История этой лечебницы началась 12 августа 1775 года. В тот день Екатерина II подписала указ на имя легендарного московского обер-полицмейстера Архарова, гласивший: «Усмотря, что в числе скитающихся по миру и просящих милостыни в здешнем городе есть престарелые, увечные и больные, которые трудами своими кормиться не в состоянии, также никому не принадлежащие люди, об коих никто попечения не имеет, заблагорассудили мы, по природному нашему человеколюбию, учредить под ведомством здешней полиции особую больницу и богадельню...» Больница на 150 коек открылась под названием «Екатерининской» на
После пожара она обосновалась в бывшем княжеском чертоге и стала называться «Ново-Екатерининской». Приют для бедных в XIX веке превратился в центр медицинского образования и науки, клинику медицинского факультета Московского университета. Александр III присвоил больнице титул императорской, в честь ее столетия отчеканили на Монетном дворе медаль.
При советской власти лечебница лишилась прежнего названия и титула, но не утратила замечательных врачей, традиций, заслужила орден «Знак Почета» и именовалась городской клинической больницей № 24. Переехала в 2008 году с бульвара в построенное для нее новое здание на Писцовой улице, 10, в шестистах пятидесяти метрах от Савеловского вокзала. О ее славных врачах расскажу далее.
Начну с князей Гагариных. Фамилией они обязаны прозвищу Гагара, приставшему к предку князю Михаилу Ивановичу Голибесовскому
Петр I князя Матвея Гагарина приблизил и возвысил. Его дворец украшал Тверскую улицу, будучи комендантом Москвы, князь устроил в столице праздник по случаю полтавской виктории. После Москвы Матвей Гагарин правил в Сибири, там «злоупотреблял властью», за что Петр его повесил в Петербурге, а московский дворец конфисковал. До нашего времени он не сохранился.
Не сохранилось усадьбы Гагарина, сына князя Ивана по прозвищу Большая Борода, отца двух сыновей, Богдана и Василия. Жил Богдан Иванович в переулке, который в память о нем называется Гагаринским, у Пречистенки. Выходит, что и Гагаринский район носит имя князя. Датский посланник при дворе Петра Первого встречался с ним на Украине, о чем не преминул написать: «После того как по приказанию царя столица Мазепы Батурин взорвана в воздух, главным городом казацкой земли стал Глухов. Он окружен довольно крепким валом и сухим рвом, но орудий почти нет. Комендантом состоит русский князь Богдан Иванович Гагарин во главе гарнизона во 150 человек».
Посланнику князь оказал гостеприимство, пригласил в свою резиденцию, отправил за ним повозку и «весьма хорошо приял».
Богдан Иванович подобно родственникам не достиг вершин власти, не прославился в сражениях, но разбогател и обзавелся усадьбой с домом, прудом и парком у Петровских ворот. Тогда еще рядом стояла стена Белого города и бульваров не существовало. Как пишет Иван Пыляев в «Старой Москве», это случилось в 1716 году, вскоре после того, как Петр перенес столицу в Санкт-Петербург. Царь, отменивший статут стольников и воевод, присвоил князю Богдану чин бригадира, в табели о рангах находившийся между полковником и генерал-майором.
Унаследовал усадьбу племянник Богдана Ивановича — князь Сергей Васильевич Гагарин, управлявший «замосковскими имениями императрицы Екатерины II». Он возглавлял Коллегию экономики, состоял членом Вольного экономического общества и Общества садоводов. Последнее обстоятельство стало одной из причин перестройки обветшавшей усадьбы. Князь поручили самому востребованному и удачливому архитектору своего времени Матвею Казакову на месте старого дома возвести новый дворец с садом, что тот и сделал за четыре лета, создав в 1775 году дом в стиле классицизма, один из самых больших в Москве. Фасад главного трехэтажного здания украшал портик с 12 колоннами.
По характеристике историка архитекторы И.Е.Бондаренко, «дом Гагарина построен с оригинальным решением планировки всего участка. Дом строился для богатого аристократа, любителя садоводства. Задача была при величественном фасаде сохранить участок для регулярного сада с оранжереями. Дом был поставлен на углу участка и главным фасадом обращен в сторону Петровки... Необычного размера портик составляет все богатство фасада, в остальном крайне простого. После пожара 1812 г. дом возобновлялся, и тогда-то фриз фронтона украсился лепным орнаментом, типичным для ампира».
Жил в доме до перестройки его сын генерал-поручик Павел Сергеевич Гагарин. В царствование Екатерины II в чине обер-коменданта он командовал воинским гарнизоном Москвы. О его доблести сохранилась служебная характеристика: «В чине полковника, командуя
Этот князь Гагарин оставил о себе память как поэт, он перевел с французского, будучи в чине генерал-поручика, «Опыт чувствительности, или Письмо одного персиянина из Лондона к другу его живущему в Испании», публиковал стихи в журналах «Чтение для вкуса» и «Аониды».
Князья Гагарины гибли в сражениях, страдали от ран, заслуживали чины и ордена. Они же сочиняли стихи, писали картины, не могли жить без литературы и искусства.
После Русско-турецкой войны поселился в 1775 году в Москве князь Гавриил Гагарин, произведенный за доблесть в бою по представлению фельдмаршала Румянцева в премьер-майоры. На службе гражданской стал сенатором и тайным советником. Современник говорил о нем, что этот князь «отличался умом и глубокой безнравственностью». В 2002 году в Москве переиздали написанные им на склоне лет «Забавы уединения моего в селе Богословском», где князя похоронили в 1808 году. Пространный подзаголовок гласит: «Эротические стихотворения, Письма, Отрывок „Изъяснение картин аллегорических в пустынниковом доме“. Сновидение неспящего человека».
