Рецепт “приготовишки”

Чего ждать родителям от предшкольных занятий?

  Чадо еще роняет на фартук манную кашу и сидит на горшке, а родители уже думают, где ребенок будет учиться. Безумные? Вовсе нет. Ведь при очень многих школах проводят занятия с 5—6 лет. И уже в “приготовишке” выбирают будущих первоклассников.
     Школа №57 занимает первые места в столичных рейтингах. И ее “приготовишка” — тоже одна из лучших в Москве. Чего ожидать папам-мамам, которые решают отправить детей на ранние уроки? Достаточно ли хорошо читать и считать, чтобы “пройти по конкурсу”? И что дают малышам приготовительные занятия? Об этом мы поговорили с заместителем директора 57-й школы Екатериной ВИШНЕВЕЦКОЙ.
     
     — Если ребенок домашний, он ведь может на занятиях требовать маму-папу. Что делать?
     
— У одного нашего мальчика мама все уроки стояла за дверью и вот так — прижатой снаружи к стеклу — держала руку. На перемене парень выскакивал, вцеплялся в маму, потом бежал обратно.
     — А ее внутрь не пускали?
     
— Родитель у нас может сидеть рядом с ребенком — главное, чтобы ребенок при этом занимался. Сперва эта мама была внутри, потом стояла у двери, потом руку убрала — и мальчик постепенно привык.
     — Сколько ж на это времени ушло?
     
— Полгода.

* * *

     — Зачем, по-вашему, вообще нужна приготовительная школа?
     
— Главное, чтобы ребенок примерил на себя роль школьника и научился — ужасную вещь скажу — понимать слово “надо”. Баланс между “хочу”, “могу” и “надо” должен складываться уже в шесть лет. В школе ведь бывает скучно. В самой лучшей, в самой прекрасной.
     Если мы все время учим малыша только игрой, то, приходя в школу, он испытывает страдания: игры закончились — начались суровые будни. Если же его все время понуждать, то он учиться не захочет. Нужно найти тонкую-тонкую грань.
     — А вот японцы детям вообще все разрешают.
     
— Да, но только до пяти лет... Нам кажется: малыш пойдет в школу и как-нибудь привыкнет. Но ему будет очень трудно. Кстати, эта проблема для одаренных детей — более серьезная, чем для обычных. Вот очень способный ребенок в первом классе. Он умеет читать, писать, считать. Но не умеет, скажем, аккуратно вести тетрадь. Учитель смотрит на это сквозь пальцы: главное — что ученик контрольную решил за пять минут. Дальше все это накапливается, и, как психологи выражаются, в результате у него “не формируются волевые мускулы”. Потому что все идет слишком легко.
     Наш директор говорит, что у нас — “протестантская школа”, в том смысле, что наша задача — сформировать протестантский кодекс труда. Главное — чтобы всем было трудно, чтобы одаренный человек сформировался именно в работника.
     — Малыша, скажем, научили дома идеально заполнять прописи. Значит, все идет отлично?
     
— Смотря что он еще умеет и какими усилиями эти прописи заполнены. Бывает, приходят мамы, чьи дети в других местах занимались, и показывают: вот, за год восемь прописей исписал. Но в шесть лет очень трудно научить писать палочки, а в семь на это уходит две недели. Родители это не совсем понимают. Им кажется: научили писать прописи — это уже хорошая школа. А хорошая школа — это когда ребенка научили вещи собирать, слушать, когда другой читает, смотреть на доску — на это уходит куча времени. Одна учительница мне жалуется: малыши не видят, что на доске, — она держит на животе кусочек бумаги и на нем пишет...

* * *

     — Понять пресловутое “надо” у многих не получается?
     
— Таких мало. Чаще всего это проблема домашнего воспитания. Или психофизиологического свойства — например, связанная с синдромом рассеянного внимания.
     — Как же, простите за каламбур, готовить к “приготовишке”?
     
— Первый совет: детям надо читать вслух, причем, когда они становятся старше, — длинные книжки, с продолжениями. Не меньше сорока минут каждый день. Ребенок должен помнить, что ему читали вчера, с ним нужно это обсуждать. Он должен слышать, что говорит и рассказывает взрослый, тогда он и учителя в школе услышит.
     — Хм, мой трехлетний просит, чтобы утром я ему читала “Самоделкина”, днем — “Крокодила Гену”, а вечером — “Маленькую Бабу-Ягу”. Это нормально?
     
— Нормально! Ему просто все одинаково интересно. Главное, чтобы он помнил и слушал. Не надо требовать от малыша, чтобы он сидел смирно: он может в это время лежать, рисовать, сидеть под столом...
     — Некоторые ставят детям аудиокниги...
     
— Это лучше, чем ничего, но хуже, чем если читаете вы.
     — Второй совет?
     
— Всегда играйте с детьми в игры с правилами. “Дурачок” карточный замечательно подходит для шестилетних. Лото, домино, “пьяница”, “акулина” всякая... То, во что мы играли в детстве и что рассматривалось как двусмысленное времяпрепровождение, на самом деле формирует у ребенка саморегуляцию.
     И третий совет — с детьми надо играть, будить их фантазию всеми способами. Если вы общаетесь со своим ребенком, то он точно вам скажет, что хочет читать и считать. Не надо препятствовать ему в этом смысле — нужно и можно читать с ним вывески, заголовки в газетах, названия книжек на вашем столе, считать ступеньки...
     Наши учителя часто удивляются: ну как это, пришел в пять с половиной лет — и не знает цифры! Родители должны как-то специально исхитриться, чтобы этому его не научить.
     — Но ведь исхитряются...
     
