У бизнесмена свои методы воспитания девочек
Бывший политик, а ныне бизнесмен Константин Боровой всю жизнь —в окружении девчонок. Дажев семье. Старшая дочка от первого брака, Юля, сделала его дедушкой трех внучек. Младшая, Лена, все еще живет с ним. А сам Боровой для всех для них — инфант террибль, жуткий ребенок.
О своей семье и самолично изобретенных методах воспитания он рассказал в интервью “МК”.
Садистский эксперимент
— Дело в том, что младшая дочь родилась очень больной. У нее была страшная стафилококковая инфекция.
Когда ее, двухмесячную, выписали из больницы, у девочки уже были признаки отставания в развитии. Врачи сразу сказали, что ребенок может умереть, а в лучшем случае — остаться инвалидом. Так что я вытащил Ленку буквально с того света и очень этим горжусь.
— А как?
— Я взял отпуск на полгода, обложился книжками по этому вопросу и занимался только ею. 24 часа в сутки.
— Что конкретно делали?
— Оборудовал ей комнату всякими штуками. Например, резинками, на которых ребенок прыгает и очень рано учится держать вертикальное положение. Делал массаж по 5—6 раз в день. Сам научился — ведь на это никаких массажистов не напасешься. И все время держал ее на своем теле, вообще никогда не отпускал.
Малышка буквально жила у меня на закорках. Делал с ней зарядку, подбрасывал ее за ноги, разрабатывал фаланги пальцев... Это была очень жесткая методика.
— Чем жесткая?
— Я начал ее закалять. Обливал холодной водой, выгонял на снег и обтирал им. Дочка верещала, плакала, а я все равно продолжал. Труднее всего было выдержать прессинг со стороны бабушек. Они в один голос кричали, что я хочу угробить ребенка. А жена до сих пор уверяет, что дочка засыпала с выражением лица: “Папа, спасибо, что ты наконец оставил меня в покое!”.
— Ну вы и садист!
— Согласен, это был садистский эксперимент. Ленку было очень жалко. Но у меня не было выхода. Зато через некоторое время я привел к тому самому врачу наглую тварь, которая садилась на шпагат, стояла на голове и была абсолютно здорова. С ним случился легкий шок.
— Больше проблем с развитием не было?
— Какой там! Она у меня в 8 месяцев заговорила уже. Да на какие темы! Ей годика не было, мы пошли на выставку Марка Шагала. Я с ней картины обсуждал, рассказывал ей всю дорогу. А потом бабушка ее спросила, на выставке какого художника мы были. Дочка сказала, что это очень хороший художник по имени Ходил.
— Бабушки простили издевательскую методику?
— Конечно. Ленка их не переставала удивлять. Она у меня еще и штук 20 латинских поговорок знала. Так вот, бабушка ей как-то говорит: или ты спать идешь немедленно, или я папу сейчас позову. А дочка глубокомысленно отвечает: “Терцо нон дато” — “Третьего не дано!”.
— Младшенькая, да еще и больная девочка. Наверное, баловали?
— Самую капельку. Когда ей было месяца 3—4, я понял, что комплекс единственного ребенка нужно пресекать.
Ведь старшая дочь жила со своей мамой, моей первой женой, да и была уже взрослой. И я придумал игру, в которую мы играем до сих пор, — называется инфант-террибль. То есть жуткий ребенок. И этот инфант-террибль — я.
— Какие же правила?
— Я всю жизнь играю роль старшего ребенка и совершаю какие-нибудь проступки, на примере которых она видит, что так делать нельзя. Например, есть что-нибудь вкусненькое на столе — я сразу хвать! Потом ее угощу, конечно, но сначала — себе. То есть вел себя как дружок, раздолбай, врушка, которого все время поправлять надо. А мама у нас, наоборот, позитивный герой. Призывает все семью к порядку.
— А наказывали как? Не все ж играть?
— У нас в семье никто ни на кого не повышает голос. Когда я был недоволен поведением дочери, я всегда очень строго супил брови. И она сразу понимала, что виновата. И очень боялась этого. Один раз я так сурово насупился, а дочка говорит: “Папа, не кричи на меня!”.
Молодой дедушка
— Я горжусь этим! Знаете, как в том анекдоте: не то страшно, что дедушка, страшно, что сплю с бабушкой!
Старшую дочь я родил, когда мне было 17 лет. Моя первая жена была старше меня на 3 месяца, и все 3 месяца до моего совершеннолетия я ее изводил, пугая, что ее посадят за совращение малолетних. Дочка родила тоже рано. Так что сейчас у меня уже 17-летняя внучка поступает в университет.
— У вас ведь целых три внучки! Внуков обычно больше детей любят?
— Неправда, внуков безусловно любят меньше. Это только часть любви к детям. И это любовь-умиление, а не любовь-ответственность. Внучек мне для экспериментов не дают. Дедушки-бабушки нужны в первую очередь для того, чтобы посюсюкать. А родители целиком берут на себя ответственность за новую жизнь. Я бы, кстати, с удовольствием еще бы одного ребенка родил. Спасибо “МК”, хорошую идею подсказали! Вот только работу для этого бросить придется...
— Сына, наверное, хотите? У вас ведь кругом одни девчонки.
— Да нет, с девчонками у меня больше опыта. Хотя мальчика мне тоже однажды довелось повоспитывать.
