В районе кораблекрушений в Керченском проливе полным ходом идут работы по минимизации последствий. Оттуда только что вернулся заместитель руководителя Росприроднадзора Олег МИТВОЛЬ, который согласился ответить на несколько вопросов “МК”.
— Олег Львович, можно ли, обращаясь к ситуации в Керченском проливе, провести аналогии с другими подобными ЧП?
— В мировой практике были и более крупные аварии и катастрофы, в том числе и по масштабам экологических последствий. Хотя бы история с крушением в 2002 году танкера “Престиж” у берегов Испании. Но есть одно ключевое отличие. Там была нефть, которая легче и которая расплывается по поверхности. А у нас тяжелый мазут, который опускается на дно. И в этом отношении есть своя специфика и свои трудности.
— Почему произошли все эти кораблекрушения? У вас есть уже какие-то выводы, свое мнение?
— Я сейчас с большим интересом жду выводов транспортной прокуратуры. Но эпицентр случившегося не просто так пришелся именно на пролив. Суда “река—море” рассчитаны на волну высотой максимум 2,5 метра. По прогнозу давали волну в 3 метра, а на самом деле оказалось 5. Почему 5? Пролив — он как горлышко в бутылке, узкое место, там ветер самую сильную волну и нагонял. И потому все суда потонули практически в одном месте.
— Как обстоят дела на нынешний момент?
— Вся работа по минимизации последствий делится на три части.
Первая — ликвидация загрязнения побережья. Сами понимаете, что там сейчас настоящая смесь из мазута, выброшенного на берег, ила, песка, водорослей и прочего. На месте работают части МЧС, решено увеличить группировку до 2 тысяч человек, очень много добровольцев. Причем не только из числа местных жителей. Люди приезжают устранять загрязнения и из других регионов. Власти Краснодарского края обеспечивают поддержку техникой.
Вторая — ликвидация пятен от светлых нефтепродуктов. Пятна есть, но они также локализованы, поставлены бонновые заграждения, две нитки по 200 метров. Будем ликвидировать пленку, сорбентов хватает. Вдобавок к имевшимся на месте полутора тоннам МЧС оперативно перебросил самолетами еще 25 тонн.
Но главное — третья часть работ: уборка мазута со дна. Для того чтобы эта работа дала максимальный эффект, надо перекрыть протоку возле косы Тузла до дамбы. Это небольшой участок — всего 500 метров, он не судоходен, поэтому для того, чтобы избежать тяжелых последствий загрязнения, данный проход должен быть закрыт на 3—5 лет. Если мы сейчас задействуем земснаряд для выемки грунта на незакрытом пространстве, то пользы от такой работы не будет. Потому что мы, грубо говоря, один кубометр вычерпаем на берег, а три куба через пролив направим в лиман, к заказнику, где как раз место обитания птиц, и дальше — в акваторию Азовского моря. Но такое решение может быть принято только вместе с украинской стороной.
— А там, насколько я понимаю, есть сложности?
— Вы про историю с двумя украинскими инспекторами? Да, это более чем интересная ситуация. Действительно, в восемь вечера среды к нашим силам, занятым на откачке мазута из танкера “Волганефть-139”, прибыли два украинских инспектора. Наши к тому времени разогрели мазут, откачали порядка 10 тонн. А они предъявили свое предписание на украинском языке о приостановке работ и перекрыли шланги: дескать, заканчивайте и отплывайте.
Сообщение из штаба ЧС поступило ко мне, и я через СМИ тут же выразил глубокую озабоченность российской стороны этими обстоятельствами. И не могу не отметить скорость и адекватность реакции украинских коллег — буквально через час предписание было отменено, а руководство украинского министерства сняло этих инспекторов с их должностей. Были предприняты абсолютно адекватные меры, и ночью возобновилась откачка мазута.
Так что, надеюсь, и в вопросе перекрытия протоки будет найдено решение, адекватное ситуации. И бояться тут нечего. Тем более у нас есть подобный известный опыт под Хабаровском.
— Многих сейчас волнует вопрос сохранения фауны в регионе…
— На это я могу ответить, что делаем все, что можем. Как раз многие добровольцы сейчас заняты спасением птиц, и не только их — двух дельфинов выхаживают волонтеры. Что же касается птиц, то их сейчас отчищают, согревают, сушат, чтобы мокрыми не выпускать. Но особо хочу отметить, что к нам на помощь уже едут и иностранные специалисты из США, других стран и организаций, в том числе и Международного фонда защиты животных. Причем не просто отзывчивые добровольцы-волонтеры, а профессионалы, как, например, Валерия Руопполо из Бразилии, которая уже 15 лет занимается реабилитацией птиц после таких катастроф. Причем едут не с пустыми руками, а с оборудованием. Мы сейчас связываемся с МИДом, с таможней, чтобы оказать им поддержку: и визовую, и для ввоза оборудования. Первые иностранные специалисты будут на месте уже в субботу.
