Учительница замерзла от людского “тепла”

…В тот страшный для семьи Табуновых день, казалось, все было против них: сперва не вышел на маршрут один автобус. Потом пролетел мимо, не остановившись, другой. А когда, как рассказывает Коля, они пришли искать приюта у знакомых из соседней деревни, те просто закрыли перед ними дверь.

— Я же теперь и ночи–то ненавижу. Лягу в постель, укроюсь с головой одеялом, а сама все думаю: “Что же тогда, в заснеженном поле, моей доченьке снилось?!” — от нахлынувших переживаний Надежда Коршакова — мама Натальи Табуновой — кутается, как в ознобе, в полусъеденный молью свитер. Будто и не палит за окнами крохотного домишки в деревне Удеревка по-южному беспощадное солнце.  

Для нее теперь каждый вечер за окном метель и пронизывающий до костей ветер. Пурга на улице — пурга в душах людей, которые оставили ее дочь с двумя внуками умирать на морозе.  

— Я где-то слышала, что замерзающему человеку перед смертью снятся жаркие края: будто он на берегу моря или в натопленной хате. А вы как думаете, правда это?.. — спрашивает женщина. Потом, уже с какой-то детской наивностью, добавляет: — Скажите, что правда! Наташка так мечтала когда-нибудь к морю поехать…


В тот день непогода в Орловской области разыгралась не на шутку. Ведущие новостей сообщали о многокилометровых пробках на дорогах и зачитывали сухие прогнозы синоптиков: “К ночи снегопад утихнет, но мороз будет крепчать. Столбики термометров опустятся до минус 15 градусов”.  

Надежда Николаевна слушала эти сообщения в перерывах между кулинарными заботами: у мужа юбилей, 60 лет. К тому же дочь с внуками обещала приехать.  

От плиты ее оторвал звонок мобильного телефона.  

“Мамуль, мы уже вышли из дома. Сейчас подойдет автобус. Скоро будем…” — перекрикивая свист ветра, сообщила Наталья Табунова.  

— Я очень удивилась, ведь они обещали приехать только завтра, — вспоминает женщина. — Но расспрашивать времени не было. Я сразу начала ее отговаривать. Ведь от деревни Нижний Жерновец, где они с мужем живут, до нас хоть и недалеко, но нужно ехать на двух автобусах. А дороги все были занесены — снега по колено. “Ничего, мы доедем!” — ответила дочь.  

Но автобус в 14.40, как значилось в расписании, не подошел. В ожидании семья простояла на пронизывающем ветру еще полчаса — пока их не заметил председатель сельского поселения, проезжающий мимо. Он как раз отправился проверять, как чистят дороги на подведомственной ему территории.  

“Наталья Валерьевна, не ждите! Машина сегодня на маршрут не выйдет. Дорога занесена, метель! — развел руками мужчина. — Так что возвращайтесь домой!”
Но его совета учительница не послушала. Тем более возможность уехать к родителям была и из соседнего села Демидово, которое вытянулось вдоль трассы Орел—Тамбов. Правда, путь неблизкий — девять километров по полю. Но местные жители иногда решаются на такую авантюру.  

— Ой, и зачем она туда пошла?! Будто злой рок какой ее тянул! — причитает Надежда Николаевна. — Хотя, если честно, они таким путем почти всегда к нам ездили. Но здесь метель, мороз…  

Два часа путники шли по полю, увязая в снегу. В Демидове Наталья с ребятишками оказались только к пяти часам вечера — и сразу направились в местный магазин отогреваться.  

Позвонили на автостанцию справиться о расписании.  

“В полдевятого ваш автобус пойдет, ждите!” — ответили диспетчеры.  

— Они несколько часов сидели в магазине. За это время уже и орловский автобус прошел. На нем можно было с пересадками до нас доехать, но Наташа понадеялась на порядочность работников автостанции. Тем более они хотели заехать в райцентр — купить отцу DVD в подарок, — говорит мама учительницы.  

Ближе к восьми позвонили в диспетчерскую еще раз.  

“Машина на маршрут вышла. Ждите на трассе”.  

Наталья с Сашей и Колей встали на дороге. Вскоре ночную тьму разрезали фары приближающейся маршрутки. Наталья вытянула руку, но водитель даже скорость не снизил. Микроавтобус промчался мимо, унося с собой последнюю надежду семьи уехать.  

— Мы с мужем потом заехали на автовокзал и узнали, какой водитель в это время был в рейсе. Перепугавшиеся девчонки-диспетчеры позвонили тому мужику, сказали: “Коля, у тебя будут большие неприятности — женщина замерзла с детьми, которую ты вчера не подобрал”. А он им ответил: “Я спешил”. Представляете?! — плачет Надежда Николаевна. — Спешил он… А потом, уже в милиции, этот водитель пояснил, что в Демидове никаких голосовавших не видел.


