Собравшиеся не стали въедливо разбирать концентрацию тех или иных элементов таблицы Менделеева в городских кранах, а прошлись по теме широкими мазками. В итоге получилось «масштабное полотно» состояния водных ресурсов в Москве и Подмосковье. Иллюзиями москвичи себя и так не тешат, поэтому испугать чем-то было сложно. Но профессиональных «страшилок», вроде древних скотомогильников и кладбищ по размытым берегам рек, эксперты все-таки коснулись, так же, как похвастались отдельными достижениями.
Самый трудный регион
В целом, как заметили эксперты, столичный регион невыгодно отличается от всех прочих в стране самой высокой антропогенной нагрузкой. А учитывая густоту населения, даже самые маленькие речки вовлечены в водооборот. Если по России главным загрязнителем рек является прежде всего сельскохозяйственное производство со своими удобрениями, то московский водный бассейн страдает от ливневых, канализационных стоков, включая промышленное воздействие (медотходы без паспортизации по степени опасности, спиртовая барда и т.д., и т.п.), санкционированные и несанкционированные полигоны твердых бытовых отходов. В качестве примера вспомнили, как некоторое время назад закрывали один такой полигон в 850 метрах от «Шереметьево». Когда подняли документы, выяснилось: владелец свалки — крупная корпорация из Москвы — сбрасывал отходы, из-за которых заборы местной воды походили на устрашающе крепкий химический коктейль, а впадала «мертвая» речка напрямую в Клязьму. Восемь лет идет борьба с полигоном в Раменском районе, который строят между двух рек, устремляющихся в зону московского водозабора.
Пить или не пить
Заместитель министра экологии и природопользования Московской области, начальник Управления природопользования Сергей Гильденскиольд напомнил, что с точки зрения водных ресурсов это не бедный регион. В распоряжении жителей — бассейн Волги, более 4 тысяч рек, в том числе 348 малых протяженностью 10–200 км, три средние (Москва, Клязьма и Протва) длиной 200–500 км и две крупные — Ока и часть Волги. Общая протяженность водных артерий Московской области почти 19 тысяч км. А еще 1213 искусственных водоемов — прудов, 72 водохранилища.
Гильденскиольд категорически не согласен с теми, кто дает ужасные оценки подмосковной воде:
— Питьевое водоснабжение у нас одно из самых защищенных в стране. Есть программа строительства городских очистных сооружений. Мы, наверное, единственный регион, который благодаря инвесторам чистит на 86% выбросы от стационарных источников. Поддержанию водно-болотных комплексов помогают 2 млн га леса (70 тыс. га, пораженных короедом, сейчас восстанавливаем). К 2020 году по схеме развития особо охраняемых природных территорий до 700 тыс. га (от 4,4 млн га МО) должны занять крупные природные парки (Мещеры и др.). Их водосборные территории будут на контроле правительства. Сейчас 93% жителей пользуются подземными водами, там есть некоторые проблемы с избытком железа, но для этого мы ведем строительство станций обезжелезивания (39 уже построено по основным городам области). Что касается поверхностных вод, у нас со сталинских времен выстроена система защиты и обеспечения водой Москвы: водохранилища находятся под жестким федеральным контролем, есть проблемы в водоводах — там в основном ржавые старые трубы 50–60 лет, но в Москве идет большая программа по замене их пластиком, так что перспектива есть. Главный загрязнитель Московской области — столица. При этом, к чести Сергея Собянина, надо заметить, за два года он серьезно изменил дело: из 140 загрязнителей, которые мы выявляли в совместных рейдах, значительное количество удалось закрыть, качество воды в плане сброса улучшилось на 20%. Есть проблемы тепловых загрязнений, Москва не замерзает до Коломны. Выше Москвы водоемы в основном неплохие, в Можайском водохранилище появилась стерлядь, а ниже проблем много.
