Татьяна Лысенко, чемпионка Европы-2006 и рекордсменка мира в метании молота, ожидает своей участи. Запрещенных препаратов в ее скандальной допинг-пробе нет. Но есть их “родственники”, из-за которых Лысенко, а также чемпионка Европы среди юниоров Екатерина Хороших могут быть наказаны по всей строгости закона. Николай Белобородов, тренер спортсменок, впервые после шокирующего известия дал эксклюзивное интервью “МК”.
— Как вы оцениваете ситуацию сегодня, когда еще нет результатов пробы “В”? И когда у вас в разгар сезона наступило межсезонье, если какой-то юмор здесь, конечно, уместен…
— А почему это неуместен? Ситуация, конечно, не самая приятная. Обидно, когда человек точно и решительно идет к цели, а его вдруг вот так… Нет, я понимаю и допускаю, что кто-то может нарушить что-то ради олимпийской медали, например, в решающий год. А тут-то — мы даже до сих пор не знаем, что это было. Говорят нам какие-то названия, а в каком веществе это находится — то, что выпили, откуда взялось? Конечно, мы, как и все, применяли какие-то витамины, пищевые добавки. Но мы ведь сами пошли и сдали пробы.
— Но, насколько я понимаю, альтернативы не было — ведь не пойти на допинг-контроль вы не имели права.
— Конечно, выбора тут не бывает. Но если представить, что мы нарушители, то могли бы, если обманывали, что-то придумать. Вдруг случилась бы поездка внезапная куда-то…
— То есть это как выгнанный с “Тур де Франс” датчанин Расмуссен — его проблемы как раз связаны с ускользанием от внесоревновательного контроля…
— Но мы пошли с открытой душой. Нам сказали: на вас пришла разнарядка, сдайте пробу — мы спокойно и пошли как порядочные. Сдаем, выступаем, вдруг через два месяца — сообщают! Почему через два месяца? Да они сами там пытались понять — а что это такое-то? И то, что решили, будто поняли, — это тоже не доказательство нашей вины, потому что там тоже чиновники, которые не сильны в науке. И они назвали препарат, но то, что назвали, не является тем, что они назвали, короче так.
— Да уж куда короче… Оставим это для официальных объяснений медикам, лучше скажите, в случае, если вторая проба повторит судьбу первой, вы…
— Я такой человек, что всегда боролся за чистоту в спорте и, думаю, продолжу бороться. Потому что считаю, что большое будущее может быть только у спортсменов, которые без всего “этого” могут участвовать в соревнованиях. Вот со мной сейчас произошло такое… Что, я должен рассказывать, что я этого не делал? Ну смешно просто. Что “это” попало в организм с курицей или с кефиром? Получается, мне надо хитрить, то есть пользоваться теми же уловками, которые нарушители и применяют. Получается, что… Да что там говорить! Ну как доказать? Я не знаю.
— Но будете?
— Сейчас собрали какие-то медицинские документы — там такие формулы, что я сижу иногда и просто не понимаю, о чем идет речь. Если мы будем говорить о методике спорта, о культуре движения, о технике, я все понимаю, но когда об этих формулах… Вон полстраны адельфан, например, принимает, а у нас он является допингом. Конечно, мы, как спортсмены, должны об этом знать.
— А по поводу того, что “родственники” — это тоже допинг, знали? Вам книжки с перечнем запрещенных препаратов давали. На ссылку о родственных препаратах обращали внимание?
— Знаете, это, наверное, русское наше авось. На самом деле, конечно, у меня есть эти книжки, конечно, я их открывал, но там какие-то “беты”, “меты”. Конечно, я это не учил наизусть: девчонок гонял иногда — посмотрите, узнайте. Когда тренируешь по 6—7 часов, находишься в поле, то на этом, честно говоря, не концентрируешься, у тебя работа на уме. Но я всегда говорил — если болит что-то, обращайтесь только к специалистам. Мы сейчас знаем многое о том, что запрещено. Но настолько стало все расширено, что ли. Даже страшно жить, что… вот сейчас, предположим самое худшее, мы отбудем срок наказания, выйдем, и что? Я не знаю, например, чем питаться? Духом святым, что ли? То есть жить по принципу: мы выпили кефир, а не поймают ли нас теперь на алкоголе?
