Органный бум

Эка невидаль: скрипка, фортепиано, дирижерская палочка попеременно бродят в высоких новостных рейтингах, по крайней мере в качестве свидетелей события (и не всегда немых). Но вот загвоздка: никогда в эти рейтинги не попадет орган, вся жизнь которого суть интимнейшее таинство, достойное немногих посвященных. Взять самих органистов, пусть даже самых маститых из них, — они, дай бог, хорошо известны в профессиональной среде; а их гонорары за концерт при самом лучшем раскладе едва ли превысят 3000 долларов. Орган огромен и дорог, его возведение или реставрация — это как фабрику строить, но так уж выходит, что он, словно шпион, вечно остается в тени — остается тем фоном, на котором разыгрывается драма новой и новейшей истории.

Спешу предложить пятерку наиболее значимых событий в органной жизни России последнего времени. Начнем с ожидаемого: 15 декабря в калининградском “кантовском” соборе впервые зазвучит самый большой в стране (по количеству регистров) орган фирмы “Шуке”.

1. Кенигсбергское чудо?

…Итак, знаменитый Кантовский остров, подножие многострадального Кафедрального собора. Его история всем известна: выгорел почти под ноль (одни лишь стены остались) после бомбежки англо-американской авиации в 1944-м. Кого ни спрашивал — все говорят, что от прежнего органа ганноверской фирмы “Фуртвенглер”, стоявшего там, не осталось даже трубы. Хотя бы одной.

…В 60-е собор вознамерились снести. Так в газетах и писали: “Нужно раз и навсегда покончить с немецким наследием на этой земле!” Хотели оставить одну лишь могилу Канта. Но благодаря заступничеству московской интеллигенции собор отстояли. Так он и прозябал долгое время в запустении, пока в 1992 году Игорь Одинцов не занялся его реставрацией… Одно лишь имя Одинцова — это уже живая местная легенда. Хотя органисты относятся к нему со смешанными чувствами. С одной стороны, он на своих плечах вытянул совершенно непосильный груз — отреставрировал собор и сейчас достраивает в нем уже второй орган. С другой — Одинцов считает себя полноправным хозяином этого заведения (ГУК “Кафедральный собор”) и никакого “чужака” и на пушечный выстрел ни к собору, ни к органу не подпустит (так это, по крайней мере, представляется).

Если на восстановление всего собора, по словам Одинцова, было собрано свыше 6 млн. долларов (в том числе и от немцев), то спаренный орган “Шуке” (один на 32 регистра, другой на 90) обошелся где-то в 2 миллиона евро (причем деньги выделили по личному указанию Путина в канун 750-летия Кенигсберга). Игорь Одинцов:

— Подобный орган барочного типа в России никогда не строился. Вы сейчас видите и малый, и большой органы (совокупное число труб — свыше 6000): их соединяет между собой оптико-волоконный кабель, идущий под полом. Садитесь за клавиатуру одного — и вы сможете управлять другим. Или есть возможность играть в четыре руки.

— Какие трудности были по ходу строительства органа?

— 15 декабря планируем запустить большой орган, и никаких сомнений в этом быть не может! А трудности… Одна маленькая деталь: прежде чем строить орган, нужно было создать здесь оптимальный температурно-влажностный режим. С этой целью возвели газовую котельную, благодаря которой в здании постоянно поддерживается +19 градусов и 45—60% влажности. Если влажности почему-либо не хватает — включаются паровики и загоняют пар. И наоборот: если влажности много — срабатывают осушители.

Каркас и наружную отделку делали в России, а всю музыкальную начинку — немцы. Орган во многом (по сохранившимся чертежам) должен повторять исторический инструмент, но, конечно, с поправкой на автоматику, ведь — словами Одинцова — в одну воду не войдешь дважды. В органе, например, установят специальную компьютерную линию, и если инструмент будет показывать “не ту игру”, то в Германию, прямо на фирму, через компьютер пойдут все данные, что позволит им “поставить диагноз” и дать совет нашим специалистам…

