Рассказывает пассажир Сергей Солодов (22 года, госпитализирован с травмой руки в 12-ю горбольницу):
— Я ехал на станцию «Молодежная» на встречу с научным руководителем. Вообще я окончил факультет почвоведения МГУ и должен был вместе с коллегами встретиться с ним для проведения отбора почв в рамках научной работы. Я опаздывал, потому и попал в этот состав.
— Где именно вы находились?
— В третьем вагоне.
— Как все произошло?
— Я почувствовал сильнейший толчок и упал. Наш вагон сошел с рельсов, но не перевернулся.
Более эмоционален другой пассажир поезда, Александр Загнибеда:
— Я вылетел из центра вагона в крайнюю секцию. Осталась часть вагона с одним окном. Всех старался успокоить. Висел на отрывке поручня. Попросил парней сорвать форточку, а потом выбить окно. Вылезли по кабелям, выйти было практически некуда.
Эти минуты — когда НАВЕРХУ еще ничего не знали о случившемся — были, пожалуй, самыми страшными. Пассажир Сергей Козлов позже заметил:
— Паника, конечно, была. Многие решили, что это теракт, бросились нажимать на кнопки своих гаджетов — а они не работают. Связь-то вырубилась. К тому же от удара у половины людей сумки и телефоны отбросило. Так мы в темноте поднимали найденные мобильники, нажимали подсветку и кричали «Чей?».
Самое удивительно — и странное — что первая достоверная информация о случившемся поступила к пожарным спустя 40 (!) минут после крушения состава. Первоначально вообще думали, что на перегоне произошел пожар. Когда первый вагон сошел с рельсов и начал летать по тоннелю, круша все вокруг, были перебиты кабели, из-за чего началось задымление. Дым пополз в сторону «Славянского бульвара» (до него оставалось всего 200 метров). Пассажиры на станции занервничали. А сотрудники метрополитена — медленно, почти вальяжно — вели переговоры о том, как лучше организовать спасательную операцию.
«Контактный рельс не отключен. Сходни на платформу не спущены. Ключей от служебных помещений нет», — с трудом сдерживая гнев, отчитывался о происходящем в метро боец-спасатель. На часах было 9.15. Возможно, кто-то в этот момент в вагоне смерти был еще жив. И умирал, ожидая помощи.
Многие пассажиры решили не дожидаться прихода спасателей. Рассказывает пострадавший Сергей Солодов:
— Вместе с другими пассажирами нам удалось разблокировать двери. Мы стали аккуратно выносить раненых.
— А на поверхность как выбрались?
— Там была дверь, ведущая в служебное помещение, — как выяснилось, рядом строился тоннель другой линии метро. Мы начали стучать по этой двери, и нас услышали рабочие-метростроевцы. Они-то и помогли нам выбраться.
Сергей имел в виду вспомогательный тоннель, соединяющий Арбатско-Покровскую и строящуюся Калининско-Солнцевскую линии метро. И здесь действительность страшным образом напомнила фильм-катастрофу: там, напомним, герои тоже укрылись в одном из технических помещений. Но здесь довольно быстро помощь пассажирам пришла извне.
— Мы услышали стук, как будто молотком бьют по решетке, — рассказывает метростроевец Иван. Он вчера трудился на прокладке новой линии метро в районе Поклонной горы, приблизительно в 200 метрах от «Славянского бульвара». — Пошли вниз, увидели, что со стороны тоннеля пытаются пробиться люди. Помогли снять решетку, вывели их на поверхность. Конечно, сразу же дали им воду, бинты, потом позвонили в «скорую».
Снова вспоминает Александр Загнибеда:
— Мы нашли проем, закрытый жестяными листами, арматурой и толстыми кабелями. Кругом дым, запах гари, краски, все кричат, паника жуткая. У всех массовый шок. Нашелся мужик с молотком, им сбили мелкие арматурины, выдавили жестяные листы. Оказалось, это выход на стройплощадку Метростроя. Пока рубили, пришлось подсвечивать, принимать людей сверху. Но я жив. Я рад, что не потерял сознание, потому что можно было и там остаться.
К 10.00 спасательная операция приобретает более-менее организованный характер. Пожарные разбирают завалы, к «Славянскому бульвару», завывая, подкатывают «скорые». Большинство людей выводят через станцию «Парк Победы». Путь до нее под землей неблизкий, но на «Славянский бульвар» не пройти — тоннель заблокирован сошедшими с рельсов вагонами. Постепенно вырисовываются масштабы катастрофы — они ужасны. Важную деталь сообщает пассажир Евгений. Он сидит с окровавленной головой на асфальте и смотрит в одну точку — сил на эмоции уже не осталось.
