Только к самому началу гала-концерта в Музтеатре Станиславского и Немировича-Данченко (в рамках Пасхального фестиваля) публика узнала о том, что пройдет он, как и полагается, в 2 актах. А первоначально Гергиев думал посадить москвичей на монастырскую диету — потчевать балетными деликатесами в два приема. То есть планировали в разные дни два отличных друг от друга гала, минут по сорок каждое. На эти показы, являющиеся кульминацией феста, и продавались билеты по цене до десяти тысяч.
К счастью, в последний момент одумались и объединили представления в одно. Причем без некоторых ранее заявленных звезд: приболевших Андриана Фадеева, Виктории Терешкиной и Евгении Образцовой. Конечно, то, что Мариинский балет находится в свободном плавании, то есть без руководства, чувствовалось уже по организации.
В свете последних высказываний Гергиева, который обрушился с критикой на балеты Форсайта, опусов этого хореографа в программе не было и в помине. Вместо Форсайта показывали адажио из “Золушки” Ратманского. К этому хореографу Гергиев и проникся особой любовью. Намеревается восстановить не идущие в Мариинке старые балеты. И даже заказал новый — “Конек-Горбунок”! Ратманский да хореограф Раду Поклитару (“Лебедя” которого на музыку Сен-Санса очень интересно интерпретировал на этом концерте премьер Игорь Колб) отвечали за современность. В остальном на гала царствовала правоверная классика.
Начался показ с па-де-де из “Арлекинады” Мариуса Петипа. Вполне отвечая духу фестиваля, получившего благословение патриарха, этот шаловливый номер Корсаков и Чепрасова танцевали с постными лицами. После концерта выяснилось, что на репетиции танцовщик получил травму и оттанцевав в первом отделении, танцевать Баланчина во втором уже не стал.
Трагически безысходным чувством наполнила зал и другая пара. Любимый партнер Волочковой Евгений Иванченко и Олеся Новикова, как всегда, безукоризненно исполнили кладбищенское па-де-де из балета “Жизель”. И только виртуозу Михаилу Лобухину со своей партнершей Екатериной Осмолкиной удалось сбить заунывное настроение. Вихрем ворвавшийся на сцену в образе бога ветра из балета Петипа “Талисман” Лобухин вызвал восторг зала своими потрясающими прыжками и вращениями.
Но самым дорогим яичком к Христову дню на Пасхальном фесте стало выступление первой дамы Мариинского балета Ульяны Лопаткиной. Мариинская прима буквально довела зрительный зал до полуобморочного состояния. Завораживая зрителей певучими руками, ее роза иссыхала и умирала от любви на глазах партнера.
Что же касается другой розы в этом концерте, точнее ее видения из легендарного балета Михаила Фокина “Призрак розы”, показанного Игорем Колбом в начале второго отделения, то она казалась скорее страшным “призраком Оперы” или Мариинского театра, нежели эротичным цветком из репертуара Нижинского.