Калининградцы ни на минуту не сомневаются, что после запуска гигантского органа их город автоматически превратится в органную столицу России. По духу, по какой-то до сих пор витающей “немецкости” — может быть. Хотя в городе будет совокупно всего четыре духовых органа: два фирмы “Шуке” в Кафедральном (2006 и 2007 гг.), чешский “Ригер-Клосс” в областной филармонии (1982) и небольшой органчик “Шпет” (1963) в католической церкви св. Екатерины на Лесопильной улице. И теперь очень любопытно, кто из известных отечественных органистов получит доступ к органу-тандему в соборе, кто “приглянется” Одинцову. На вид — орган действительно выдающийся; правда, возникал определенный скептицизм в связи с приглашением на такой мощный проект фирмы “Шуке” — фирмы, которой можно смело закрыть производство в Германии и переехать со всеми пожитками в Россию, — столько заказов уж было по стране... Однако все это спишется, если орган действительно зазвучит под управлением лучших органистов мира.

2. Покушение на возрождение?

…Теперь ненадолго вернемся в Москву. Здесь готовится не менее грандиозная буча — долгожданная реставрация уникального французского органа фирмы “Аристид Кавайе-Колль” в Большом зале консерватории.

Какие проблемы мы имеем? Во-первых, 30-летний чисто технический износ инструмента, во-вторых, неудачные вмешательства в орган на протяжении второй половины XX века, о чем “МК” уже подробно писал. И в-третьих — самое важное: фирм, специализирующихся на реставрации “Кавайе-Колль”, в мире не существует; есть лишь более или менее удачные примеры их “возрождения” руками отдельных мастеров.

Так, ректор МГК Тигран Алиханов позвал для предварительной экспертизы одного из них — Дени Лякора, который умело провел реставрацию “Кавайе” в соборе Сен-Этьен (Кан, Нормандия). Делал он это вместе с выдающимся мастером Жаном Рено (кстати, имя Рено фигурировало в списке претендентов на реставрацию в БЗК еще при ректоре Овчинникове, но до конкретных предложений дело не дошло). Позже их дуэт распался, после чего Лякор основал собственную фирму “Лякор и Робер”. Я звонил в собор Сен-Этьен, тамошний главный органист (кстати, игравший на органе в БЗК) сказал ровно следующее: “Если меня спросить: “Кто бы мог взяться за реставрацию московского “Кавайе”?” — я скажу: только Лякор!”

Глава Роскультуры Швыдкой посоветовал не мелочиться, запрашивая сумму на реставрацию органа в БЗК. Тем более что 2010-й объявлен Годом Франции в России (и наоборот), а потому можно (гипотетически) обратиться к какой-нибудь крупной французской конторе, чтобы помогли с деньгами на реставрацию “своего же исторического инструмента”. Пока озвучивается сумма в 75 млн. рублей. Обычная практика в таких случаях, что приезжает фирма, разбирает орган, отвозит в Европу, там собирает по новой (с заменой движка, кожаных частей, утраченных труб и проч.), потом разбирает, привозит в Москву и “набело” возводит окончательно. Так вот, в случае с “Кавайе” и Алиханов, и Швыдкой порешили орган никуда не вывозить — мало ли что? С органом вряд ли успеют управиться до 2010-го — на это нужно года 2—3… Сам Дени Лякор так прокомментировал по телефону ситуацию:

— Да, я приезжал в Москву и осматривал инструмент. Нельзя сказать, что орган “в крайне опасном состоянии”, но серьезная реставрация требуется. Можно сказать, что орган отчасти утратил свою аутентичную стилистику из-за поздних вмешательств различных мастеров. И если бы им занимался я, то, конечно же, исправлял бы все эти “ошибки”. Но я не знаю, кто в конечном счете будет его реставрировать.

— Можно ли будет обойтись без вывоза органа во Францию?

— Отдельные элементы, думаю, везти все равно придется…

Итак, если по деньгам и срокам ситуацию в принципе можно вырулить, то с непосредственным реставратором вопрос пока остается открытым.

3. Капелла с трубным гласом

…Совсем недавно в Питерской капелле наконец случилось долгожданное: орган фирмы “Э.Ф.Валькер” (Людвигсбург, Германия) был изумительно отреставрирован на “путинские деньги” фирмой “Ойле”.

Пару слов о самой капелле: первое время в здании органа не было, хотя архитектор Бенуа предполагал его установку, ездил по Европе, осматривая органы разных фирм… Сохранилась его переписка с Балакиревым (худрук капеллы на тот момент), в которой Бенуа упоминал о визитах на органостроительную фирму “Валькер”. В конце концов “Валькеру” было сделано проектное предложение органа на 32 регистра. Но… дальше проекта дело тогда так и не пошло.

