После смерти мамочки женщины в жизни Толика стали занимать хоть и не последнюю, но далеко и не главную роль. Они сменяли друг друга, оставляя после себя лишь какую-нибудь завалившуюся за диван сережку да мимолетную грусть в его душе. Виной тому были их постоянные упреки и претензии: ни одна, мол, женщина рядом с ним не сможет почувствовать себя женой и матерью, и вообще с ним жить — только время терять...
Так и существовал наш герой, не особо загружая себя мыслями о будущем. Пока в один прекрасный день судьба не разыграла с ним одну из своих шуток. Однажды утром он стоял, как обычно, около своего дома и ждал, когда его пудель — наследство последней пассии — сделает свои собачьи дела.
Из подъезда вышла молодая брюнетка с мальчуганом лет трех. Мальчик отчаянно сопротивлялся и рыдал, а мама тащила его за руку, приговаривая: “Пойдешь в садик как миленький. Деваться некуда!” “Как миленький!” — эхом повторял малыш и, явно вредничая, еле переставлял ноги.
Целую неделю этот спектакль разыгрывался у Толика на глазах. А в выходной он столкнулся с уже почти знакомой брюнеткой, но без сына. Она чуть не сбила его с ног и, извинившись, выскочила из подъезда. На улице женщина попыталась поймать машину, но авто проносились мимо, даже не замедляя ход. От любопытства Толик вдруг подошел и спросил: “А где ваш мальчик?” Почему спросил именно о нем, наш герой и сам толком не знал, просто было скучно, и хотелось с кем-то поговорить.
— А вам, собственно, какое дело? — занервничала женщина.
— Привык видеть вас вместе. Я просто так поинтересовался, извините за назойливость, — он уже жалел, что подошел, и пытался отойти в сторону.
— Не извиняйтесь. Мне даже приятно. Хоть одна живая душа захотела со мной поговорить. Мы недавно в Москву переехали из Иркутска. Живу тут как одинокий волк. Ни знакомых, ни друзей. А сегодня еще и Сашка простудился. Вот хотела быстро в аптеку смотаться, пока он спит. Да только никто везти не хочет...
— А давайте я сам куплю то, что нужно. Я ведь почти фармацевт, наша фирма тоже лекарствами торгует. Меня, кстати, Толиком зовут, а вас?
— Я — Ольга. Вы меня очень выручите, если съездите в аптеку. Сашуля — аллергик, поэтому ему никаких импортных лекарств давать нельзя. Только наш примитивный аспирин. Его и купите, пожалуйста. Вот деньги. Моя квартира — 66, звонок не работает, стучите сильнее.
Спустя полчаса Толик уже сидел в квартире у Ольги и уплетал за обе щеки самодельные пельмени со сметаной.
— Я — сибирячка, пельмени — наша любимая еда. Мы с Сашкой налепим их целую кучу в выходные, а потом постепенно варим.
Оказалось, что Ольга с сыном переехали в их дом всего месяц назад. Еще не обжились толком. Ольга по образованию геолог, но работает в магазине продавцом.
— Кому сейчас нужны геологи, да еще с маленьким ребенком...
Экспедиции, неоконченная диссертация — все это осталось в моей прошлой жизни, а теперь я стала почти торгашкой. Жизнь — сложная штука, никак не ожидала, что так получится. А давайте, Толя, выпьем, плохо мне...
И тут Ольга достала водку. Накатили по маленькой, и понеслось. Ольга пила и все говорила, говорила.
Сергей в городе задыхался, он его раздражал. Его злило то, что нельзя в штормовке ходить, и то, что тушенку надо по тарелкам раскладывать. А мне, наоборот, больше хотелось уюта, тапочек. Как-то он эти несчастные тапки прямо в мусоропровод спустил. “Ненавижу, — говорит, — эти ваши мещанские штучки”. Так мы и жили.
Он ездил, а я ждала. Все надеялась: вот ребеночка рожу, и никуда его больше тянуть не будет. Осядет. Только почему-то не получалось у нас. Я и лечиться пыталась, и к бабкам бегала, а все никак. В конце концов мне мой доктор открыто сказал: не тебе, а твоему мужу лечиться надо — это у него проблемы.