— В Туле начался чемпионат России. Ни вас, ни Лысенко с Хороших там нет… Но у вас же есть еще ученики?
— Всегда, когда работаю со спортсменами, объясняю: я не только научу тебя метать молот, но и хочу, чтобы ты стал думающим и фантазирующим человеком, в какой-то степени тренером. Поэтому мои спортсмены могут прожить и сами. Я думаю, они справятся.
— Раз уж зашла речь о войне, вам не кажется, что сегодня ядро, молот, диск, особенно женские, — это спорт камикадзе? Нарушишь рано или поздно даже не по собственной воле…
— Так оно и произошло. Вообще — да, можно сравнить нас с камикадзе. Мы идем на грани опасности. И где окажешься: на той или другой стороне… Я вот думал, что никогда по другую сторону не окажусь. А когда оказался… От сумы и от тюрьмы не зарекайся. Когда были такие случаи, я никогда над спортсменами не смеялся. Потому что считал, что это горе. Теперь вот сам переживаю — но ничего, живем. Может, и должно было что-то произойти, чтобы осмотреться чуть-чуть, что ли, стать мудрее, отношение людей понять. На общество смотришь и сразу видишь: они и мы…
— Философия — как защитная реакция организма? Тогда вы должны радоваться утечке информации, что все стало известно хоть и до второй пробы, зато до чемпионата мира.
— Да ладно вам… Ну, не знаю, я сильный человек. А может, и хуже было бы, но чего говорить — что произошло, то произошло.
— Если последует дисквалификация, вы тоже будете отстранены от работы.
— Да. Ой, да у меня столько профессий! Я и водитель, и токарь, и автослесарь, и по дереву режу, и все, что хочешь, могу. Картины могу — во! Буду рисовать картины!
— Но тренировать-то не перестанете?
— Ну не знаю, и в театр могу пойти, роль сыграть какую-нибудь. У меня много друзей, моих коллег, и мои дети спортивные в любом случае не останутся без присмотра. Я всегда мечтал, чтобы рядом было много единомышленников, пусть группа будет и небольшая. И я ее собрал, если все пройдет нормально, то мы друг друга поддержим и переживем этот момент.
— Приходит вновь положительный результат пробы — и что?
— Мы сильные, мы пойдем до конца. Как бычки упремся. То, что нашли — они нашли. Но есть зацепка: то, что они нашли, не является допингом. И нам просто нужно время, чтобы это доказать, но это, как мне говорят, и два, и три месяца, а может, и полгода. Должны собраться медики и доказать, что это не допинг.
— Давайте спрошу прямо: возможность попасть на Олимпийские игры у рекордсменки мира Лысенко есть?
— Ну ладно — есть.
— А где спортсменки сейчас, как они, что делают?
— Да они нормально. Мне иногда звонят люди разные, говорят: ты за ними следи, чтобы им в голову чего не пришло, не повесились там…
— Ой, какие вам добрые люди звонят!
— Я им говорю: да вы что? Они настоящие спортсмены. Это воины, которые готовы пройти через все. Вот они сейчас в Москве вместе со мной, сражаемся, я их отправляю домой, а они говорят: мы вас не бросим. И я их не бросаю. Мы друг друга поддерживаем. А как иначе?
История вопроса
Проба была взята 9 мая во время внесоревновательного допинг-контроля. 26 мая в Сочи Лысенко устанавливает рекорд, метнув молот на 78,61 м. Последнее выступление — 4 июля в Загребе (76,74 м), информация о положительной пробе “А” поступила в ВФЛА 13 июля. Результаты пробы “В” должны стать известны в середине августа.
ЦИФРА ДНЯ
15 500 000 человек на земле, согласно докладу, опубликованному Всемирным антидопинговым агентством (ВАДА), употребляют допинг. 35% из них — профессиональные спортсмены.
