“Сила” есть — ума не надо

     Еще в начале февраля министр обороны США Дональд Рамсфелд обвинил Тегеран в поддержке терроризма: Иран-де снабжал оружием афганских талибов, разрешал лидерам “Аль-Кайеды” транзитное перемещение через свою границу. Более того, руководство страны — это не более чем “властная кучка, которую никто не выбирал, лишающая граждан права на свободу”. То, что Тегеран осудил теракт 11 сентября, помогал оружием Северному Альянсу и поддержал новое афганское правительство, видимо, не в счет. И то, что “плохой парень” — президент Хатами — был избран демократическим путем (в отличие, скажем, от “хорошего парня” — пакистанского диктатора Мушаррафа), тоже никакого значения не имеет.
     Причина в другом: Иран осудил американскую операцию в Афганистане, не предоставил своих военных баз для размещения войск США и их союзников, а воздушное пространство — для полетов американской авиации.
     Симптоматично, что в день, когда Рамсфелд клеймил позором иранскую “властную кучку”, глава российского Минобороны Сергей Иванов заявил, что Россия продолжит военно-техническое сотрудничество с Ираном — в частности, на ближайшее время намечена поставка большой партии бронетранспортеров и средств ПВО. К средствам противовоздушной защиты у Тегерана особый интерес. Иран заинтересован в развертывании российских зенитно-ракетных комплексов для защиты от высокоточного оружия своих стратегических объектов. В том числе — строящейся атомной электростанции в Бушере, а именно она вызывает особое раздражение Вашингтона.
     Сооружение первой иранской АЭС было начато в 1976 году, еще при шахе. Строительство велось западногерманским концерном Siemens-KWU. После исламской революции немецкие и американские специалисты покинули страну, и станция осталась законсервированной на долгие 10 лет. Сооружение “Бушера” продолжил Советский Союз (по советско-иранскому соглашению от 22.06.89), а после его распада — Россия. Сейчас на АЭС работают более тысячи российских специалистов. Можно себе представить, какую нервную реакцию в российских верхах вызвало включение Ирана в “ось зла”, а значит — в список потенциальных мишеней для американских ВВС, высвободивших силы после разгрома талибов. Масла в огонь невольно подлил Израиль, пригрозивший нанести ракетный удар по иранской АЭС в случае, если Тегеран не прекратит поддержку террористического движения “Хезболлах”.
     Москва, несомненно, приняла активное участие в “иранском вопросе”; и не без давления из Кремля, надо полагать, Вашингтон переключил свое внимание на более “доступный” объект — Ирак, оставив в покое и Бушер, и в целом Иран как цель для превентивного удара.

     “Буря в пустыне” не сломила “арабского Сталина”. “Лиса в пустыне” (антииракская операция 1998 года, призванная отвлечь американскую общественность от “Моникагейта”) лишь сплотила иракскую нацию вокруг “любимого вождя”, геройски противостоящего неверным. Включение Ирака в “ось зла” еще больше озлобило багдадского диктатора (“США занимают агрессивную, дьявольскую позицию перед лицом других стран мира!” — вещал он, принимая очередной парад в свою честь), но ни на грамм не убедило мировое сообщество в том, что Ирак поддерживает исламский экстремизм. От поддержки террористов багдадский режим открещивается. Слухи о том, что Мохаммед Атта (главарь террористов, подготовивших атаку 11 сентября) работал на иракскую разведку, так и остались слухами. Даже директор ЦРУ Джордж Тенет был вынужден месяц назад признать, что прямой связи между “Аль-Кайедой” и Саддамом Хусейном нет.
     В чем Соединенные Штаты могут обвинить Саддама, так это в создании оружия массового уничтожения. Однако инспекции ООН не дали четкого ответа на вопрос, готовит ли Ирак ядерный сюрприз. Но, обжегшись на 11 сентября, США теперь дуют и на воду. Поэтому даже малейшее подозрение на изготовление ядерного оружия во враждебном лагере или просто тягу “изгоев” к ядерным технологиям воспринимают в Белом доме как прямую явную угрозу.
     Недавний “бросок на восток” вице-президента Ричарда Чейни, по мнению обозревателей, преследовал цель убедить ближневосточных лидеров поддержать акцию против Ирака. Каков план самой акции — неясно, но предполагается, что ударами по мифическим ядерным объектам дело не ограничится. Речь идет о массированном, как в Афганистане, ударе с использованием различных родов войск.
     По этому поводу Соединенные Штаты сделали арабам щедрый подарок: с подачи США Совет безопасности ООН принял резолюцию, в которой о Палестинской автономии впервые говорится как о государстве. Однако все “гостеприимцы” Чейни — и иорданский король Абдулла, и его тезка, саудовский принц, и египетский президент Мубарак — вежливо, но твердо дали понять: в войне с Хусейном Соединенные Штаты не могут рассчитывать на их помощь.
     Не все гладко и с западными партнерами США. “У Америки переизбыток военной мощи, но ей явно не хватает мудрости”, — саркастически заметил французский министр обороны Юбер Ведрин. Даже Великобритания, старый испытанный союзник США, и та довольно скептически оценивает перспективы войны с Ираком. Как пишет лондонская “Гардиан”, в начале недели представители британского минобороны битых три часа убеждали премьера Блэра отказаться от поддержки американской акции возмездия.
     Что касается других держав, то Пекин уже направил Вашингтону “последнее китайское предупреждение”: не следует наносить удары по государствам, чья причастность к теракту 11 сентября не доказана. Пакистанский генерал-президент Мушарраф, сидящий на пороховой бочке, именуемой исламским фундаментализмом, тоже не спешит поддержать боевой пыл своего новообретенного союзника. Похоже, что Соединенным Штатам придется бороться со злодеем Саддамом в лучших традициях голливудских боевиков — один на один. И что тогда?..

