“Вот приедет барин, барин нас рассудит” — приблизительно по такому сценарию развивались комментарии наших официальных аналитиков по отношению к Грузии всю прошлую неделю.
Сначала, как только появилась информация о высадке американских инструкторов в Закавказье, раздался страшный, нечеловеческий крик: “Грузия прекратила свое существование в качестве самостоятельного государства. Она будет разделена. Ее не будет вообще”. Потом в Алма-Ате президент Путин заявил, что Грузия имеет право строить свою безопасность как ей угодно, и все комментарии свелись к чему-то типа: “Вот видите, Штирлиц, все разъяснилось...”. Между тем в том, что произошло в отношениях между Москвой и Тбилиси, никто не попытался разобраться.
А на самом деле вся прошлая неделя продемонстрировала, что в Москве начали пользоваться разными инструментами для достижения своей цели. Главное возмущение Москвы вызвало не то, что высадилось 5 инструкторов. Резкое неприятие Кремля вызвало то, что Тбилиси не посчитал нужным даже предупредить о своих намерениях северного соседа. Притом что для нас это зачастую носит чисто практический характер. Никто не может сказать, что произойдет в голове у Гелаева, когда он узнает о высадке американцев. Вполне вероятно, он может сразу рвануть через границу с Россией. И конечно, мы должны быть готовы заранее.
Об этом и заявил, по нашим данным, президент Путин президенту Шеварднадзе на их встрече один на один. Разговор был достаточно жестким. Насколько известно “МК”, наш президент сформулировал следующее положение: Грузия имеет полное право сама себе выбирать стратегических союзников. Не хочет иметь в союзниках Россию — пускай обращается к Штатам. Но при этом Тбилиси обязательно должен быть партнером Москвы. Потому что, если он не будет партнером, он может быть только врагом. А это неправильно. Не предупредив заранее Москву, Тбилиси не просто проявил бестактность. По сути он отказал России в партнерстве. То есть Шеварднадзе — опытнейший политик — оказался абсолютно неадекватен.
Как рассказали корреспонденту “МК” осведомленные источники, Шеварднадзе давно и абсолютно не доверяет России. Он считает, что за покушениями на него стоит Москва. И поэтому сейчас он не очень озабочен политическими реальностями. В конечном счете только очень безответственный политик может утверждать, что на территории его государства нет террористов. Притом что рано или поздно отрицать это будет просто невозможно. Как и произошло в случае с бандами Гелаева в Панкисском ущелье. Если вначале Шеварднадзе говорил о том, что бандитов в Грузии нет и террористов можно искать только в доме матери министра иностранных дел России (которая сама родом оттуда), то теперь он вынужден рассуждать о том, что Гелаев — интеллигентный человек с высшим образованием. Несолидно...
И главная задача в отношениях с Шеварднадзе — стараться привести его в чувство. Поэтому Москва и попыталась сначала оказать на него максимально публичное давление с помощью журналистов и депутатов. И уже потом Путин, жестко поставив все вопросы, истерию свернул. В Алма-Ате он подтвердил, что никакого раздела Грузии Россия не хочет и вопрос о присоединении Абхазии к России серьезно не рассматривается. В то же время и Шеварднадзе отчасти пришел в чувство. Об этом можно судить хотя бы по тому, что он на телекамеры, после встречи с Путиным, заявил: он не собирается решать абхазский вопрос с помощью силы. Что важно. Потому что можно не сомневаться в том, что абхазы восприняли высадку американцев как страшную опасность для себя. Уровень противостояния автоматически поднялся. И хоть они вряд ли поверят любым публичным заявлениям грузинского президента — это хоть как-то фиксирует намерения официального Тбилиси.
Может быть, впервые за последние 10 лет в этом скандале Москва пытается проявить согласованность и разнообразие в своих методах воздействия на иностранное государство. И пусть получилось не столь блестяще, как могло бы, само стремление стоит отметить. В конечном счете, как говорят китайцы, “дорога в тысячу ли начинается у тебя под ногами”.