“Мам, представляешь, автобус проехал и не забрал нас! На улице холодает, мальчишки мерзнут… Не знаю, как быть!” — в том последнем разговоре с дочерью Надежду Николаевну больше всего поразила интонация. Для Натальи никогда не было безвыходных ситуаций. А здесь будто она и не понимала, что делать дальше.  

— Я ее начала успокаивать: “Наташа, не выходи никуда из деревни, просись в любой дом. А завтра или на автобусе уедешь, или мы за тобой заедем. Сейчас мы проехать не можем”, — вспоминает разговор Надежда Коршакова. — Вообще-то мы еще после ее первого звонка поехали их встречать. Но дорога была вся занесена. Трактор только откопает несколько метров полосы в одну сторону, несколько машин проедут, а дорогу уж и вновь замело. Отец ведь себя до сих пор в смерти любимой дочки винит, говорит: “Нужно было брать лопату и самим путь до Демидова расчищать…”  

Через полчаса женщина позвонила дочери, но связи не было. Тогда, разволновавшись, она набрала телефон зятя. Он успокоил: “Наташа звонила с чужого телефона, сказала, что в Демидове у кого-нибудь из знакомых останется”.  

Кто же мог знать, что в деревне, где учительницу физкультуры знают почти все, ночлег она так и не найдет.  

…Что было дальше, могут рассказать только мальчики. Вернее, один из них — 11-летний Коля. После выписки из больницы старший — Саша — так ни разу и не рассказал никому о пережитом в ту страшную ночь. Он отказался говорить со следователем, а на все бабушкины вопросы отвечает одно: “Не помню”.  

— Из дальнего магазина мы пошли к дяде Ване. На двери висел замок, но в комнате горел свет. И мы решили постучать в окно. Его мама ответила, что Ваньки дома нет, а сама она открыть не может, потому что у нее болят ноги. Она не ходит, и ее на ночь дядя Ваня закрывает на ключ, — белобрысый Колька вжался в потертое кресло, закутался, как в кокон, в плед. Только ноги одни наружу торчат. А ноготочков на пальчиках нет: сошли они после обморожения.  

— Потом мы пошли к Барину (так в селе называют Николая Платошкина, у которого они и планировали остаться. — “МК”), — продолжает мальчик. — А он вышел и сказал, что нас не пустит.  

— Почему?  

— Он сказал, что у него большая семья. Тогда мама развернулась и решила идти домой. Мы шли по полю, и мамка все время проваливалась в снег. А мы с Сашкой — нет. Потом она упала и сказала, что хочет отдохнуть. Она села на снег, обняла Сашку, и они уснули.  

— А тебе не хотелось спать?  

— Нет, я бегал вокруг них, чтобы было не холодно. А потом позвонил папа. Саша проснулся от этого звонка, а мама — нет…  

Больше мальчик ничего не рассказал — он накрылся с головой пледом и отвернулся к стенке. Интересно, понимает ли маленький Колька, что спас своего брата от смерти? Ведь если бы и он тоже прилег на снег, нашли бы их гораздо позже.  

— Зять мне рассказывал, что утром он еще долго плутал по полю, ведя за собой под уздцы лошадь. Все время всматривался в заснеженный горизонт, но так никого и не видел. А потом вдруг услышал крик: “Папка!” — то Колюшка кричал. Мальчик первым заметил отца и кинулся к нему на шею, — говорит Надежда Николаевна. — А когда они приехали домой, малой закричал: “Папа, давай скорее горячей воды!” У него тогда пальчики об пол стучали, будто они деревянные, — до того онемели.
Надежда Коршакова вспоминает: когда в восемь утра ей позвонил зять и начал кричать в трубку, что Наташа замерзла, она не сразу и поверила. Поняла она это, только когда вошла в сени дочкиного дома.  

— Наташенька лежала на диване. Пальто было расстегнуто — видимо, она пыталась накрыть им Сашку. И одна рука поднята — доченька перед смертью обняла Сашку одной рукой, да так и замерзла, — причитает женщина.  

— А вы не разговаривали с этим Николаем-Барином? — спрашиваю Надежду Николаевну, когда она немного успокаивается.  

— Я не нашла в себе силы. Я таких людей презираю. Они ведь не просто прохожие с улицы — знакомы были! Ребята, когда летом ехали к нам на каникулы, оставляли в этом доме велосипеды, — удивляется бабушка. — Зять через несколько дней к ним пришел. Но этот Николай так и не признался, что не впустил мою Наташеньку.