Капелла жила своей жизнью без органа, пока — уже в советское время, в 1927 году — сюда не перенесли валькеровский же инструмент, хотя это лишь совпадение. Рассказывает один из кураторов теперешней реставрации Павел Кравчун:

— Почему тогда переносили? Все очень просто: в 20-е годы позакрывали огромное число храмов, вот и остались органы бесхозными — это многие десятки инструментов. Их надо было куда-то девать…

Интересно, что ранее этот “Валькер” (32 регистра, пневматическая трактура) стоял в Голландской реформаторской церкви на углу Невского и Мойки. Орган был смонтирован в церкви в 1892 году. Там, кстати, и до “Валькера” стояли по меньшей мере два органа. Так вот, нынешний “Валькер” был “упакован” в корпус одного из них — органа 1832 года мастера Георга Людвига Фридриха (архитектор Поль Жако). Сам орган Фридриха, имевший 22—23 регистра, по-видимому, не сохранился. Возможно, валькеровцы использовали для чего-либо часть труб — может, на переплавку пошли; но красивый корпус (кейс), хорошо вписывающийся в интерьеры церкви, мастера решили оставить.

…В советское время в инструмент начались вмешательства. В 1967—1968 гг. чешская фирма “Ригер-Клосс” занялась его восстановлением. И расширением возможностей: одно дело, когда он в маленькой церкви стоял на хорах, а тут-то уже — большой зал. Что же сделали чехи? Они убрали значительную часть пневматической трактуры, поставив вместо нее электрическую; но, по счастью, не выкинули “мешочки”, которые толкают клапаны. Поэтому и сохранилась валькеровская интонировка и интонация.

Кроме этого чехи увеличили число регистров до 45. Но, делая это, они покорежили некоторые оригинальные регистры — часть переставили, перекомпановали, а то и просто выбросили. Из-за всего этого в одном органе теперь стало как бы два, заметно отличающихся друг от друга: старая валькеровская начинка (всего 27 регистров) и новая чешская. Кравчун:

— Кстати, чехи не увозили орган к себе на фирму — и это великое дело, а то бы они его куда больше изуродовали.

Но вот проходит еще 40 лет. Орган опять ветшает, хотя долгие годы (около полувека) за ним очень тщательно следит выдающийся мастер Юстин Пронцкетис. Но все равно инструменту требовалось серьезное “фирменное” вмешательство.

А дальше… в сентябре 2005 года капеллу посещает Путин, посмотреть результаты реставрации зала. И глядя на всю эту красоту, умилившись, спрашивает: “А есть ли еще какие-то проблемы?” На что тогдашний директор капеллы ответил: “Да вот орган — наша беда. Он с виду красивый стоит, а внутри — 40 лет ремонта не было”.

Тогда Путин и говорит: “Сколько вам нужно?” Директор назвал сумму: примерно 1 млн евро. Путин указал своему помощнику: “Запишите и позаботьтесь, чтоб все было профинансировано”. Так орган получил реальную возможность возрождения. Провели тендер; выиграла фирма Eule (“Олье”) из Саксонии. Куратору сформулировали основную идею: вернуть органу “валькеровское лицо”, сделать его более моностиличным, чтоб не играло “два в одном”. 7 мастеров с фирмы трудились полтора года, и наконец орган капеллы был приведен в божий вид. По мнению ряда экспертов, реставрация была проведена очень удачно.

4. Органный конкурс Веры Таривердиевой

…После кончины своего знаменитого супруга Микаэла Таривердиева Вера Гориславовна решила популяризировать его творчество — точнее, ту его часть, которая куда менее заметна, чем музыка из кинофильмов. И придумала конкурс молодых органистов, который сегодня можно назвать самым престижным из отечественных. В этом году финал его проходил в Калининграде: конкурсанты соревновались на органе “Ригер-Клосс” в старом готическом здании Калининградской областной филармонии. Комментирует знаменитый британский органист Мартин Бейкер, один из членов жюри: “В этом году уровень конкурсантов очень достойный, даже из числа тех, кто не прошел в финал. Сам я не играл органную музыку Микаэла Таривердиева, но для меня величайшее удовольствие ее узнавать. Особенно понравился Третий концерт”. Вопрос к Вере:

— Как Микаэл Леонович пришел к органной музыке?

