Полигоном для обкатки новых антивандальных технологий стали окна мастерской на втором этаже жилого дома на Сокольнической площади. Пока мы стоим на улице, скульптор Андрей Балашов обводит рукой близлежащие здания: «Эти дома строились в 1970-е специально для художников: жилые квартиры начинаются с третьего этажа, под ними технический этаж, а чуть ниже мастерские. В них много окон, высокие потолки — чтобы было больше света».
На первом этаже домов, по новой русской традиции, разместились коммерческие организации: сразу несколько банков, аптеки и небольшие ларьки, торгующие пивом. На крышу одного из таких магазинов, чтобы оставить неразборчивые послания сверстникам, частенько забирается местная шпана. «Надписи на окнах были, еще когда я сюда въехал полтора года назад, — говорит Балашов. — Сперва думал дополнительный козырек отстроить — чтобы на нем нельзя было стоять, а потом плюнул. Ну, залезли и залезли. Ну, написали. Мне это особо не мешало никогда».
А вот работники районной ДЕЗ в стороне не остались. «И собственник, и арендатор должны следить, чтобы стены, окна были чистыми и аккуратными, а вокруг не было мусора, — настаивает специалист производственно-технического отдела ДЕЗ Надежда Ивановна. — Чего он на эти надписи смотрел? Если он такой художник, взял бы и солнышко какое нарисовал».
По словам Надежды, в большинстве случаев дезовцы выносят особо нерадивым собственникам предписание, по которому непорядок необходимо устранить. Одно-два таких предписания, проигнорированных виновником, и можно подавать в суд. Правда, в случае художественной мастерской коммунальщики то ли не поняли, кому это предписание направлять, то ли просто не стали усложнять себе жизнь и закатали стекла серой краской.
«Я тогда был в отъезде и не видел, как это произошло, — рассказывает скульптор. — Позвонил сын, сказал, что стекла закрасили. Я не сразу поверил — это же идиотизм беспрецедентный». Надежда Ивановна в разговоре с корреспондентом «МК» признала, что подобные меры в ДЕЗе практикуются, но в свое оправдание добавила: «Наверное, рабочие посчитали, что помещение нежилое».
В общепринятом понимании мастерскую и правда не назовешь жилым помещением, но вот обитаемым — так уж точно. В студии Андрея Балашова нет, скажем, газовой плиты, но имеется полноценный санузел с душевой кабиной. Летом мастерскую залило сверху — с того самого технического этажа. В двух рабочих помещениях до сих пор продолжается ремонт. Стены выкрашены в белый цвет. На полу разбросаны инструменты, материалы и эскизы будущих памятников.
«Днем здесь всегда было очень светло», — говорит Андрей. Надо признать, что в студии светло и сейчас — коммунальщики оставили нетронутыми пару окон — кстати, с надписями, — но для профессионала такого освещения недостаточно. Естественный свет теперь приходится разбавлять искусственным. «Сейчас и парогенераторы есть, и смывки различные продаются, — негодует скульптор. — Ну, сделали глупость, так придите и отмойте!»
Надежда Ивановна художнику сочувствует, но решать проблему предлагает самостоятельно. «Тут надо только самому, — напутствует она. — Мы же в Москве живем. Не надо от кого-то чего-то ждать. Не знаю, пусть стекла поменяет». «И вообще, у нас тут художников нет, — говорит специалист напоследок. — Я, честно сказать, в современном искусстве мало что понимаю, а тем более во всех этих надписях-рисунках на заборах. По мне — так лучше все это закрасить, и делу конец».
