Euro pop, R'n'B, soul, стилизованная классика… Для Джорджа Ходоса природное чувство стиля, замешенное, видимо, на дрожжах экзотической смеси из русской, греческой и скандинавской крови, помогает превосходно справляться с музыкой разных направлений. Это профессиональное качество и природный насыщенный необычный голос уже признаны в элитных музыкальных салонах Европы, и “ЗД” об этом рассказывала еще весной, когда артист стал неожиданной и бурно обсуждаемой сенсацией на церемонии ZD Awards-2006. Но насколько наша музыкальная действительность созрела для появления собственной “помеси” Принца и Джорджа Майкла в одном лице? Имеется в виду не в карикатурно-комической версии, а по-серьезному?
Клипы Ходоса за это время помелькали на паре музыкально продвинутых телеканалов. На радиостанциях, послушав его музыку, персонал обычно рассыпался в комплиментах, но в эфир ставить эти трели не спешили, честно признаваясь, что не совсем понимают, для кого это будет звучать. Певец при этом настырно работает над российской версией альбома Voice (“Голос”), который на Западе успешно и давно вышел, а здесь, как он надеется, должен наконец “превратить музыкальный жанр с приставкой “поп” в нечто большее, чем просто фон для перекуров и перекусов”.
“ЗД” позволила себе оторвать артиста от столь похвальных вокально-мессионерских упражнений, чтобы удостовериться в исходе нашего с ним давнего уже спора о том, насколько быстро его постигнет разочарование в здешней поп-действительности.
— Джордж, еще не пропало желание потрясти Россию своим талантом?
— Нет, что вы. За последние месяцы, наоборот, куража стало больше. Я не верю, что эта стена останется непробиваемой. Такого просто не может быть, потому что это противоречит здравому смыслу и общемировой культурной тенденции. Россия все-таки не на Луне, а на Земле находится.
— А здесь — особый путь — и им все гордятся. Что ты думаешь, например, о такой универсальной отмазке, как “неформат”?
— Знаете, понятие “формат” в Россию пришло, между прочим, тоже с Запада. Но там профессиональная музыка и профессиональные артисты, в каком бы жанре они ни работали, всегда оказываются в том или ином “формате”. Чем ты профессиональнее и креативнее, тем ты “форматнее”. У тебя всегда есть востребованная ниша. Артисты, особенно если они новаторы, сами определяют музыкальный вкус и понятие формата, расширяют рамки восприятия людей и музыкальных СМИ в том числе. Поэтому на Западе такая богатая и динамичная музыкальная жизнь. Здесь я, конечно, сталкиваюсь со сложностью при общении с радиостанциями, но страха или чувства безнадежности нет. Надеюсь, я убедителен в том, что делаю, и моя музыка найдет своих слушателей.
— Как бы твой Voice не стал “Гласом” вопиющего в пустыне.
— Я готов идти на разумные компромиссы. Поэтому специально для радийного эфира сделал два ремикса сингла Where Do I Go, который, кстати, имел успех на зимней церемонии “ЗД”, и это тоже утвердило мой оптимизм. Ведь мне аплодировали зрители, которые прибыли в зал тоже не с Луны, а из обычных московских квартир. Что касается ремиксов, то я работал с диджеем Анатолием Воронцовым и Домиником Джокером, людьми не только известными, но очень профессиональными. Мне не стыдно за эту работу, хотя это и был компромисс, даже некий реверанс в сторону клубной культуры и так называемого “формата”. Но опыт очень интересный. С Домиником я, например, намеренно отказался от своего видения на собственную музыку и полностью принял его инструментальное и вокальное решение. В результате я неожиданно нашел в себе новые возможности как исполнителя R&B.
— Тебя очень хвалят на Западе звезды музыки соул и оперные дивы — мы их уже перечисляли в “ЗД” поименно. А чью похвалу из здешних звездных уст тебе было бы приятно услышать?
— Похвала приятна из любых уст, но почетна, конечно, от признанных профессионалов. Хотя все стихи и 80 процентов музыки я пишу сам, но для альбома решился на эксперимент и записал популярную версию старинной арии Персела Music For a While на староанглийском языке. Любителям камерной музыки хорошо известно исполнение этой арии Дмитрием Хворостовским. Мне было бы, например, интересно знать его суждение об этом эксперименте, в котором я пытался соединить классический канон с новым звучанием.
— Все это здорово, но не пытаешься ли ты скрестить дверь со стулом? Может ли в принципе легкая музыка с приставкой “поп” претендовать на что-то большее, чем быть фоном для “перекуров и перекусов”, о чем ты говоришь с таким сарказмом?
— На этот отнюдь не риторический вопрос я бы категорически ответил: да, может, и должна. “Поп” не всегда значит примитив. Кому-то нравится жевать утренний бутерброд под задорные песни группы “Мираж”, а кому-то по душе Мэрайя Кэрри. И нельзя сказать, что здесь кто-то прав, а кто-то нет. Здесь — дело личного вкуса. Но проблема заключается в том, что на музыкальном прилавке лежат только товары для невзыскательной публики, и при этом в России громко декларируют решительное желание не отставать, а то и соперничать с Западом. Но у нас до сих пор не представлена ни одним артистом по-настоящему качественная и соответствующая мировым стандартам поп-музыка, тот ее сегмент, который может называться искусством, а не просто музыкальным товаром на потребу рыночного спроса. Мы все выросли из простеньких незатейливых мелодий сомнительного качества, потому что жизнь тогда была простенькой и незатейливой. В ней рождались примитивные феномены вроде “Ласкового мая”. Но с тех пор жизнь стала богаче, люди теперь ездят за границу, слышат то, что номинируется на “Грэмми” и звучит в светских салонах Европы. Но получается, что наша музыка теперь отстает от меняющейся жизни. Мы с иронией смотрим на попытки некоторых исполнителей дома петь, как просят, но и на английском постараться, как там бы хотели. А в итоге получается продукт промежуточного качества. Но я уверен, что мы уже созрели для появления наших собственных Джорджа Майкла, Принца… И кто-то должен первым занять эту нишу.
— Кажется, мы понимаем, на кого ты намекаешь. Будем ждать…
