Мне пришлось всерьез задуматься об этом, выдавая замуж… свою собаку!
Французскую бульдожку подарили мне на день рождения. Я назвала ее Шанель, а она принялась грызть мои туфли.
Через полгода Шанель наконец перестала гадить где попало, и я вздохнула с облегчением… Но тут зазвонил телефон. Приятный мужской баритон вежливо осведомился:
— Совокупиться не желаете? Слышал, вы уже готовы.
— Что, простите? — опешила я.
— Да мне соседка ваша телефончик дала, видела вас во дворе. Говорит: тоскуете сильно, вязаться пора…
От возмущения я бросила трубку. А потом вспомнила: ну да, соседка по двору, пока ее болонка назойливо тявкала на Шанель, так же нудно вещала что-то про собачье потомство. Прозвонившись в клуб “французских бульдоговодов”, я впервые узнала, что прокормить, убрать и выгулять — еще не все мытарства на тернистом пути собаковладения.
Инструктор сообщил мне, что по достижении собачьей девочкой половой зрелости (8—12 месяцев) — во избежание проблем в собачьей гинекологии — сучку (пардон!) требуется “развязать”. Иначе говоря, выдать замуж.
Чтобы сделать это “как положено”, “по-людски”, надо найти подходящего жениха. К нему предъявляется набор требований, сделавший бы честь любому двуногому жениху. Он должен быть из приличной семьи (это касается и семьи его хозяев, и его собственной родословной), в порядке должны быть и его документы (удостоверяющие породу и наличие прививок). Желательно, чтобы жених имел отменный экстерьер (внешний вид) и впечатляющие физические возможности. Он должен быть достаточно молод (чтобы быть активным в сексе), но и не чересчур юн (неопытные нам ни к чему!). Достойным должно быть и материальное положение: чтобы стать качественным “производителем”, кобелю необходимо полноценно питаться и наблюдаться у собачьего доктора. А также содержать алиментного щенка, которого сторона невесты обязана выдать стороне жениха в случае успешной свадьбы — то есть вязки. В завершение ликбеза инструктор клуба заявил, что у него есть на примете “приятный во всех отношениях” собачий жених, и дал мне его телефон.
Так я сама оказалась в шкуре мужчины, которого приняла за телефонного маньяка. Но тогда я еще не знала, что говорить “мы” о своей собаке и “вы” — о собаке чужой (подразумевая ее молчаливую солидарность с хозяином) принято в среде заядлых собаководов.
…Набираю номер “французского жениха” и понимаю, что сформулировать вопрос действительно не так уж просто:
— Здравствуйте, вы… э-э… девочку не желаете? — мямлю я мужику, снявшему трубку. — Ну, в смысле — вы с кобелем…
Мужик реагирует адекватно и сразу:
— И какие вы?
Я сообщаю возраст, вес и рост Шанельки и выясняю “параметры” жениха. Мы вроде бы подходим друг другу, и я приглашаю жениха с хозяином прийти к нам во двор для знакомства. Мне почему-то кажется, что “интимной связи” должно предшествовать хотя бы одно свидание.
— Да вы что! — возмущается хозяин жениха. — Перед вязкой нас ни в коем случае нельзя травмировать походом в чужой двор!
Выясняется, что в предшествующие свадьбе дни жених соблюдает особый щадящий режим и не отходит далеко от дома, чтобы его не нервировали всякие новые запахи и впечатления.
Надо же, а мне данное событие отчего-то виделось совсем по-другому… Вот она, такая невинная, ни о чем не подозревая, резвится на природе. А тут он — собачий мачо — одним мощным прыжком настигает жертву и, не дав ей опомниться, — увы и ах! А оказалось, все наоборот: это жених ни о чем не подозревает вплоть до самой брачной ночи. А за час до нее кобелю вообще рекомендуется сытно откушать и отойти к послеобеденному сну в собственном доме, чтобы проснуться уже от “запаха женщины”… В общем, в случае чего: “Невиноватый я! Она сама пришла!”
Чтобы расстаться с невинностью, нам с Шанелькой приходится самим топать домой к жениху. И не одним, а в сопровождении инструктора по собачьим связям, работающего в режиме почасовой оплаты стороной невесты. Что ж, женский пол был испокон века выносливее.