И вот однажды, когда Сережа опять в очередной раз ушел в “поле”, я рванула в Москву. Узнала, что здесь можно забеременеть от донора. Конечно, я понимала, что плохо мужа обманывать, но и бесплодным деревом я тоже быть больше не могла. Короче, я это сделала. Вернулась домой и стала ждать Серегу, чтобы по срокам все совпало. Дождалась.
Приехал обросший, худой. И самое главное, совсем чужой. За месяц, что пробыл дома, так ни разу ко мне и не притронулся. Я плакала в подушку, но сама инициативу проявить не решилась. Гордая я.
Проводила я его снова в экспедицию и стала дальше жить. Все мои мысли теперь были сосредоточены на ребеночке. К следующему приезду Сергея мой живот уже с трудом умещался в юбку. Муж вопросов не задавал, только смотрел презрительно. А через несколько дней сказал, как отрезал: “Чужого выродка растить не буду. Денег дам, покупай себе жилье, только прошу: уезжай отсюда подальше и позор свой с собой увози!”
Сначала я к маме перебралась. Родила Сашулю, а потом решила уехать в Москву. Город большой, работы навалом, можно прожить одной, без мужа. Он действительно деньги на квартиру дал, родители кое-что добавили. Так я и стала москвичкой. Только тяжело все-таки одной жить: без друзей, без знакомых... Между прочим, только ты на меня здесь обратил внимание.
Толик молчал, не зная, что сказать. Единственное, что ему тогда пришло в голову, — предложить еще выпить. Ольга согласилась. А потом сама же полезла целоваться. “Пьяная баба, почему бы не воспользоваться?” — подумал про себя Толик и начал медленно ее раздевать...
Вечером от нечего делать он решил разобрать фотографии. И вдруг одна из них выпала из рук. На ней был изображен Толик с мамой. Он, позируя, держит в руках телефонную трубку, а сам смотрит куда-то в сторону. Толик еще раз взглянул на фото и ахнул. На нем был не кто иной, как сын его соседки Ольги, Сашка. Точь-в-точь. “Черт, надо завязывать пить!” — подумал он и уткнулся в телевизор.
Весь вечер Толик промаялся. А когда наконец заснул, неспокойный сон выдал странную картину из прошлой жизни — он приходит в пункт сдачи спермы, выдавливает из себя пару капель, и тут же прямо из пробирки начинают вылезать маленькие, похожие на него монстры-детишки и с диким криком “папа!” гурьбой вешаются ему на шею. Проснулся Толик в холодном поту и тут же вспомнил, что сон был вещий! Несколько лет назад ему срочно нужны были деньги, и он решил не просить, как обычно, у отца, а заработать сам. И ничего более толкового, как стать донором спермы, ему тогда в голову не пришло...
Когда за окнами засерел рассвет, он твердо решил зайти к Ольге, чтобы расставить все точки над “i”. Но милая семейная идиллия на фоне собственных терзаний лишь подлила масла в огонь. Ольга на кухне жарила котлеты, а Сашуля, пристроившись рядом на кухонном столе, что-то рисовал. Толик начал говорить быстро, моментами захлебываясь:
— Четыре года назад я сдал свою сперму. Это было всего лишь один раз. То, что произошло, — это просто фантастика. Посмотри на него и на это.
Он ткнул в лицо Ольги то самое фото. “Какой милый пацан, — спокойно сказала Ольга, — и как на моего Сашу похож!”
— Вот и я о том же! Это ведь я в три года... Наваждение какое-то! Кошмар! Неужели он мой сын?!
— Не обязательно... — осадила его Ольга, — все маленькие дети немного похожи друг на друга. Чего так заводиться? Садись лучше с нами ужинать, я тут котлеты купила. Вкусные, совсем как домашние.
— Не нужны мне ваши котлеты. И вообще ничего не нужно. Я лучше домой пойду...