 Говорит, не видел в тот вечер никого. “Ну хорошо, я когда буду ребятишек домой из больницы везти — специально зайду к тебе, — сказал зять. — Пусть они тебе в глаза посмотрят”. Тот развернулся и ушел.


…Портрет в траурной рамке из учительской Нижне-Жерновской школы, где Наталья Табунова проработала 13 лет, исчез только недавно. На последний звонок после торжественной линейки ребята собрались и отнесли его на кладбище.  

— Ее все ученики любили. Прежде всего за жизнерадостность, — вспоминает директор школы Татьяна Лыгина. — Для нее проблем не существовало. Бывает, некоторым сделаешь замечание, так они расстроятся или, наоборот, обозлятся. А Наташа улыбнется и скажет: “Поправим”. Ученикам она никогда несправедливого слова не скажет. Только не подумайте, что она спустя рукава относилась к своему предмету. Требовала она от ребят, но не в ультимативной форме, а по-доброму, с лаской.  

Но главное, что вспоминают коллеги, — Наталья Табунова была удивительно стойким и волевым человеком. Поэтому в родной школе до сих пор не могут поверить, что она, не доведя детей до дома, могла позволить себе присесть отдохнуть.  

— Нам до сих пор кажется, что у нее с сердцем что-то случилось. А она просто не хотела ребят пугать, потому и сказала, что устала, — делится своими мыслями директор школы. — А у нас ведь кто будет разбираться: раз пробыла всю ночь в поле — значит, и умерла от обморожения…  

О жуткой смерти учительницы в школе стало известно в то же утро. Педагоги сразу сквозь сугробы кинулись к ее дому.  

— Мы когда прибежали, младший сын лежал на диване, а старший сидел за столом и ел. И у обоих щечки такие красные, — вспоминают учителя. — Но нам в тот момент показалось, что сильнее обморозился маленький. Пока врачи Кольку бинтовали, Саша кинулся к печке и начал золу разгребать. Только тогда мы поняли, что у него шок. Еле убедили его ехать в больницу. Он все говорил как в бреду: “Я папку не брошу, с ним останусь”. Мы его уговариваем вести себя по-взрослому, а у самих слезы на глаза наворачиваются.  

В тот день учителя так и не спросили у ребят, что заставило их по морозу возвращаться домой. А спустя несколько дней Нижний Жерновец буквально кипел от возмущения: оказывается, в соседнем населенном пункте замерзающей семье не дали приют.  

— Мы всегда детям говорили: “Делайте добро, и к вам оно вернется вдвойне”. А после этой трагедии мы долго не знали, как объяснить случившееся ребятам. Ведь Наталья всегда была безотказным человеком. Что ни попросишь — свои дела бросит, а тебя выручит, — говорит Татьяна Лыгина. — Сперва мы было подумали: “Может, из-за своей излишней скромности она действительно не стучалась?” Но с другой стороны, мы знаем покойную: она бы ни за что не стала рисковать здоровьем детей просто потому, что ей было неудобно попроситься на ночлег.  

Учителя очень надеются, что в том доме действительно не слышали стука. Правда, как не верить словам Коли, они тоже не понимают.


…От села Нижний Жерновец до соседнего Демидово и летом-то идти неблизко. Мы со случайной попутчицей бредем уже полтора часа, а признаков цивилизации все нет: вокруг поле да небольшие пролески.  

“Зимой здесь с пути сбиться немудрено. По темноте на трассу ходят только те жители, у которых действительно безвыходное положение. Ориентируются в основном по лесопосадкам. Но в пургу их легко можно спутать с другими. Они, наверное, увидели несколько деревьев в поле, стали держаться их и окончательно заблудились”, — предполагает женщина.  

Спустя два часа выходим на трассу. Вот и дом Николая Платошкина — первый возле магазина, как и объяснял мальчик. Но хозяина дома не оказалась. Зато на стук откликнулась его супруга Татьяна.  

— Да что вы! Да разве ж мы бы их не пустили? — принимается уверять меня женщина. — Несколько лет назад мы и цыганам-то приют дали. Они, бедолаги, в аварию попали — 12 человек. Так два дня у нас жили. Спали вповалку, я им по ведру чая каждый вечер кипятила. А как-то постучался к нам парень — февраль месяц, а у него кроссовки разодранные. Говорил, обокрали в поезде. Так тоже у нас два дня жил — автобуса на Брянск ждал. Мы ему с мужем потом и деньги на билет дали, и ботинки новые. А здесь даже не посторонние люди, а знакомые: ребятки, когда ехали в Колпну к бабушке с дедушкой, часто к нам заходили…  

Даже записанное на диктофон признание Коли женщину не смутило. “Придумал мальчик все. А может, они и не к нам стучались, — держит оборону женщина. — Ведь Баринами у нас на селе и еще несколько мужиков прозвали”.  