Дверь открывает по-деловому настроенный мужчина средних лет, бесцеремонно осматривает меня с головы до ног и произносит:
— А, девочка! Отлично! Проходите сюда и становитесь на четвереньки.
В первую секунду я напрягаюсь: а по тому ли адресу я пришла? И не попала ли часом в притон для зоофилов? Но, опасаясь вновь проявить недостойную собаковода мнительность, покорно принимаюсь устанавливать раком свою напуганную собаку. Сторона жениха (которого я нигде, кстати, не наблюдаю) реагирует на это холодно:
— Вы меня не поняли. Я имел в виду вас. А собаку — потом.
Эх, чего не сделаешь для продолжения рода любимой собачки! Кидаю умоляющий взгляд на инструктора. Но он, несмотря на почасовую оплату, соблюдает молчаливый нейтралитет. Делать нечего: принимаю неприличную позу и жду…
Дальнейшие события можно показывать зоофилам в качестве жесткого порно. По команде инструктора распахивается дверь, и откуда-то из недр квартиры прямо на меня несется французский бульдог в состоянии “полной и безоговорочной” эрекции. В последний момент мне в руки суют задом наперед мою собаку и кричат: “Подставляй!”
Двое других тем временем хватают жениха… Мы фиксируем жениха и невесту в позе продолжения рода. А дальше все происходит так быстро, что я даже не успеваю заметить, что, собственно, это было — и было ли вообще?
Продолжительностью собачьи утехи меня не поражают. Впрочем, стыдливо осекаю я сама себя, тут главное — качество, а не количество.
Затем мне велят в течение получаса держать свою несчастную живность вниз головой за задние лапы. Жених же делает вид, что ничего особенного не случилось, и высокомерно отвергает наше предложение вместе погулять на соседней лужайке. Потом он вообще ложится спать — в лучших традициях мужского эгоизма. Его хозяин вместе с инструктором по собачьим связям довольно бесцеремонно высчитывают наш с невестой цикл, записывают наш телефон и требуют явиться через неделю для “повторного оплодотворения” — чтобы уж наверняка…
Вот уж никогда не могла подумать, что собачья любовь нуждается в такой основательной помощи со стороны человека! Я чувствовала себя так, будто это меня обесчестили при помощи инструктора… А через пару дней у меня снова зазвонил телефон. Это был хозяин жениха.
— Вы произвели на нас глубокое впечатление, — с придыханием произнес он. — Давайте встретимся еще раз!
Я отвечаю, что, безусловно, мы придем — как договаривались.
— Вы меня не поняли, — он ухмыльнулся (при этом мне почему-то представилась слюнявая морда его питомца), — я имел в виду вас...
На сей раз я швырнула трубку по делу. И подговорила свою собаку не встречаться больше с этим мерзавцем и питомцем мерзавца. Мы ушли в глубокое подполье, отказав жениху в дальнейшей ласке. Шанель проявила женскую солидарность и не подала никаких признаков беременности от этого подонка.
Но сторона неудавшегося жениха принялась нас преследовать, подозревая в том, что мы утаили беременность с целью втихаря родить и зажать дорогостоящего алиментного щенка. Возмутившись, мы предоставили жениху медицинское заключение об отсутствии беременности. Лично от себя я ехидно добавила, что в результате того невразумительного действия, которое мне довелось наблюдать, можно получить разве что невроз, но никак не приплод. Тогда сторона жениха со всей обывательской склочностью обвинила нас в бесплодии. “Ничего, — успокоила я свою оскорбленную собаку, — даже если это так. Как говорил восточный мудрец: “Уж лучше буду я один, чем вместе с кем попало!”
А вскоре моя Шанель вполне самостоятельно вышла замуж. Правда, вступила в явный мезальянс: подцепила в парке какого-то беспородного барбоса. Но какого добродушного и обаятельного, черт возьми! Я даже не обиделась, что она сделала меня бабушкой целой кучи очаровательных дворняжек. Подумаешь, что они ничего не стоят! Сейчас немного подращу — и раздам в добрые руки. Главное, что теперь моя девочка счастлива!