Сына друзей, затюканного бабушками, — мы вместе в Италии отдыхали. Правда, у моего воспитания потом всплыло одно негативное последствие. Когда мальчик, вернувшись домой, вдруг заявил бабушке, сделавшей ему замечание: “Бабуль, а п**ды получить?..”
— А вас в детстве как наказывали?
— Да по-разному. Ремнем, в угол ставили... Я в очень традиционной семье рос. В последний раз отец меня палкой по заду ударил, когда мне 16 лет было. Ну, я у него эту палку отнял и пополам сломал. Я был очень сильный и взрослый. Но я считаю, что с мальчиками надо быть тверже. Девочкам достаточно просто намекнуть.
— Младшая дочка со старшей внучкой дружат?
— Конечно, у них ведь общие интересы. Советуются друг с другом, тряпочками обмениваются. Правда, внучка подобротней сложена. По моей вине, я ее раскормил. Не могу удержаться, все время что-нибудь вкусненькое ей подсовываю. Ведь внуки в любом случае только восхищение вызывают. Начала толстеть — ну и хорошо!
— А остальным внучкам сколько лет?
— Э-э-э, ну, это свойство дедушки, все забывать. (Звонит старшей дочери.) Слушай, сколько девочкам лет? Насте — 17, Маше — 11, а Соне — 3. А тебе сколько? Сорок уже? Ну, ты выглядишь на 27, ты у меня умница!
— Балуете внучек подарками?
— Главное — это общение. Я покупаю подарки детям не столько ради того, чтобы доставить им удовольствие от новой вещи, сколько ради общения. Вот недавно ездили средней внучке, Маше, покупать презент на день рождения. Старшую взяли в качестве консультанта. Прошлись по магазинам, я поиграл в инфант-террибль, потом посидели в кафе, пообщались, как большие...
Влюбленный отец
— Я очень боялся комплекса отца, который влюблен в дочку. И я был действительно влюблен в нее, просто готов был облизывать. Но несколько лет назад усилием воли я сделал себе внушение, заставил себя понять и осознать, что она самостоятельный человек. Сейчас стараюсь не вмешиваться в ее жизнь. Хотя это очень трудно.
— К мальчикам, наверное, ревнуете?
— Опять же усилием воли заставил себя смириться с тем, что у моих любимых женщин есть другие мужчины. У Лены уже появился жених. Я не ревную. Для сублимации у меня есть работа.
— Она выросла папиной дочкой?
— А я исполнял роль и мамы, и папы. Когда дочка была совсем маленькой, жена сильно болела, так что ребенком в основном я занимался. Поэтому у меня какие-то женские физиологические чувства по отношению к ней возникли. Я получал удовольствие от ее запаха, от того, что занимался всеми этими какашками. Мы всю жизнь были так откровенны друг с другом, что она меня совершенно не стеснялась. Доходило до того, что ходил с ней к гинекологу. “Господи, — восклицал врач, — неужели у ребенка мамы нет?”. А что, говорю, я за маму.
— Ошибки в своем воспитании видите какие-нибудь?
— Я немножко повредил дочку тем, что она выросла таким же пофигистом по жизни, как и я. Например, она абсолютно равнодушна к вещам. Может легко подарить что-то ценное подружке, не расстраивается, если что-то теряет. Она совсем не собственник. Это потому, что в детстве не привыкла беречь материальное. Случалось что-нибудь с Барби — я тут же компенсировал ее двумя. Перестарался немножко. Но к трудным ситуациям она умеет относиться философски и всегда повторяет за мной мою фразу: “Ничего страшного!”.
— Вы что-нибудь ей запрещаете?
— Нет, запрет — это плохой метод. Когда она в школе еще начала покуривать, я, например, просто дал ей понять, что мне это очень не нравится. Она обещала курить поменьше. А потом я рассказал, что курение может спровоцировать рак груди, и предложил ей сделать маммологические исследование. Она немножко испугалась. Сильнее вмешаться я не имею права.
— На что еще родитель не имеет права?
— Если родитель хочет доверия со стороны ребенка, он должен сделать над собой усилие и раз и навсегда пресечь менторский тон. Быть откровенным, но не лезть в душу. Лекарство, именуемое родительской помощью, хорошо именно в тех дозах, в которых оно востребовано.
— А во что вы с дочками играли?
— Со старшей, Юлей, — в самостоятельность. Когда ей было лет 8, мы шли вместе гулять, она топала на десять шагов впереди. Как будто такая независимая девушка сама по себе гуляет. Я давал ей немножко денег, она что-нибудь сама покупала.
А младшей, Лене, очень нравилась экранизация каких-то историй. Мы с ней всякие детские анекдоты разыгрывали по ролям. Я ее, помнится, учил по-разному произносить фразу “Уйди, нахал!”. Чтоб нахал действительно ушел, чтоб нахал понял, что это приглашение и, наоборот, пришел и т.д. Девочки любят театр, они по природе актрисы.
— Актриса из нее не получилась?
— Я этого, честно говоря, не хотел. У актеров трудная судьба. Однажды мы с дочкой на Кипре отдыхали вместе с московскими актерами. И они начали с ней заниматься. Но я Лену как-то больше на журналистику ориентировал. Правда, в итоге она психфак закончила, но фактически работает журналистом. И еще 5 иностранных языков знает!