Три следующих дня были для Толика сплошным кошмаром. Идя по улице, он пристально вглядывался в лица встречных малышей и невольно пытался отыскать в них свои черты. На работе вдруг стал донимать вопросами коллегу — отца троих детей. Выяснял, все ли они на него похожи и когда это проявилось в большей степени. А тот, почесав репу, неожиданно ответил: “Старик, не загружайся. Дети — это такой геморрой, что я уж и не рад, что под это дело подписался. На твоем бы месте ни за что на себя такую обузу не стал взваливать”.
Ольга его приходу не удивилась или просто не подала виду. Только сказала: “Заходи, если уж ты такой впечатлительный. Посмотрим, какая жизнь у нас получится. Да, псу лапы протереть не забудь. Тряпка в ванной под раковиной”.
Так и зажили они с тех самых пор. Пока Толик выгуливал собаку, Ольга вела Сашулю в детский сад. Потом приходила, варила Толику кашу, мыла его тарелку и бежала на работу. Вечерами все повторялось точно так же. Как-то Толику стукнуло в голову, и он предложил Ольге проверить свое отцовство с помощью генетического анализа, но Ольга отреагировала на это нервно и надрывно закричала: “Нет, не хочу я этого. Какая разница — твой или не твой: если мы тебе нужны, живи, если нет — катись!”
Толик надулся и об этом неприятном разговоре предпочел забыть. Прошла одна неделя, другая, и Толик постепенно перестал обращать внимание на Сашулю, прекратил вглядываться, как он ест, как ходит. Он вообще вдруг перестал замечать мальчика.
Лишь как-то вечером, когда по телевизору шел захватывающий матч и Сашуля не на шутку расшумелся, Толик резко прикрикнул на него. Мальчишка стал шуметь еще громче, пытаясь привлечь к себе внимание. Тогда Толик шлепнул его по попе и попросил Ольгу убрать пацана с глаз долой. Ольга безропотно положила Сашу в постель, а сама ушла на кухню пить чай. В ту ночь Толик ясно слышал, что она плакала, но сделал вид, что спит.
А потом Саша снова простудился. Всю ночь он горел, плакал, и Ольга только и делала, что обтирала малыша уксусом да меняла холодные компрессы у него на лбу. Толик сразу почувствовал себя лишним, и это его здорово взбесило. Особенно то, что Ольга так и не накормила его ужином и не легла с ним рядом вечером. Ему почему-то вспомнилось, что его мама, когда он был маленький, часто ложилась рядом с ним на краешек кровати и ласково чесала по спинке, а иногда она так успокаивала даже большого, взрослого Толика. И от этих воспоминаний ему стало еще тоскливее.
Утром, когда Ольга и Сашуля наконец заснули, Толик тихо собрал свои вещи и вернулся в свою квартиру. Сначала он думал, что вернется, когда Саша поправится, и все будет по-прежнему. Но прошла неделя, а назад в “семью” не тянуло. Он даже ни разу не спустился этажом ниже, чтобы узнать, как дела у его предполагаемого биологического сына. Наоборот, хотелось забыть о нем, будто и не было никогда в его голове бурных фантазий на тему отцовства.
Так и живет Толик Шустерман холостяком по сей день. А когда встречает в подъезде молодую брюнетку с сыном, резко сутулится и спешит поскорее исчезнуть из их поля зрения. Если же вдруг когда-нибудь во дворе он видит катающихся с горки малышей, то всякий раз глубоко вздыхает и повторяет себе мамины слова: “Толик, все это тебе ни к чему. У тебя слабое здоровье”. А от себя добавляет: “Да и мало ли на свете похожих людей...”
— Еще в 80-е годы только треть супружеских пар не могла иметь детей из-за несостоятельности мужчин. А сейчас уже половина всех бесплодных пар страдает по “вине” сильного пола. Поэтому с каждым годом становится все популярнее метод искусственного оплодотворения женщин и создание при роддомах и гинекологических клиниках банков донорской спермы.