— О муже очень хорошо сказал Покровский: “Это композитор прошлого, настоящего и будущего”. Чтобы точнее выразить все те впечатления, что возникли у него после Чернобыльской катастрофы, ему понадобился именно орган. Эта тема звучания зоны… Мы были там в сентябре 1986 года, Микаэл Леонович выступал с концертом.

Нас подводили к станции очень близко, он видел все это: разрушенный реактор еще без саркофага. Мы же не понимали, как это опасно.

…Победителем конкурса впервые стал американский органист Роберт Хортон, с которым мы тут же перекинулись парой слов:

— Теперь вы будете включать в свой репертуар музыку Микаэла Таривердиева?

— Да, конечно. Его музыка требует от музыканта способности к внутреннему движению, надо уметь мыслить широко, большими категориями...

— Должен ли органист быть верующим человеком?

— Верующим человеком быть не помешало бы в любом случае. Было бы сложно сделать карьеру органиста, не имея совсем никакой связи с христианской культурой. Если бы я не был христианином, то почувствовал бы некое отсутствие чего-то очень важного в своем исполнении.

Теперь же оставим возбужденного победителя с его призами и посмотрим на орган “Ригер-Клосс”, на котором, собственно, и проходил конкурс. Орган этот 1982 года и, по мнению московских мастеров, уже нуждается в ремонте (а также в переводе на электронное управление регистрами). Однако его хранитель Михаил Корнеев не разделяет этого мнения:

— Мы против какого-либо вмешательства, ибо сейчас он в нормальном состоянии. Конечно, органный конкурс — это совершенно особый случай: ведь все участники хотят, чтобы звучание было идеальным. Но это невозможно обеспечить, учитывая, что органу 25 лет — имеется чисто механический износ, и под вкусы каждого не подстроишься. Но многим органистам нравится, в том числе и Гарри Яковлевичу Гродбергу, который его когда-то открывал…

Авторитет Гродберга в Калининграде неописуемый. Какие бы великие органисты мира ни приезжали в областную филармонию играть на “Ригер-Клоссе”, никогда не бывает такого переаншлага, который случается исключительно с появлением там Гарри Яковлевича. Однако есть мнение, что все это суть “собственнические” мотивы, когда большой органист привык к инструменту и не хочет, чтоб без его ведома в инструмент вообще кто-либо совался. Комментирует Екатерина Мельникова, главный органист московского Кафедрального собора Непорочного зачатия Пресвятой Девы Марии:

— Гарри Гродберг и против вмешательства в орган в зале им. Чайковского в Москве (там тоже стоит чешский “Ригер-Клосс” и, по слухам, его тоже ждет реставрация). Но надо понимать, что эти органы не имеют такой важности и ценности, как, скажем, “Кавайе-Колль” в Большом зале консерватории, они не первого класса, не исторические, не стоит так за них трястись.

5. Чисто английская умиротворенность

...Мы крайне обеспокоены судьбой исключительного по красоте английского органа фирмы “Бриндли и Фостер” (Шэффилд, 1877), стоящего в бывшей английской церкви на Английской набережной, 56, в Питере.

Еще лет двадцать назад в церкви располагалось экскурсионное бюро, позже здание передали в ведение Санкт-Петербургской консерватории. И что с того, что передали? Здание закрыто, уникальнейший орган пришел в полный упадок, но, естественно, никто и не почесался. А история инструмента, увы, типична для нашей неорганной страны. Прежде в этой церкви напротив алтаря стоял инструмент работы английского мастера Уильяма Хилла, построенный в 1843 году. Проходит тридцать с лишним лет, орган нуждается в обновлении, и тут как раз храму приносят в дар красивый инструмент “Бриндли и Фостер” с характерной росписью видимой части труб (его установили в 1877-м). Далее — революция, в 1919-м церковь закрывают, и в ней поочередно размещаются самые разные госучреждения. А потом случается страшное — в течение 1960—1970-х годов орган подвергается варварскому разрушению: было разворовано и изуродовано около 40% труб, сломаны абстракты механической трактуры, выломаны воздушные каналы и створки швеллера…

Однако до сих пор жива надежда, что, по сути, единственный английский инструмент в России еще может быть возвращен к жизни опытной фирмой-реставратором.