Писатель на склоне лет тяжело заболел. Перед ним простиралось пространство незавершенного замысла. Он воззвал к Небесам:
— Господи, я столько времени в ранние бессмысленные годы потратил впустую! Позволь вернуться назад, в юность! Обещаю: буду экономить каждую минуту, стану работать не покладая рук!
Всевышний посмотрел на худую, тщедушную фигуру и сжалился. Подарил бедняге вторую молодость.
Но что мог поделать Писатель с избытком времени и сил, которые вновь оказались в его распоряжении, если недоставало накопленных знаний и литературного мастерства, если умение излагать мысли вновь предстояло обрести? Что мог он сочинить, создать, выплеснуть из себя, не имея жизненного опыта?
Не теряя понапрасну ни секунды, писатель ринулся в гущу бытия, чтобы заново познать его…
И он постиг действительность и уже готов был доверить свое понимание бумаге, но тут вновь пробил его час. Господь опять призвал его. И, посмеиваясь, сказал: “Всему свое время. Время набираться мудрости и время делиться ею. То, что намеревался поведать о своих открытиях людям, расскажи Мне”.
Не было у Писателя более благодарного Слушателя, чем Всевышний.
Вот какие истории рассказал (для начала) внимательнейшему Слушателю Литератор:
Пир и чума
Однажды в давние-предавние времена Пир подружился с Чумой. И предложил:
— Выходи за меня замуж.
Чума согласилась. Они сыграли свадьбу и стали неразлучны. Где Пир — там жди Чумы. Где Чума — там празднуют Поминки.
Пожалуй, не случалось в Истории более прочного союза. Трогательное единство новобрачных было не нарушить. Сквозь Римскую империю и эпоху Варварства, сквозь Возрождение и Средневековье шли они рука об руку — Пир и Чума. А новые времена их еще сильнее сплотили. Чуть вспыхнет эпидемия — тут же рядом возникает гулянка. Чуть затянется пиршество — и начинается от безделья и праздности (и переедания) мор.
А рядом сквозь века тянется пример неудачной брачной сделки: Работа и Достаток. Эти двое никак не поладят. Если Работа велика, Заработок мал. Если Заработок огромен, значит, Работа ничтожна. И они все спорят, собачатся между собой, изгоняют друг друга из дома. Нет чтоб взять пример с идеальной пары: Пира и Чумы…
Куколка и червяк
Она была дивная, хорошенькая куколка. Кукольное смеющееся личико со вздернутым носиком, кукольные угловатые движения рук и ног. Ее все так и называли: “Куколка”. И она этим прозвищем гордилась. Ибо вкладывала в него дополнительный смысл:
— Да, я куколка. И, значит, мне предстоит сделаться прекрасной бабочкой. Она живет во мне, расправляет крылышки…
Зачарованные ее привлекательностью окружающие с нетерпением ждали близкого превращения.
А он был червяк. Внешне отвратительный, длинный, скользкий, долгая шея торчала из воротника несвежей рубашки, маленькая лысая головка подслеповато и презрительно щурилась, озираясь по сторонам.
Иные удивлялись: что могла Куколка найти в этом мерзком создании — отталкивающем Черве? Но Куколка говорила:
— Нас роднит духовное единство. Его, моего Червя, ждут метаморфозы еще более удивительные, чем мои. Ему предстоит стать сначала куколкой, такой же прелестной, как я. Таков путь всех гусениц. А потом и он вспорхнет в горние выси. Это будет удивительное событие. Вот увидите. Мой спутник стоит на пороге новой жизни.
В ожидании перерождения странная парочка держала себя вызывающе. Появлялась вульгарно наряженная, громко разговаривала, обжиралась и чавкала, сидела, развалясь, в креслах и отпускала нелестные замечания касательно внешности и манер проходивших мимо не червей и не куколок. Но все знали: моветонщики пребывают в стадии промежуточного, пограничного состояния и вот-вот должны впасть в совершенство. Однако Куколка оставалась куколкой, правда, слегка постаревшей, с трещинами морщин. И Червь оставался червем — скользким и гуттаперчево гнущимся.
Лишь редкие прозорливцы начинали догадываться: у Куколки нет перспектив, она — просто куколка, потрепанная пошлая детская игрушка, а не предшествующая Порхающей Бабочке субстанция. А он — просто червь, может, не земляной, а яблочный, но не благоухающий антоновкой и не способный вспорхнуть Мотыльком.
Часто мы ошибаемся, приписывая несуществующие достоинства нарумяненным куколкам и недооценивая пользу червей для рыбалки и взрыхливания плодородного слоя почвы.