— Знаете, что произошло? Разрыв поколений — люди сдвинулись с места, отъехали от дедушек-бабушек, у них есть ощущение: они должны жить по-новому. И с детьми что-то должно быть другое. Поэтому традиционные, простые способы воспитания теряются.

* * *

     — Как делите ребят по группам? Один ведь уже бегло читает, а другой только знает буквы...
     
— Сначала распределяем на группы по возрасту, “с точностью” до двух месяцев. В каждой — от 8 до 13 человек.
     А потом учителя потихонечку, методом наблюдения, выявляют особенности детей. И мы их в течение месяца переводим из группы в группу.
     — Главный критерий?
     
— По чтению. Отделяем тех, кто читает медленнее, и учим их вместе.
     — В вашей приготовишке можно учиться два года, с пяти лет, а можно год — с шести. Как родителям сориентироваться со сроком обучения?
     
— Если ребенок не ходит в садик, лучше два года. Если ходит — одного может быть достаточно.
     — Отметки малышам по-школьному ставите?
     
— Нет. Даже наклейки на тетрадочку — если сделал хорошо задание — дают не все учителя и не на всех уроках.
     — Как же пресловутый дух соревнования?
     
— Мы тщательно стараемся этого избежать. Ребенок должен быть наедине с задачей и вместе с учителем, а не в конкуренции с другими. Для таких маленьких детей самое страшное — выстраивать градации: этот — лучше, а этот — хуже. Иначе все строится по принципу стаи. Те, кто сзади, — уже аутсайдеры, с ними ничего не сделаешь в жизни.
     — Но детей все-таки тестируют, да?
     
— Когда малыши приходят к нам в первый раз, мы проводим серию самых простых заданий. Это делают не учителя, а психологи из специальной лаборатории.
     Надо, например, заборчик перерисовать с домиком, или лесенки такие даются для проверки самооценки: куда бы тебя мама поставила, куда — друг, куда — воспитатель в детском саду... Просим нарисовать человека — по тому, как ребенок его рисует, можно сказать, насколько у него сформированы какие-то представления о себе, о мире. Психолог все смотрит и выбирает детей, которые не справились. С их родителями мы разговариваем, показываем, в чем проблема.
     За счет этих тестов мы отсеиваем где-то пять процентов детей. Главным образом это или очень маленькие ребята, или незрелые психологически. Бывает, что и диагнозы выявляются неожиданные, требующие лечения, например, у невропатолога.
     — Я знаю, что после полугода обучения ваши учителя составляют на всех детей анкеты. Что это дает?
     
— Это уже не тесты, а результаты наблюдений. Из 8 позиций только две посвящены навыкам — чтению и счету, а остальные — образу ученика, тому, хочет ли ребенок учиться.
     И это очень болезненный процесс на самом деле — для вас малыш самый лучший, и вдруг его оценивает какая-то Марь Иванна, говорит: “Вот этого он не умеет, здесь он не такой...” Но мы предлагаем родителям посмотреть на ребенка нашими глазами. Прикинуть, каково ему будет в школе, понять, что можно исправить или как научиться жить с этой ситуацией.
     — Если результаты плохие, надо говорить об этом ребенку?
     
— Я категорически прошу результаты с детьми не обсуждать. Если у них нет шансов поступить в наш первый класс, надо сказать, что школу закрыли, что она плохая, — но ни в коем случае не перекладывать на плечи ребенка ответственность за его непоступление.

* * *

     — Какой конкурс в первые классы?
     
— Три-четыре человека на место. Сейчас в приготовительной школе 240 ребят, поступит 75. В апреле собираются все учителя, которые работают с приготовишками, 20 человек, и каждого ребенка мы обсуждаем с учетом того, что он сделал за год.
     — Кто успешнее — мальчики или девочки?
     
— Вообще-то у нас школа для мальчиков. Сейчас посмотрю статистику... Всего учится 743 человека, из них 271 девочка. Иногда после отбора первоклашек приходится делать коррекцию, “разбавлять” слабым полом, чтобы классы не из одних мальчиков состояли.
     — Они что, умнее? Какой ужас!
     
— Конечно, мальчики умнее.
     — Вы правда так считаете?
     
— Это не я, это ученые доказали. Я борец с сексизмом во всех его проявлениях, но факт налицо. И потом, “в приготовишке” мальчиков изначально больше. У нас общество до сих пор дикое, патриархальное: родители больше заинтересованы в серьезном обучении сыновей, чем дочерей...
     — Могут ли к вам поступить “со стороны” старшеклассники?
     
— Наша школа больше всего известна в городе своими старшими математическими и гуманитарными классами. Так вот, набор туда происходит тоже через своего рода “приготовишку” — вечерние математическую и гуманитарную школы. Это бесплатные кружки, открытые для всех семи- и восьмиклассников Москвы, где мы ищем себе учеников в специализированные классы, а дети стараются понять, хотят ли они учиться у нас и по нашим правилам. В апреле как раз начинаются собеседования — в них могут принять участие все ребята, интересующиеся математикой, литературой, историей. Независимо от того, посещали ли они наши вечерние школы.

* * *

     — О родителях — какая самая большая проблема в их взаимоотношениях с учителями?
     
— Самые трудные — родители, которые свои амбиции распространяют на детей, хотят, чтобы они любой ценой реализовали их идеи, учились в престижной школе. Если дети не могут или не хотят этого — трагедия.
     И другой вариант — родители, которые не понимают, где кончается сфера ответственности школы и начинается — семьи. Не понимают, скажем, что за воспитание и многие другие вещи отвечают именно они. И чем моложе папы-мамы, тем чаще мы сталкиваемся с тем, что они не понимают этой границы. Но ведь даже самая хорошая школа — это только школа. Она не может и не должна заменить семью...

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру