ПОГОВОРИМ Что значат городские ночи? Здесь, плотно выстроившись в ряд, Пространства бывших одиночеств, Как стекла в ящиках, стоят. И между знаков Зодиака, Захлебываясь и дрожа, Не потому ль скулит собака С тринадцатого этажа? Левретки — наши соседки. Полузнакомые доберманы. Не ротвейлеры, а прямо-таки хулиганы. Собака Баскервилей, та, которую убили. Сплетни про собак-людоедов, которые умирают, не пообедав. Большие собаки и маленькие собаки. Те, что не мыслят дня без драки, и те, что ходят стаей, — созвездие Большого Пса и Малого Пса, без которых пусты небеса да жизнь не вся. Которые живут в тишине и которые лают звонко. Моя старая мальтийская болонка, которая уже мертва, но я помню, как она приносила мне тапки. У нас вообще-то было две собаки — рыжая Алка погибла недавно. И ныне живой бело-бронзовый голый мексиканский собак, четырехмесячный Франсуа, которого мне подарили, который лает на двух наших котов и одну кошку. Он стал королем нашей квартиры. Я боюсь о нем писать, он меня сбивает с рифмы, и я перехожу из прозы в стихи. И опять на прозу. Я думаю о том, о чем и думать не стоит. Ведь я без того знаю, что нас всех успокоит. Мы пока еще живы, и все это только из-за моей или вашей собаки, которые прожить не могут дня без драки и дышат тем же воздухом, что и мы. Глупые Големы, "гейлом" — значит просто "дурак". Роботы, которых придумал Чапек и воспел Азимов. Я принужден думать, что они все наденут на зиму. Ругающаяся, грызущаяся, но все-таки живая семья, в которую попали вы и попал я. Что примиряет меня с людьми — так это собаки, которые не в силах провести дня без драки. И в этом они так похожи на нас. И крутится, крутится, крутится и повторяется этот рассказ. На жестком поводке — у Кого-то в руке. Но тут я уже взмываю за облака и с поводка спускает меня Рука. А мне бы еще хотелось пожить. И вот я возвращаюсь в стаю, которая без меня для меня пустая. F F F Что я все время безуспешно делаю — так это пытаюсь перейти со стихов на прозу. Стихи размеренны и скучны, как Питер. Северный городок на краю России. То ли дело наша с вами Москва? "Ты — круглая дорога, ты погрустишь немного, денька хотя бы три, а им не говори". F F F Это так я пробую говорить прозой. Она дается не вдруг, не сразу. Сначала выводишь первую строчку и только потом другую. Самую-самую дорогую. Что такое первая? Она как дочь. Вторая — малюсенькая внучка. Ночь. Потом светает. Звезды на небе тают. Созвездие Малого Пса, Созвездие Большого Пса. И вот ночь уже вся. Наступает день. Глаза у него синие, как у внучки, которой у меня нет. Привет. F F F Тут самое время начать и кончить мои мемуары. Родился. Женился (3, и даже точно не помню, 5 раз). Жил или думал, что живу. В конце-то концов, что заслуживает доверия? Земля, на которой стоим. И друзья. Или собаки. То есть другие дыхания. F F F А люди спали, Люди мчались, Свалившись на бок, Навзничь — ниц. И на столиках качалась Скорлупа крутых яиц. Население Земли Пробуждается вдали. В океане кит плывет, И его китенок ждет. Разучился спать ночами, Потому что так боюсь — Если лягу, не проснусь. Надо как-то так устроить, Чтоб неспящих успокоить. Так устроена Земля. Надо думать, что не зря. Эти корабли во мраке Тихо-тихо, но плывут. Спят и люди, и собаки — Спят. И все-таки живут.