Как рассказала директор ГПБУ «Мосэкомониторинг» Полина Захарова, 10 лет ведется база данных о состоянии Москвы-реки и притоков. Оно очень различно на разных участках течения даже на территории столицы. Можно выделить три основных звена. На входе в город и до ЦАО показатели по химии достаточно хорошие, выдерживаются так называемые культурно-бытовые нормативы (более жесткими считаются рыбохозяйственные). В центре — большой сток с уличной сети приносит тяжелые металлы. При этом благодаря благоустройству парков, использованию вакуумных уборочных машин, очистных сооружений высокой степени очистки (как на Третьем транспортном кольце) в последнее время отмечено снижение доли нефтепродуктов. При выходе Москвы-реки из центра уровень химии падает, но появляется органика, тут начинаются сбросы с Гурьяновских очистных сооружений. (Сейчас 1/3 сооружений находится на глубокой реконструкции, ощутить результат от ввода новых технологий, включая ультрафиолетовое обеззараживание, можно будет лет через десять.) Серьезный плюс Москвы, по мнению специалиста, это наличие двух систем канализации: ливневки («Мосводосток») и системы бытовой канализации («Мосводоканал»), которые предотвращают угрозу избыточных загрязнений при подтоплениях.
Главный специалист управления природопользования и охраны окружающей среды «Мосводоканала» Алексей Белов также уверен в качестве питьевой воды для столичных жителей. «Водопроводные станции постоянно совершенствуются, — уверяет он. — Нашу воду можно пить в любое время года и в любое время суток. Все самые развитые технологии в мире мы применяем или готовим к применению в настоящий момент. Очистные сооружения, которые нам построили немцы для Южного Бутова и Зеленограда, — лучшие в мире. Но надо понимать, что когда кто-то ссылается на рыбохозяйственное нормирование, такие показатели сегодня практически недостижимы, или же себестоимость кубометра очистки будет свыше тысячи евро, что не по карману населению».
Выгребные ямы элитных поселков
В свою очередь, государственный инспектор отдела надзора за водными ресурсами Федеральной службы по надзору в сфере природопользования Нина Тибикова признала: ситуация с очисткой поверхностного стока Москвы, дающего до 60% загрязнений (это значительно серьезнее, чем точечные сбросы), «довольно неуправляемая».
— Мы осуществляем контроль над всеми очистными сооружениями (их более 80), которые находятся в эксплуатации ГУП «Мосводосток», — отметила госинспектор. — Не хватает ни финансовых ресурсов, ни кадров. Поверхностные сооружения мы способны очищать от взвешенных веществ и нефтепродуктов. Но с солями тяжелых металлов и трудноокисляемой органикой ситуация неуправляемая. Проверки очистных сооружений в Московской области (например, Домодедовского водоканала) показали их моральное устаревание на 90%. А когда три года назад мы предъявили Домодедовскому водоканалу ущерб на полтора миллиарда рублей и выиграли первый суд, против нас поднялась вся «тяжелая артиллерия»: мол, такая сумма чуть ли не бюджет целого города. В отношении кадров сталкиваемся с тем, что часто диспетчеры, операторы не знают, как эксплуатировать сооружения, какую задвижку открывать, технологи на территории области на вес золота, приходится развозить на места инструкции по эксплуатации.
Еще одна проблема, на которую указали собравшиеся, — несовершенство законодательства. Как говорят эксперты, сейчас Водным кодексом существенно ослаблены требования к охране водных объектов и расширены возможности использования водоохранных зон: в их границах разрешены проектирование, строительство, реконструкция, ввод в эксплуатацию и эксплуатация хозяйственных и иных объектов при условии оборудования локальными очистными сооружениями. В результате берега рек и водохранилищ (Истринского, Пироговского и др.) обрастают коттеджами чуть ли не с мраморными лестницами, ведущими прямо к водной глади, — сядь только на водный мотоцикл и катись, а обращения экологов в прокуратуру встречают словами: читайте Водный кодекс и будьте свободны. Мол, вся Европа живет так, культурный хозяин в обиду прилегающие просторы не даст. Не то что наш сельский житель, который моет в общем пруду трактор.
— Местные администрации без обременения выделяют земельные участки, «прибрежка» уходит практически в собственность, чего ни Земельный, ни Водный кодексы пока не позволяют. Ведется непродуманная застройка водосборных площадей, приводящая к нарушению режима половодья рек, подтоплениям. Идут бесконечные суды, — описывает положение госинспектор Нина Тибикова.