Правда, в нашей стране эта процедура до сих пор остается в морально-правовом смысле нерешенной. Во-первых, против такого метода репродукции резко выступают церковные служители, которые считают сам принцип искусственного оплодотворения женщины безбожным и, соответственно, не хотят крестить таких детей, если им становится известно об их происхождении. Во-вторых, часто возникает полная неразбериха с отцовством и алиментами. Например, если бесплодный муж дает разрешение жене на ее оплодотворение чужой спермой, то впоследствии заставить его платить алименты на “чужого” ребенка никто не вправе. И таких тонкостей масса.
Если рассматривать ситуацию, случившуюся с нашим героем, то здесь в большей степени сыграла роль эмоциональность и впечатлительность мужчины. Ведь на самом деле процедура оплодотворения происходит в несколько приемов. Чтобы увеличить вероятность зачатия, сперму берут от нескольких доноров сразу, то есть даже гипотетически представить встречу героя с собственным сыном нереально.
Пока что у нас делаются только первые шаги в создании национального банка спермы. Например, в Москве и нескольких крупных городах существуют при центрах репродукции человека и роддомах банки спермы, куда молодые здоровые мужчины могут за определенную плату сдать свою сперму. Платят донорам от 10 до 35 долларов за один сеанс. В обычном роддоме — меньше, в частной клинике — больше.
Среди доноров больше всего студентов. Кстати, в основном отличники. Пока их однокашники подрабатывают, разгружая вагоны, продавая пиво, играя на бирже, умники зарабатывают деньги, предаваясь эротическим фантазиям. Их проверяют не только на группу крови и наличие генетических заболеваний, но и на коэффициент интеллекта. Бывает, что в медицинской карте донора делаются специальные пометки типа “спортсмен”, “высокие математические способности”, “музыкальный слух”... Передача этих качеств по отцовской линии еще полностью не доказана, но женщины в большинстве своем в наследственный интеллект верят.
У каждого банка спермы есть свои постоянные доноры — их не более 30 человек. Стать донором в общем-то несложно. Человек приносит свою медицинскую карту с результатами всех анализов и сдает сперму. Затем она отправляется на карантин. Через месяц донор снова сдает анализы (биохимия крови, тест на наркотики и урогенитальные инфекции) , если все в порядке, может снова сдать “донорский материал”, который тоже уходит на карантин. Перед процедурой донор не должен пить, курить, заниматься сексом.
Через полгода его сперма становится пригодной для оплодотворения. Раньше ее использовать нельзя, так как могут проявиться вирусы болезней.
Женщине “живучая” часть спермы вводится под контролем ультразвука именно в тот момент, когда яйцеклетка созрела и готова к оплодотворению. Для наиболее эффективного искусственного зачатия должен назначаться не только точный день, но и час.
Положительный результат этого метода — 70%, тогда как при обычном половом акте только 35%. В идеале процедура искусственного осеменения должна напоминать настоящий половой акт. Во всяком случае, женщина должна чувствовать себя раскрепощенной, ее нельзя заставлять ждать в очереди, да и вообще обстановка во время процедуры должна быть максимально приближена к домашней. На Западе это проводят под релаксационную музыку, со стимуляцией эрогенных зон. Благодаря этому происходит выплеск эстрогенов, расширяется зев шейки матки — и существенно повышаются шансы забеременеть с первого раза.
В других странах вопросы, связанные с банком спермы, тоже так до конца и не решены. Например, несмотря на почти военное положение в стране, министерство обороны Израиля только сейчас решило создать банк спермы военнослужащих. И в этом определенно есть смысл.
Ведь в случае гибели солдата или офицера женщины смогут обратиться к властям и получить их сперму и зачать ребенка. Однако “законники” Земли обетованной столкнулись еще с одной проблемой. Они никак не могут решить, как поступать с женщинами- военнослужащими, многие из которых, вероятно, тоже захотят сохранить и свои яйцеклетки для будущего потомства.
В нашей стране эта проблема не настолько актуальна, как в Израиле, но все же определенной категории мужчин доктора советуют сдать свою сперму, так сказать, на хранение. В этот список попадают люди опасных профессий, заключенные, мужчины, которым предстоит лучевая или химиотерапия, и те, чьи жены лечатся от бесплодия. В последнем случае существует риск, что к моменту излечения женщины муж просто не сможет стать отцом по возрасту или по болезни...
