Кио — это картинка из детства: черный фрак, снежная сорочка, бабочка и… удивительно тонкая улыбка-интрига, за которой обязательно последует масса тайн, словно бы из “Алисы” Кэрролла — белые кролики да говорящие коты… Увы, жизнь куда прозаичнее. Теперь — жизнь без Кио. Ведь сегодня, 30 августа, мы вспоминаем, как Игорь Эмильевич ушел от нас год назад после тяжелой болезни. Осталась память и — памятник, установленный в эти дни на Новодевичьем стараниями вдовы Игоря Кио — Виктории…
На главной аллее Новодевичьего кладбища появилась каменная стела с бронзовым барельефом работы молодого скульптора Сергея Сережина, под общим руководством Александра Рукавишникова.
— Столько сил пришлось приложить, и вот, наконец, памятник открыт, — говорит Виктория Кио. — Удивительный барельеф: такая ирония во взгляде, Игорь, Игорь… Мы прожили вместе тридцать лет!
— Он всегда был красив и мужественен…
— Да, я была счастлива с ним все эти годы и никак не могу свыкнуться с мыслью, что его уже нет. Достойный мужчина во всех проявлениях, настоящий аристократ. Порядочный, тонкий — и в быту, и в общении с людьми.
Никогда не позволял себе ни раздражения, ни грубости; не мелочный, умел радоваться удачам своих коллег — а это такая редкость в артистической среде. В семье был и властный, и очень добрый одновременно. Так тяжело теперь ощущать, что опоры нет…
…Сегодня друзья и почитатели Игоря Кио с улыбкой вспоминают все то трогательное, что сопровождало его профессию.
Как, например, не раз в цирк чуть ли не перед представлением огорченные жены приводили своих мужей-алкоголиков: “Игорь Эмильевич, закодируйте! Ну что вам стоит!” Или встретят на улице: “Гражданин Кио, не можете ли помочь материально? Поиздержались… А тут видим ваш трюк с “машинкой для печатания купюр”…
Это так просто!” Верили! Какой там Копперфильд! Но самый потрясный номер был, конечно, на Останкинском пруду в 1993-м, когда на глазах десятков тысяч людей Кио связали, положили в мешок, мешок — в сундук, а сундук подняли на вертолете и скинули в пруд. А через секунду он невредимый уже выезжает на белом “Мерседесе”!..
— Он, конечно, хотел делать эти сложные, постановочные трюки, вроде “Исчезновения Восточного экспресса” Копперфильда, — вспоминает Виктория, — но осуществить все это на практике было невыносимо трудно.
Столько денег, столько разрешений всяких… Когда наступили времена “демократии”, Игорь мечтал о трюке с исчезновением Мавзолея. Вот стоит на Красной площади многотысячная толпа и видит: Мавзолей накрывают, а через секунду — лишь голая Кремлевская стена: нет Мавзолея!
— Это лишь иллюзия или Мавзолей реально куда-то перетащили бы? Вы же знаете!
— Знаю, конечно. Но не скажу. А то какой же это фокус, пусть даже и неосуществленный! Увы… Какие вложения требовались! Другая его мечта — создать Магический замок, где было бы много-много разных залов и в каждом то возникал бы, например, вулкан, то исчезал… Этакое масштабное зрелище с возникновением-исчезновением чего-либо удивительного… И я — как вдова — стараюсь “пробить” этот проект, чтобы тем самым увековечить память о муже. Правительство Москвы меня очень поддерживает. Сейчас ищем необходимое помещение под реконструкцию.
…Когда-то до слуха отца Игоря — Эмиля Теодоровича, работавшего в 20-е годы XX века в Варшаве, долетели непонятные обрывки фраз из располагавшейся неподалеку синагоги — “кио-ткио-ткио”... Прислушался и... придумал псевдоним на всю династию. Это слово пережило и его, и Игоря Эмильевича. Оно означает тайну, благородство и желание сделать мир добрее…