     О возможности появления “грязной” атомной бомбы в арсеналах Ирана и Ирака, в том числе с помощью российских технологий, в США говорят давно. Насколько обоснованны такие опасения и каковы могут быть последствия, если иранский или иракский ядерный реактор будет разрушен в результате авиаудара?
     С этими вопросами мы обратились к ведущему научному сотруднику РНЦ “Курчатовский институт”, специалисту в области обеспечения безопасности атомных реакторов Юрию ШПАНСКОМУ.
     — Во всех проектах современных атомных станций над энергоблоком предусмотрены защитные оболочки из железобетона толщиной около 1 метра. Такой щит выдержит падение гражданского самолета, но не бомбежку. В последнем случае последствия будут сильно зависеть от того, в каком состоянии находится реактор. Если топливо еще не загружено, то существенных последствий для экологии не будет. Если загружено, но реактор еще не начал работать, то последствия также будут не слишком тяжелыми, поскольку основную опасность представляют продукты деления, которые накапливаются в процессе работы реактора. Однако же если реактор проработал некоторое время, то его разрушения в результате бомбардировки могут иметь катастрофические последствия для окружающей среды, сопоставимые с Чернобыльской аварией.
     — Справедливости ради надо сказать, что удар по атомным объектам Ирана — событие, слава богу, маловероятное. Куда более реальны и серьезны выдвигаемые против России обвинения в передаче Ирану ядерных материалов и технологий.
     — В последнее время ряд стран, в частности Индия, Пакистан, Израиль и, возможно, ЮАР, объявили о наличии у них технологий для производства ядерного оружия. В этой связи нет никаких оснований утверждать, что и некоторые другие страны, в том числе Иран, не могут объявить то же самое. Однако это может произойти независимо от наличия или отсутствия АЭС с реакторами российского производства.
     Что же касается обвинений в использовании радиоактивных материалов, имеющихся на атомной станции, в военных целях, то у подобных утверждений нет под собой никакой серьезной основы. Слишком большое различие между ядерным зарядом атомной бомбы и ядерным топливом для производства электроэнергии. Для атомной бомбы необходим уран с обогащением не менее 90% (т.е. содержание урана-235 в заряде должно составлять не менее 90%) или чистый плутоний. Коммерческие АЭС используют уран с обогащением 2—4%. Использование плутония в атомной станции в Бушере не предусмотрено. Для получения оружейного урана или плутония из ядерного топлива, поставляемого на АЭС, требуются заводы по разделению изотопов. Это высокотехнологичные предприятия, требующие огромных затрат, наличия высококвалифицированных специалистов и соответствующих уникальных технологий. У Ирана таких технологий нет. В случае попытки создания такого предприятия это будет незамедлительно замечено спецслужбами различных стран.