Современный библиограф признает, что поэзия автора «не без изящества», называет того человеком, сочетавшим высокое положение в ложе масонов с должностью обер-прокурора, коммерцию «с изощренным развратом», а также «истовую религиозность с невероятным сладострастием». (Чем очевидно заинтересовал книжный рынок.) Плохо спал Гавриил Петрович на покое, философствовал, совесть мучила, каялся в грехах бурной молодости. И сочинил сам себе эпитафию, которую у него многие соотечественники позаимствовали:
«Прохожий, ты идешь, но ляжешь так,
Постой и отдохни на камне у меня;
Взгляни, что сделалось со тварью горделивой.
Где делся человек? И прах зарос крапивой!
Сорви ж былиночку и вспомни обо мне!
Я дома, ты в гостях — подумай о себе!»
Спустя три года вслед за Гавриилом Гагариным издал «Эротические стихотворения» князь Григорий Иванович Гагарин, окончивший с золотой медалью Московский университетский благородный пансион, «архивный юноша», служивший в Московском архиве Коллегии иностранных дел. Когда началась Отечественная война, на свои деньги князь сформировал полк. В молодости публиковал стихи в журналах, дружил с Жуковским, а став высокопоставленным дипломатом, чрезвычайным посланником и полномочным министром в Риме, помогал молодым русским художникам, после окончания Академии художеств стажировавшимся в Италии.
Прекрасный дворец арендовал у Гагариных в 1802 году аристократический сугубо мужской Английский клуб, воссозданный после гибели Павла I, враждовавшего с Англией. В просторном здании могли собраться все члены клуба, а их тогда насчитывалось 250, самых титулованных, самых известных, самых богатых.
В члены клуба принимали тайным голосованием не каждого, например, известному издателю, недругу Пушкина Фаддею Булгарину отказали в этой чести. Второй раз баллотироваться не полагалось. Член Английского клуба автор «Москвы и москвичей» Михаил Загоскин писал: «Я знаю одного члена, и надобно сказать, что он вовсе не один в своем роде, который разделяет свою жизнь на четыре главные эпохи: рождение, производство в первый офицерский чин, женитьба и поступление в члены Английского клуба».
Можно вообразить, какие чудные росписи, картины, портреты и статуи украшали стены, какая мебель заполняла залы и комнаты дворца, какие книги стояли в шкафах библиотеки, обладавшей лучшим собранием периодических изданий России и Европы.
В этом дворце после победоносного Шенграбенского сражения члены Английского клуба дали званый обед в честь князю Багратиона. Благодаря роману «Война и мир» Льва Толстого, члена Английского клуба, мы имеем полное представление, как это произошло. Старшина клуба дал повару приказание «о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда», свежих ананасах, далее последовало поручение привезти из его деревни «всю оранжерею», 200 горшков с цветами.
«На другой день, 3 марта, во
Старшины клуба поднесли взволнованному приемом князю серебряное блюдо со стихами в его честь, украшенными образами античных героев. Сам сочинитель стал их читать:
«Славь Александра век
И охраняй нам Тита на престоле,
Будь купно страшный вождь и добрый человек,
Рифей в отечестве, а Цесарь в бранном поле.
Да счастливый Наполеон,
Познав чрез опыты, каков Багратион,
Не смеет утруждать Алкидов русских боле...»
Стихи еще не кончились, как дворецкий провозгласил: «Кушанье готово!» Хлопали пробки шампанского, одно блюдо сменялось другим. Музыка играла «Гром победы, раздавайся!». После тоста за здоровье императора прогремело «ура!», полетели на пол бокалы, и лакеи подбирали разбитые стекла. Тост за «героя нашей последней кампании князя Петра Ивановича Багратиона» покрыло громовое «ура!» в триста голосов, и запели певчие кантату:
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног...»
Спустя три года геройски погиб Багратион. Наполеон вошел в Москву, дворец Английского клуба занял штаб кавалерии. Побывавший в нем интендант «великой армии» Анри Бейль, известный в мире под именем Стендаль, чьи романы в мои годы входили в список обязательной литературы на филологических факультетах СССР, писал, что в Париже нет ни одного клуба, который мог бы с ним сравниться. В этом нет никакого преувеличения, которое есть в другом известном сравнении Стендаля числа дворцов Парижа и Москвы; их в Москве, конечно, было значительно меньше, чем в столице Франции.
В огне пожара 1812 года Английский клуб сгорел. Его восстановили не сразу. В 1821 году полуциркульный корпус с левым флигелем арендовал заезжий гастролер иллюзионист Фернанди, там выступал его конный цирк. В 1828 году дворец воссоздал Осип Бове в стиле ампир. Так поступал он и другие архитекторы со всеми пострадавшими зданиями классической архитектуры. Исключение сделали разве что для одного Пашкова дома, ни у кого рука на него не поднялась.
В октябре 1917 года сгорел дом Гагариных на Тверском бульваре, разрушенный снарядами. В 1941 году бомба смела на Новинском бульваре дом князя Н.С.Гагарина. Сохранились дворцы Гагариных на Большой Знаменке, 12, в Армянском переулке, 11, на Поварской, 25. По последнему адресу находится Институт мировой литературы (ИМЛИ) Российской академии наук. В его конференц-зале в 1990 году я по приглашению руководителя «шолоховской группы» Виктора Васильевича Петелина сделал сообщение о найденных в Москве рукописях
