МК В ВОСКРЕСЕНЬЕ По многочисленным просьбам читателей мы продолжаем публиковать байки замечательного режиссера и просто веселого нашего современника Леонида Марягина. Дружеская поддержка Великий С.Эйзенштейн, который не часто уделял внимание женщинам, беседовал на каком-то приеме с актрисой М.Мироновой, тогда еще женой кинематографиста. Подруга Мироновой, тоже актриса, подбежала к Марии Владимировне с возгласом: — Маша, ты сейчас прекрасно выглядишь! — А как я выглядела? — поинтересовалась Миронова. — Хуже некуда! Полезный совет Родители Андрея Миронова — артисты А.Менакер и М.Миронова — решили сделать из мальчика пианиста. И заставляли Андрея играть на фортепьяно по два часа в день. Занятия эти шли неважно — по разным причинам не давалось ему исполнительское искусство. Но он через силу ежедневно отбывал свой урок. Однажды в гости к родителям пришел Л.Утесов, послушал Андрея и спросил: — Тебе самому нравится? — Нет. — Тогда бренчи по четыре часа в день. Андрей поднял на Утесова полные слез глаза, но Леонид Осипович пояснил: — Им, — он кивнул на соседнюю комнату, где находились родители, — надоест слушать, и они от тебя отстанут! Нападение — лучшая защита Замечательный артист Николай Симонов, сыгравший в кино перед войной Петра I и множество других прекрасных ролей, работал в знаменитой питерской Александринке. Был порок у артиста — он крепко пил. И, напившись, явился в актерское фойе театра, где стояли гипсовые скульптуры отцов и матерей — основателей театра (театр в прошлом был императорским). Симонов откусил гипсовые носы всем без исключения скульптурам. На следующий день состоялось собрание труппы. Симонова обвинили в аморальности, и большинство склонялось к тому, чтобы выгнать артиста из театра. Предоставили слово Симонову. Он вышел в центр фойе и, горестно тряхнув шевелюрой, заявил: — Да, я аморален, но вот вы меня осуждаете, а в ложе второго яруса наш худрук Юрий Михайлович Юрьев с мальчиком живет. Артист остался в труппе. Скорость звука Дирижер В.Людвиковский вел оркестровую репетицию в утесовском коллективе. Сам Утесов слушал оркестр из зала. Когда пьеса отзвучала, Леонид Осипович попросил: — Сыграйте еще раз. — А почему? Что не так? — поинтересовался Людвиковский. — Мне кажется, контрабас опаздывает, — объяснил Утесов. — Ну правильно, — вмешался контрабасист, — я дальше всех от вас и стою. Немое кино В кафе "Националь" ходил в шестидесятые годы "человек с трубкой". То ли журналист, то ли диссидент, то ли стукач. Он гордо держал в зубах прямую английскую трубку и мог часами неподвижно восседать за столом. Как-то раз его соседом по столу оказался поэт-песенник Игорь Шаферан. Заказал кофе, кусок яблочного пирога и, пока официантка несла заказ, закурил сигарету. Затянулся пару раз и поискал глазами пепельницу. Ее на столе не оказалось. Шаферан не нашел ничего лучшего, как стряхнуть пепел своей сигареты в трубку "человека с трубкой". Тот не шелохнулся. Шаферану принесли кофе. "Человек с трубкой" молча выбил содержимое своей трубки в чашку с кофе поэта-песенника. Главная роль Все столики в ресторане Дома кино были заняты, и один из режиссеров "Мосфильма" сиротливо торчал у входа в зал. Его телевизионный коллега, удобно восседавший за столом с двумя дамами, пригласил мосфильмовца на свободное место. Мосфильмовец с благодарностью подсел. Но одна из дам — сексуальная ведущая музыкальных программ Татьяна К. — встретила подсевшего в штыки: — Терпеть не могу режиссеров-неудачников! Но после двух последовавших рюмок смягчилась: — Впрочем, я готова иметь с вами дело. Но при одном условии. — При каком? — выдавил из себя затравленный режиссер. — Будете снимать меня в главной роли. И режиссер решился. Сделал выпад: — Согласен. Я сейчас снимаю фильм "Полтора часа в гинекологическом кресле". Странный министр Бывшего начальника белорусских партизан Пантелеймона Кондратьевича Пономаренко на короткое время назначили министром культуры. Режиссер М.И.Ромм тут же пришел к нему в приемную и через секретаршу передал записку следующего содержания: "Прошу меня принять. Мне нужно для разговора всего 5 минут. Ромм". Секретарша удалилась и тотчас вынесла другую записку, на которой было начертано: "Когда у Ромма будет больше времени, чтобы поговорить со мной, — пусть приходит. Пономаренко". Истинная причина Театральный режиссер пригласил своего коллегу на премьеру спектакля. Действо было занудным, и главной достопримечательностью его оказался монолог старого героя, который читает и сжигает письма своих любовниц. На полу лежал лист железа, на нем лист асбеста. Актер, игравший старого героя, бросал горящие бумаги на подстилку, где они и тлели. Тексты, которые говорил актер, звучали так одинаково и долго, что зритель с удовольствием смотрел на огонь, как смотрят на завораживающее пламя камина. По окончании спектакля приглашенный режиссер не нашел ничего, с чем можно было поздравить своего коллегу. Но тот подсказал сам: — Ты знаешь, великий режиссер Мейерхольд уверял, что монолог в театре не может быть длиннее семи минут. — Знаю. — А у меня монолог сожжения писем — двадцать минут. Значит, великий Мейерхольд, — гордо заключил постановщик, — не все знал! — Не думаю, — возразил приглашенный, — просто у Мейерхольда в театре пожарная охрана была строже. В одно касание К кинорежиссеру, успешно снявшему комедийный фильм, подошел сценарист-борзописец и предложил для следующей постановки прочитать его сценарий. — За сколько? — уточнил режиссер. — Ну, читай хоть месяц, — пожал плечами сценарист. — Ты меня не понял. За сколько рублей я должен прочитать то, что ты написал? Пикировка на публике Известнейший театральный и эстрадный актер Владимир Хенкин любил в свободные от театральных спектаклей вечера концертировать. Он договаривался с 5—6 концертными точками, нанимал автомобиль и разъезжал с концерта на концерт, заставлял ведущих выпускать его на эстраду тут же по прибытии, чтобы не опоздать на следующую площадку. Однажды на центральной эстраде, скажем, ЦДКЖ, концерт вел известный старейший конферансье, к тому же гей, Алексей Алексеев, который очень нервничал, поджидая Хенкина, ломавшего весь план выступлений. Хенкин в ультимативной форме, как водится, потребовал выхода на сцену. Алексеев подчеркнуто сухо объявил зрителям: — Сейчас перед вами выступит артист Хамкин. Появившийся рядом Хенкин уточнил: — Наш уважаемый конпедарастье ошибся: я — Хенкин.
