою первую и единственную любовь, известного шоумена Леонида Якубовича. С которым, как утверждала, она во время войны пряталась в подвале от бомб. Причем звала его Анна Николаевна почему-то Иванко.
— Он завсегда так назывался, деточки, а Леонид Аркадьевич — это ж вы здесь сами удумали, для телевизора...
Никакие доводы и даже то, что Якубович родился спустя два месяца после окончания войны, на женщину не действовали. Она стояла на своем со стойкостью рыцарей-тамплиеров и верила, что после 62 лет разлуки любимый ее обязательно узнает, вытащит из беспросветной жизни, где, кроме черного хлеба с подсолнечным маслом да макарон, а также пьющего сына, на которого уже были переписаны ее домик и коза, ничего не было.
Вопрос: зачем тащить с собой живого гуся, не проще ли его зажарить? — Анну Николаевну оскорбил:
— Та вы шо, деточки?! Як зажарить? Он жеш для радости! Вот я ему и червоный бантик уготовила.
Наташа по имени Глюкоза
— Вы смотрите “Большую стирку”! Напоминаю, что тема сегодняшнего эфира “Трудно быть молодым”!
Аплодисменты!
— И сейчас мы узнаем, что же думают о своем будущем сами дети!
Я иду по рядам и только успеваю протягивать микрофон — со всех сторон вверх тянутся маленькие ручки, как будто я попал в класс со сплошными отличниками.
— Я буду ветеринаром! — картавит худенький мальчик лет пяти.
— Так, хорошо, кто следующий?
— Я хочу быть звездой! — смеется девочка Наташа, которую притащил на эфир Борис Грачевский.
— Конечно, будешь, — обнадеживаю я ее и иду дальше.
Аплодисменты!
Не знаю, как с остальными детьми, но девочку Наташу я не обманул — через два года на эстрадном небосклоне появилась новая яркая звезда по имени Глюкоза.
Зоопарк на голубом экране
Звери появлялись в нашем шоу с завидной регулярностью. Мы были первыми на ТВ, кто, к ужасу останкинской милиции, притаскивал в студию то ламу, то львенка, то овцу, то лошадь. Очень сопротивлялась огромная истошно визжащая свинья. А полезнее всех оказалась корова Маша: участницам программы “Выйти замуж за миллионера” даже удалось ее подоить. Правда, хозяева буренки говорили, что после этого она еще долго отходила от стресса. Миллионер же, французский винодел Серил Неккер, так до сих пор и не женился. Переплюнула всех представителей фауны — по размеру и последствиям — слониха Тереза, привезенная в студию на новогодний выпуск. Первые полтора часа она вела себя вполне достойно, но, обнаружив за одной из декораций гостевой запас фруктов, голодное животное быстренько все умяло и... тут же облегчилось.
Когда Ханга говорит по-английски
...Впереди маячил ТЭФИ.
Как должен вести себя на самой главной церемонии российских телевизионщиков человек, отдавший “Останкин-woody” уже больше десяти лет жизни? В 2003 году, например, я появился среди черной фрачной толпы собратьев по ремеслу в оранжевой футболке с надписью “Люблю Елену Хангу!”
— Очень мило! Я растрогана! — моя коллега ведущая рассматривала футболку под прицелами телекамер. — Подаришь?
— Нет проблем, Леночка, — улыбнулся я и, сбросив пиджак, стал стягивать футболку.
Такого поворота событий Ханга явно не ожидала.
— Может, потом? — Она встала почти вплотную, пытаясь закрыть меня от папарацци. — Для меня и без свидетелей ты бы мог повторить этот локальный стриптиз, — улыбаясь, перешла на английский темнокожая дива. — Но что скажет мой муж, когда утром раскроет газеты?