С ней солидарен главный специалист управления природопользования и охраны окружающей среды «Мосводоканала» Алексей Белов: «Сейчас Водный кодекс предусматривает отношение к водным объектам как к вещному имуществу (владение, наследование, продажа), но не способствует их охране. В Законе об охране окружающей среды на 84 статьи 40 отсылочных норм, то есть написание законов носит декларативный характер, а их толкование отдают на откуп исполнителям».
Есть нестыковки разных юридических норм, неразбериха в требованиях: ВК запрещает сброс сточных вод в зону санитарной охраны водоснабжения, а приказ главного санитарного врача при определенных условиях разрешает. И на том же Новорижском шоссе хозяева коттеджей бурят землю под собственные очистные сооружения, хотя, по-хорошему, на это нужен комплексный план и экспертиза экологов. «Жуковка, Барвиха сидят на выгребных ямах!» — восклицают эксперты. Если же вспомнить подземные источники, откуда берут питьевую воду новые элитные поселки, то, по словам заместителя председателя правления НК «Российское водное общество» Игоря Нечаева, большинство скважин незаконно, не соответствует нормативам. «Если с поверхностным стоком мы видим загрязнения оперативно, — предупреждает эколог, — то оборот и изменения подземных вод проходят тысячелетия, и с результатами сегодняшней бесконтрольной деятельности смогут столкнуться через несколько поколений».
Сергей Гильденскиольд посетовал на то, что поскольку водные объекты являются собственностью Российской Федерации, то область, как и любой другой субъект РФ, вкладывать деньги своего бюджета в решение экологических проблем рек особо не может: «Нам стало очень сложно работать после 2004 года, когда был принят закон, упразднивший водный фонд для субъектов РФ, — уточнил чиновник. — Мы сейчас получаем из федерального бюджета 20 млн на очистку малых рек — вот наши полномочия».
Народный контроль
Осенью должны пройти большие общественные слушания по вопросу создания экологической полиции. Кроме того, как рассказал председатель «Общественного экологического контроля России», эксперт комиссии по безопасности Мосгордумы Валерий Волошин, намечено заседание комиссии по экологической безопасности Москвы, где обсудят возможность подготовки на базе ДОСААФ экспертов-экологов. Нужны общественные инспекторы, народные дружины, которые могли бы следить за «горячими точками» — теми же стихийными свалками и полигонами. Кстати, как отметили специалисты, судебные тяжбы с местными администрациями по причине несанкционированных свалок могут тянуться по 6–8 месяцев, но в большинстве случаев (до 80%) заканчиваются в пользу экологов. При всем при том общественное сознание явно не доросло до осознания проблем окружающей среды, и в опросах социологов загрязнение воздуха и воды, дай бог, попадает в десятку самых волнующих вопросов после ЖКХ, пенсий, пробок и т.д. А рейды энтузиастов по берегам рек приводят к удивительным отходам: остовы автомобилей, холодильники, не говоря о пикниковом мусоре.
МЕЖДУ ТЕМ
Что касается пляжей, то, по словам Гильденскиольда, минимум 3,5 миллиона москвичей все лето отдыхают в области. Найти места для цивилизованного купанья-загоранья действительно трудно. Однако рассматривать ситуацию надо комплексно: то, что практически в каждом городском водоеме есть водоплавающие, по мнению чиновника, подтверждает: качество воды не такое уж ужасное, как многим представляется. Но, с другой стороны, из-за тех же водоплавающих птиц, конечно, ни один санитарный врач разрешение на заплывы в таком месте не даст. А есть еще юридический и экономический момент: пляжами занимаются муниципалитеты, и если они считают сезонные вложения невыгодными, трудно их заставить шевелиться. «В этом году при зампреде правительства Московской области впервые заработала специальная комиссия. Вместе с управлениями гражданской обороны, ЧС, ГИМС (госинспекция по маломерным судам. — «МК».) нам удалось организовать 73 пляжа», — доложил чиновник.