— Я каждый день еду по этому участку. И знаете, на подъезде к «Славянскому бульвару» поезд часто трясет. А недавно, я заметил, там поставили стрелку, на которой состав как раз подпрыгивал. А в этот раз все случилось как раз, когда поезд эту стрелку проезжал. Может, в ней все дело?
К некоторым раненым, сидящим на асфальте в ожидании помощи, подходит немолодая и, судя по всему, не слишком вменяемая женщина. Она вглядывается в лица — черные от копоти, грязные, измученные — и громко вопрошает (даже у мужчин):
— Вы не Галя? Там Галя была.
Чуть поодаль припаркованы две труповозки. Они пока пусты, но, увы, всем очевидно, что без жертв не обойтись. Полковник противопожарной службы мрачно докладывает в телефон:
— Пятеро погибших пока. Что? Конечно, больше будет. Все, кто ехал в первом вагоне, считай... — и машет рукой в отчаянии. — Там же металла сколько. Их просто на куски разорвало.
На ликвидацию последствий страшной аварии в Московском метрополитене прибыли специалисты Центра по проведению спасательных операций особого риска «Лидер» МЧС России. Рассказывает офицер отдела сопровождения грузов лейтенант Артем Гончаров.
— Артем, что первое увидели, когда спустились с подземку?
— Все искорежено, вагоны буквально смяты, как листы бумаги. Повсюду лужи крови, грязь, стекла...
— Чем конкретно вы сейчас занимаетесь в подземке? Какие работы выполняете? (Разговор состоялся в 16.00 вторника. — Авт.)
— Извлекаем трупы из первых двух вагонов... К настоящему времени достали пять тел... Все они были сильно зажаты между металлическими листами. Удар был такой силы, что некоторые тела невозможно опознать. Тела сильно повреждены.
В разговор вступает старший опергруппы полковник Борис Котов.
— Когда спустились в подземку?
— Мы приехали на место аварии около 10.30. Внутри отработали часа четыре точно.
— Какие работы выполняют спасатели?
— Сейчас там идут тяжелые и, скажем так, хрупкие работы: ликвидация последствий и извлечение трупов из первых двух вагонов.
— Сколько трупов извлечено?
— Я не могу сказать точно, сколько извлечено, потому что на разных участках работают и сотрудники Центроспаса, и московского отряда... На моих глазах было извлечено 8 тел. Все они были сильно зажаты. Люди разного возраста — есть молодые, пожилые...
— Вы работали с потерпевшими пассажирами?
— Нет, их сразу же после случившегося вывели из подземки. Очень хорошо сработали прибывшие спасатели. Да и сами пассажиры, кто мог, помогали потерпевшим.
— Что первое бросилось в глаза, когда спустились вниз?
— Знаете, я на все смотрю с профессиональной точки зрения. В первую очередь ищу взглядом, кому помочь, эвакуировать, оказать первую медпомощь. Кроме этого, необходимо соблюдать требования правил безопасности: чтобы ничего не упало на голову, не обрушилось и т.д.
— Много еще работы?
— Работы немало. Когда закончим, не знаю.
Сейчас на месте происшествия посменно работает два эшелона спасателей «Лидера» — 75 человек. По их словам, работы очень много: помимо извлечения тел и спасения потерпевших необходимо убрать искореженные вагоны.
Ближе к середине дня начинаются официальные заявления. Подробности катастрофы по очереди сообщают представитель СКР Владимир Маркин, заместитель мэра Петр Бирюков, сам мэр Сергей Собянин... Известно, что машинист депо «Измайлово» Сергей Осипов, вопреки первоначальной информации, все же выжил, хотя состояние его критическое — открытая черепно-мозговая травма. Врачи 1-й горбольницы уже устали отбиваться от просьб дать прогноз на его состояние: дело слишком опасное. В доме на Средней Первомайской о Сергее говорят охотно, но не слишком много.
— С девушками его не видели. А так — хороший парень, жил с сестрой и родителями, в метро пять лет как устроился. Работу свою любил, и зарплата его устраивала. В последнее время только пополнел что-то, курить начал, может, нервничал из-за чего? — заключает соседка.
— Найдите мне Галю, — хнычет странная барышня.
«Да не нужна ей никакая Галя, — тихо говорит кто-то. — Я с ней беседовала, у нее когда-то дочь под поезд бросилась, так она до сих пор ищет ее. Вот теперь сюда приехала».
Данные на 16.00 таковы: 19 человек погибли на месте, одна женщина умерла в больнице, 129 госпитализированы, 42 в тяжелом состоянии. К сожалению, данные не окончательные. 16 июля в Москве объявлено днем траура.
