Когда-нибудь в учебниках истории появится глава "Культура ХХ века". И в ней будет пара строк о первой выставке русского авангарда в Манеже, происходившей в конце 1962 года. А сегодня у нас есть возможность услышать об этом историческом событии из уст непосредственной участницы тех событий — художника-авангардиста Веры Ивановны Преображенской. Просторная квартира Веры Ивановны в доме сталинской постройки вся, от пола до потолка, заставлена книжными шкафами, завешана работами художницы и ее друзей. В большой комнате стоит огромный старый рояль. Мы сидим за столом, медленно потягивая из стареньких чашечек чай. Вера Ивановна рассказывает: — Наша студия попала на ту выставку довольно неожиданно. В конце ноября 1962 года в помещении на Таганке устраивалась выставка работ студийцев. К тому времени мы, студия Элия Белютина, существовали уже больше десяти лет, и выставка на Таганке воспринималась нами как своеобразный отчет за небездарно прожитые годы. Кроме студийцев свои работы на Таганке показывал Эрнст Неизвестный, к тому времени уже видный авангардист и скульптор. В ЦК партии почему-то заинтересовались нашим творчеством и вызвали к себе на ковер Элия Белютина — бессменного руководителя и вдохновителя студии. Существуют две версии, почему студийцам разрешили выставить свои картины в Манеже... Первая версия — сильные мира сего хотели показать, что в СССР помимо социального реализма существует свободное искусство. Вторая версия — от авангардистов хотели "избавиться", показав студийцев в качестве отрицательных персонажей советского искусства Хрущеву. Элию предложение поучаствовать в выставке показалось заманчивым — и он согласился. Тем более что будущая выставка называлась в творческих кругах не иначе, как "первая выставка русского авангарда" — явления к тому времени редкостного и невиданного. Стоит отметить, что нашу студию пригласили принять участие не в основном составе, а в качестве дополнения, на втором этаже. Нам выделили три зала, из которых один занимали бронзовые статуэтки Эрнста Неизвестного. День открытия выставки был четко определен: 1 декабря 1962 года. Так как выставка на Таганке проходила в последних числах ноября, точной даты не помню, на подготовительные работы (размещение экспозиции, выбор экспонатов) оставалось совсем мало времени. Ребята работали ночами — и к утру назначенного дня выставка была уже в полной боевой готовности. Само собой разумеется, что мы выставили на ней картины, наиболее приближенные к официальному искусству страны. В основном пейзажи, написанные нами в многочисленных поездках студии по рекам России. Но выставка пустовала. Все ждали прибытия главного "ценителя" русского авангарда — Никиту Сергеевича Хрущева. Наконец часов в десять утра он появился... Тут рассказ Веры Ивановны прервался: в комнату царственно прошествовал огромный рыжий котяра по кличке Ютас. Мы молча наблюдали, как кот элегантно умывается, распластавшись на зеркальной крышке рояля... —...Так вот, появился он, Никита Сергеевич. — Вера Ивановна все ж таки улыбнулась, глядя на кота. — И начал свое триумфальное шествие по выставке. Пронесся галопом по первому этажу, успев, однако, впасть в сильный гнев от увиденного, а также нашептанного свитой в царственное ухо. И вот генеральный секретарь поднялся к нам на второй этаж. Первое, что он увидел, был прекрасный портрет девушки, выполненный в серо-фиолетовом колорите. Всем хороший портрет, да вот беда, в те времена мы, разрушая визуальный образ, делали для большей выразительности портреты с одним глазом. Увидев эту картину, Хрущев взбесился окончательно. Он стал орать, что все здесь собравшиеся есть не кто иные, как педерасты, даже девушку нормально нарисовать не могут, что всех надо сослать в Сибирь, а еще лучше — выслать подальше из Союза. Потом он вызвал из толпы Эрнста Неизвестного и начал распекать его за растрату государственного имущества в виде бронзы... В общем, был какой-то кошмар. После этого Хрущев гордо покинул Манеж. Вера Ивановна ставит на блюдце чашечку. Рыжий Ютас подходит и трется о ее ноги. Надо сказать, что помимо обширной творческой жизни у Веры Ивановны была и обычная человеческая жизнь, в которой она воспитывала двоих детей. — И что было после? — После начались репрессии. Нас запрещали, выгоняли отовсюду, пытались лишить работы. (Детей надо было чем-то кормить, во что-то одевать, поэтому Вера Ивановна пошла работать в издательство. Она оформляла все учебники по биологии, ботанике и анатомии. Именно благодаря ее иллюстрациям многие из нас представляют себе, как выглядят тычинки и пестики, а также другие жизненно важные органы.) — Наша студия ушла в подполье. Мы лишились выставочной деятельности почти на 30 лет... — Но где-то ведь вы устраивали собрания своей студии, где-то создавали новые картины? — Первое время собирались на квартире у Элия Белютина. Потом ему каким-то образом удалось купить участок с домом в 55 километрах по Ярославской дороге, в Абрамцеве. И с 1964 года там располагается мастерская студии "Новая реальность". ...Оценят ли потомки? Поймут ли? Следующая после 1962 года выставка студии "Новая реальность" смогла состояться в Манеже только через двадцать восемь лет, в 1990 году...
