За два прошедших года Михаил КАСЬЯНОВ успел превратиться
в памятник своим премьерским достижениям. Его образ прочно связан с экономическим ростом 2000–2001 годов. Соцопросы неизменно подтверждают высокий рейтинг доверия премьера. По упоминаемости в СМИ он почтительно пропустил вперед только Владимира Путина.
Стабилизатор
Экономика стагнирует, реформы буксуют, кабинет подвергается критике, а его членам предрекают новые отставки. В этих обстоятельствах, чтобы уцелеть, председатель правительства должен проявить качества незаурядного политика.
Главным секретом устойчивости Касьянова в премьерском кресле до сих пор было умение сохранять доставшееся ему хорошее наследство. Главная составляющая этого наследства – продолжительный посткризисный рост российской экономики. Плоды его пожинал Касьянов, но взрастили его предшественники – Сергей Кириенко и Евгений Примаков. Плохой премьер такое наследство промотал бы, хороший бы – приумножил. Касьянов стал премьером не плохим и не хорошим, а нормальным – он это наследство сохранил на протяжении двух лет, что немало.
И Касьянов, и Путин, в отличие от либерал-реформаторов и ястребов-силовиков в исполнительной власти, сыграли стабилизирующую роль в событиях прошедших двух лет. Они не сумели придать экономическому росту нового мощного импульса, но зато и удержались от резких движений, способных подорвать его основы, фатально помешать саморегулирующимся экономическим процессам. Сближающая первое и второе лица в государстве осторожность, размеренность движений, приоритет требований и настроений стабилизаторских над реформаторскими – немаловажный фактор, благодаря которому по многим вопросам Путин поддерживает Касьянова, а не его соратников-конкурентов из числа «питерской фракции» правительства. Оба они по стилю – скорее терапевты, чем хирурги, врачующие нездоровое тело российского хозяйства.
Калейдоскопически быстрая смена глав правительства, терзавшая Россию в 1998–2000 годах, остановилась на Касьянове еще по одной причине: завышенные требования, предъявляемые к личности премьера в последние годы ельцинского правления, были аннулированы Путиным. Старевшему Ельцину в роли премьера нужен был растущий политик, для которого это кресло – не больше чем стажировка в роли преемника главы государства. Путину задумываться о преемнике более чем рано, ему нужен премьер, который будет главным экономическим управленцем. Финансист Касьянов на эту роль подошел гораздо больше, чем разведчик Примаков, пожарный Степашин или комсомолец Кириенко.
Конечно, чтобы быть в России «главным экономистом», необходимы и чисто политические качества. Первая задача премьера – держать в узде само правительство. За каждым ведомством тянется длинный шлейф частных, корпоративных, отраслевых интересов. Выпущенные на волю, межведомственные противоречия способны разорвать кабинет. Касьянов обладает важным умением «не мытьем, так катаньем» вывести нужную ему равнодействующую из открытых или подковерных столкновений в правительстве и вокруг него. Еще не набрав политического веса Виктора Черномырдина, сохранявшего пост беспримерно долго для постсоветской России, Касьянов быстро учится эффективно сглаживать противоречия хозяйственных элит, то предлагая политический компромисс, то проявляя твердость.
Вместе с тем премьер не дает обойти себя конкурентам, своевременно локализуя возможного соперника на отдельном направлении работы. Завершившаяся на наших глазах двухходовая комбинация нейтрализовала Илью Клебанова: осенью он возглавил Минпромнауки, что было воспринято как расширение полномочий, а в феврале лишился вице-премьерского статуса. Расставляя близких сподвижников на трудные участки реформ, поглощающие их внимание и силы, Путин вольно или невольно помогает премьеру. К тому же президентские назначенцы обычно «не обстреляны» на должностях первого ранга, Касьянов имеет над ними преимущество опыта, и это тоже играет в его пользу. Скажем, «кабинетом в кабинете» мог бы стать Единый тарифный орган. Но Касьянов пролоббировал самый безопасный для себя вариант, отдав ЕТО в руки маловлиятельного чиновника пенсионного возраста.
Удав номенклатурных джунглей
Другой пример политического чутья и гибкости премьера дает программно-идеологическое поле. В 2000 году Касьянов сдержанно встретил программу Германа Грефа, противопоставив его либеральному порыву вполне дирижистский подход. За это премьеру воздала должное Дума, где левые и левоцентристы тогда задавали тон. По мере развертывания реформ, однако, Касьянов не замедлил перейти на либеральные позиции, и сегодня никто не решится назвать его противником преобразований.
Насколько качественно сработал Касьянов на главном для себя, экономическом, поприще? Если судить по внешним итогам – не слишком. Налицо падение темпов экономического роста, а затем и его прекращение; разгул инфляции; неустойчивость бюджета; отсутствие принципиальных изменений в структуре экономики. Но критерии оценки работы премьера задает президент, а он-то знает ситуацию изнутри, сам непосредственно работает с ней и прекрасно понимает, насколько сложные вопросы стоят перед российским правительством. Поэтому, пока общий социально-экономический фон в стране не внушал острых опасений, смены премьера ожидать не стоило. Второе лицо в государстве – слишком серьезная должность, чтобы размениваться ею по мелочам.
Неизменность фигуры премьера, кстати, не означает неизменности состава правительства. Это правило блестяще подтвердил долгожитель российского политического небосклона Виктор Черномырдин, за годы премьерства которого сменилось не то пять, не то шесть кабинетов. Касьянову до таких рекордов еще далеко, но кадровое обновление правительства при нем идет постоянно. Принцип прост: лучше менять министров и искать подходы к новым назначенцам, встраивая их в существующую структуру и постепенно «переваривая», чем держаться за явно созревших кандидатов на увольнение и тем самым ставить под вопрос собственное положение.
До сих пор повышенная кадровая мобильность кабинета была для его главы способом избежать кардинальной структурной перестройки правительства. Она оставалась сложной и запутанной – к вящей выгоде премьера, осмотрительно лавирующего в номенклатурных «джунглях», перераспределяя полномочия и нарезая новые «уделы». Но теперь вопрос о повышении эффективности правительства всплывет неминуемо: достигнув пределов роста, экономика нуждается в новом импульсе, а дать его нынешняя бюрократия не способна. Сопротивление начинается уже на правительственном уровне, что вплотную подводит к выводу о необходимости прояснить его структуру, четко разделить функции и передать полномочия людям, способным с ними справиться.
Даже если тучи над Михаилом Касьяновым сгустятся, руководя переменами в кабинете, он получит отсрочку достаточно долгую, чтобы собрать и предъявить новые аргументы в пользу сохранения его во главе правительства. Из политического кризиса, вполне вероятного по итогам первого квартала, Касьянов выйдет с полным достоинства выражением лица и останется во главе российского правительства.