Ее аргументам тоже трудно не поверить.  

— Вот он говорит, что якобы муж сказал про большую семью. А мы ведь с ним одни живем. Тем более если бы он выходил во двор и с кем-нибудь разговаривал, я бы это услышала.  

Но в тот вечер, как говорит женщина, никто к ним в дверь не стучал. Не говоря уже о том, что заходил проситься на ночлег.  

— А может, вы не слышали? — предполагаю я.  

— Нет, я в тот вечер часов до двух ночи не спала. Метель была жуткая, у меня голова раскалывалась, вот я уснуть и не могла. Супруг тоже был дома и никуда не выходил.  

Зато продавщица Галина Брылева, работавшая в тот день в магазине, припоминает: Наталья с ребятишками зашла к ней погреться и заодно попросила позвонить мужу.  

— Она сказала ему, что, наверное, пойдет попроситься ночевать к Барину. И ушла. Ну а потом заходила она к нему али нет — кто же теперь скажет?.. — разводит руками женщина.  

В Демидово вообще сложилась странная ситуация: в том, что произошло, местные жители винят вовсе не своих односельчан, а саму учительницу. Дескать, была бы поумнее — обошла бы все дома. Кто-нибудь смилостивился бы и открыл.  

На мой вопрос, почему же она сама не предложила замерзшей семье ночлег, женщина отвечает не задумываясь:  

— Так я думала, что они к Барину пойдут. Они с ними знались до этого случая. Поэтому я и сомневаюсь, чтобы они Наталью прогнали. Ну даже если и так — зашла бы к нам. У меня муж на машине — ночь бы переночевали, а наутро мы бы их до дома подбросили.  

Испугались отворить дверь — вот единственное объяснение, которым обитатели Демидово могут объяснить поступок своих соседей.  

— Может, они и слышали стук, но испугались открывать, — делает свои предположения продавщица. — У нас же здесь постоянно цыгане по домам ходят. А то и уголовники из Мценска — их отпускают из тюрьмы, а денег на дорогу не дают. Вот они и стучатся по домам: еду да деньги просят.


Мимо горя семьи Натальи Табуновой не прошли и сотрудники местного следственного комитета. Сразу же была проведена проверка: были опрошены все жители села Демидово, водитель микроавтобуса. Но с точки зрения Уголовного кодекса в жуткой трагедии, произошедшей с семьей, никто не виноват. Имел место несчастный случай.  

— Водитель пояснил, что в тот вечер на дороге около села Демидово он голосовавших пассажиров не видел, — говорит руководитель Верховского межрайонного следственного отдела при Прокуратуре РФ по Орловской области Владимир Калинин. — Хозяина дома я лично опрашивал — он уверяет, что в тот вечер никто к ним в дом не стучался. Иначе он бы однозначно пустил людей.  

— Неужели мальчик все выдумал?  

— Нет, возможно, они и стучали в дверь, но люди этого просто не услышали: ночь, мороз, метель… Мы пришли к такому выводу, потому как других данных, кроме показаний одного из мальчиков, у нас нет, — поясняет Владимир Иванович. — А потому было вынесено решение об отказе в возбуждении уголовного дела. Также был выделен материал об оставлении в опасности (это 125-я статья УК РФ).  

Но состав данной статьи, даже если предположить, что Николай Платошкин действительно не пустил семью на ночлег, к его поступку применить нельзя. Ведь 125-я статья предполагает “заведомое оставление без помощи лица, находящегося в опасном для жизни или здоровья состоянии и лишенного возможности принять меры к самосохранению по малолетству, старости, болезни или вследствие своей беспомощности, в случаях, если виновный имел возможность оказать помощь этому лицу и был обязан иметь о нем заботу либо сам поставил его в опасное для жизни или здоровья состояние”.  

— Прокурор внес представление на имя председателя Нижне-Жерновского сельского поселения. Ведь если бы дороги были почищены, Наталья с детьми могла бы уехать на первом автобусе, — поясняет Владимир Иванович. — Также информация по поводу неостановки автобуса была направлена компании-перевозчику.  

Получается, что в этой ситуации Уголовный кодекс бессилен: сотрудники прокуратуры смогли лишь вынести представление в адрес компании-перевозчика. Ведь пускать или не пускать на порог замерзающих путников — личное дело каждого. А за отсутствие совести у нас не судят.