“В воздухе пахнет грозой...” — уверенно заявляет волхв Святодар (в миру Добромысл Егорович Сидельников). Заявление это звучит на лесной поляне среди больших снегов, заглушая треск костра.
Ты мерзнешь вот уже второй час на холоде в районе подмосковного поселка Ашукино. Тебя вызвали сюда телефонным звонком. Обещали, что будет интересно. На самом деле интерес могут вызвать лишь молодые голые женщины, которые бегают по снегу босиком и с завораживающим визгом прыгают через огонь. Святодар-Добромысл, или Добромысл-Святодар, здоровенный пятидесятилетний детина, одетый в кумачовую рубаху с языческим орнаментом по канту, воздевает к небу руки и кричит: “Верю в грозу небесную! Верю! Верю в грозу всесильную! Верю! Да расцветет всюду жизнь! Верю! Да воздвигнется Царь Хер! Ой-йа! Да бегут от Него ненавидящие Его! Ох-хо! Яко исчезает дым, да исчезнут! Ярило-о! А Ты, Херушко, послужи! Твоих дочек ублажи! Плодородствуй всем на лепость, а России-то на крепость! ” Вот такой набор волхвований, сдобренный причмокиваниями, подпрыгиваниями, свистом, гиком и много чем другим, у стоящей тут же толпы “святодарцев”...
Толпа — это мужчины, женщины и дети всех возрастов. Связывает их то, что они язычники и поклоняются пантеону древних славянских богов. Среди них: Перун-громовержец, бог грозы и войны; Симаргл, бог огня; Ярило, покровитель солнца; Дажьбог, покровитель свадеб и семьи; Белбог, воплощение жизни и добра; Чернобог, воплощение смерти и разрушения; Мара, богиня ночи, зимы и смерти; Стрибог, повелевающий стихиями; Вий, бог боли; Лель, золотоволосый - бог любви и страсти; Хер, бог любви и плодородия... От этих бессмертных богов, живущих рядом, зависит человеческая жизнь, любовь, фарт. Попробуй-ка не ублажи какого-нибудь Симаргла, не разожги ему костер на опушке леса, и ты обречен — твою судьбу берет в руки Чернобог!
Святодар-Добромысл вдруг расстегивает камуфляжные штаны, вынимает садистских размеров “символ плодородия” и метит вокруг себя территорию. Этот “жест доброй воли” является знаком для остальных. Толпа, не стесняясь, следует его примеру. Только что прыгавшие через костер молодки наскоро присаживаются недалеко от огня. На твой удивленный вопрос, что это все значит, пресс-секретарь Святодара-Добромысла с серьезным видом поясняет: “Языческий ритуал, означает исхождение вод восторга”. Жаль, нельзя фотографировать. Фотоснимки здесь жестко табуируются. Каждый кадр на пленке — материализованное время твоей жизни, отобранной у тебя Чернобогом.
Лишь в полной гармонии четырех стихий, уверен Святодар-Добромысл, славянский язычник может противостоять силам зла и защитить мятущиеся души. А пало язычество на Руси именно потому, что люди забыли, что несут в себе светлый огонь, он попросту выгорел, и его место занял “образ распятого на кресте трупа”. Дальше “трупный яд поразил воду (кровь). Вода на долгие столетия стала “немощной”. Люди изведали болезни и печаль, сделались подвластны времени. Они больше не радовались жизни. Они начали стесняться друг друга — мужчины женщин, женщины мужчин. Свои естественные потребности они с тех пор отправляли втайне. Они стали закомплексованными, неуверенными в себе...” Святодар-Добромысл ухмыльнулся в сивую бороду, звучно гикнул, и толпа принялась бегать по поляне. Взрослые, точно дети, кидались снежками, катали снеговиков, и вдруг среди этого веселья из земли к небу взметнулся снежный фаллос, слепленный умельцами в мгновение ока. “Херушко, — ласково пробурчал Святодар-Добромысл, — а вот и он. Ну, здравствуй...”
Воодушевившись, язычники принялись крутить вокруг фаллоса хоровод, восклицая: “Херой-Хейрос, слава! Не дай иссякнуть нам, славянам! Херакл-Хейрос, слава! Будь из рода в род! Буди!” Веселье достигло апогея, когда двое добрых молодцев под крики хоровода поскидали с себя одежды и устроили на снегу армрестлинг. Люди вокруг шумели, как на футболе, кричали “Ату его! Ату!” Сбитый борцами фаллос не выдержал и рухнул на их разгоряченные тела. Борцам тут же поднесли кружки с горячим портвейном. Смех, улюлюканье, свист.
Оглядываешься вокруг и видишь, что не один здесь в качестве “зеваки”. Какие-то люди на другом краю поляны так же с удивлением глазеют на происходящее. “Пускай смотрят, как огненные детки бога славят, — комментирует волхв Святодар-Добромысл, — пускай привыкают... К корням-то возвращаться ох как непросто”.
Когда праздник закончился, благодаришь хозяев и собираешься топать через лес на электричку, ан нет — тебя как почетного гостя приглашают в машину к волхву. Машина — это джипарь-сотка “Ленд-Круизер”, стоящий в лесочке рядом. Чуть поодаль три “Форда-Транзита” — для языческих славян. Шофер достает из бардачка плоскую флягу с коньяком, протягивает тебе. А сам, ухмыльнувшись в бороду, поворачивает ключ зажигания и говорит: “Нн-о-о, лошадушки родимыя! Помогай Белбог, на тя бо уповахом”.
