А вы не задумывались о том, почему чаще и чаще из уст чиновников звучат фразы типа “разведанных запасов газа России хватит всего на 50 лет”, “разведанных запасов нефти хватит...”? Почему так мало — если мы богатейшие в мире? Что значит “разведанных” — а где все остальные? И что вообще происходит с нашими суперполезными ископаемыми и деньгами, которые мы по праву должны за них получать?..
Поиски Национальной Идеи, которыми вот уже много лет занимаются наши губернаторы и парламентарии (и не только они), напоминают старый анекдот. Гуляя по парку, два философа ведут спор о том, если ли у крота глаза. Один утверждает, что крот от природы не имеет глаз, второй — что они у него есть, но ничего не видят. Каждый приводит аргументы, которые немедленно опровергаются его оппонентом. Спор слышит садовник и, желая угодить ученым господам, говорит: “Мсье, разрешите, я поймаю крота, и тогда вы сможете решить этот спор”. Философы в один голос: “Ни в коем случае! Тогда наша жизнь потеряет смысл!..”
Российская Национальная Идея существует уже более 250 лет. Кстати, высказал ее человек, чей авторитет не подвергался сомнению ни одной из властей, сменявшихся в России. Человек этот — Ломоносов. Именно ему принадлежит мысль, что “богатство Российское будет прирастать Сибирью и морями студеными”.
Однако сегодня на пути к реализации этой идеи, как непреодолимый горный хребет, населенный хищниками и воинственными недружелюбными племенами, лежит ныне действующий в России Закон “О недрах”. Он был принят в ужасной спешке в 1992 году Верховным Советом под руководством Хасбулатова. Во время обсуждения проекта закона многие СМИ публиковали восторженные отзывы зарубежных экспертов о том, насколько он удачен и совершенен (забывая, что еще древние советовали осмотрительно относиться к похвале соперников). Критика — замалчивалась. Однако практика применения Закона “О недрах” в России превзошла самые мрачные опасения скептиков.
Согласно этому закону государство выдает юридическим (обязательно!) лицам лицензии на проведение поисков, разведки и разработки месторождений того или иного вида полезных ископаемых. Эта процедура отчасти формальная, однако для получения таких лицензий необходимо согласие массы инстанций — тут и СЭС, и пожарная инспекция, и ряд других структур, где все вопросы легко решаются при нахождении “взаимопонимания” с чиновниками и практически неразрешимы при их отсутствии. Поэтому новым (частным) фирмам очень трудно появиться в области геологических поисков и разведки. А старые (государственные) геолого-поисковые и разведочные организации в процессе приватизации были вычленены как “убыточные” из единого процесса (геологическое картирование — поиски — разведка месторождений) и сейчас теряют кадры и ликвидируются.
Следующим шагом является получение лицензии на поиски, разведку и разработку конкретного месторождения полезного ископаемого на конкретной площади (т.е. практически второй лицензии!). Она выдается на один вид деятельности (поиски, разведку или разработку) или на все виды работ сразу, на аукционной или конкурсной основе. При этом, если у организации есть лицензия на поиски и (или) разведку месторождения, но нет лицензии на его разработку, то последняя может быть получена только на общих основаниях (!). Затраты на предыдущие этапы работ (весьма значительные в слабо освоенных районах Сибири, Дальнего Востока, да и севера Европейской части России) в нашей стране не компенсируются. Находка и разведка месторождения становится для организации и ее работников источником не прибыли, а проблем и отрицательных эмоций.
Поэтому все организации предпочитают брать вторые комплексные лицензии (поиск, разведка и разработка). В результате различные этапы геологоразведочного процесса приходится совмещать. Это, с одной стороны, нарушает последовательность работ и приводит к их удорожанию, с другой — дает предприятиям, рискующим выполнять поиски и разведку за свои деньги, надежду на то, что разработка месторождения позволит компенсировать понесенные затраты. Впрочем, надежда эта призрачная, так как стоит чиновникам почувствовать перспективность месторождения, они легко находят повод для того, чтобы или отобрать лицензию, или создать такие условия, что организация сама от нее откажется (примеров тому — масса). После этого можно включить механизм передачи лицензии “своим людям”.
Недра имеют предел
Основные, базовые отрасли горнодобывающей промышленности требуют значительных инвестиций. Для большинства видов добываемого сырья отдача возможна только через 5—10 (а иногда и больше) лет. При этом на каждый вложенный в поиски рубль при добыче руды получается 12—15 рублей прибыли. Но при нынешней нестабильности, правовой незащищенности инвестиций и налоговой политике никто не вкладывает деньги ни в поиск, ни в разведку новых месторождений.
Горнодобывающая отрасль России живет сейчас исключительно старыми запасами — продажей нефти, газа, руды из месторождений, найденных еще при советской власти. Причем государство от этого получает копейки — стоимость руды, нефти или газа в недрах, налоги плюс таможенные пошлины (не всегда и очень часто — не в полном объеме). Работники рудников получают мизерную заработную плату (и мечтают переехать на “большую землю”). Совсем ничего не получают те, кто когда-то нашел месторождение.
Основной доход достается тем, кто вовремя приватизировал рудник, прииск, залежь нефти и т.д.
Разработка недр ведется хищническими методами — разрабатываются в ускоренном темпе наиболее богатые участки залежей, а отвалы пустой породы размещаются не там, где это оптимально с точки зрения последующей добычи и развития месторождений, а там, где это проще и дешевле сделать сегодня. Ценность и перспективность месторождений при этом снижается, так как сокращается объем извлекаемых запасов. К тому же с распадом Союза ряд уникальных месторождений оказался за границей России. Поэтому уже сейчас стоит вопрос о пересмотре разведанных запасов минерального сырья.
Сокращается не только минерально-сырьевая база страны, но и разрушается отечественная геолого-поисковая и разведочная службы (которые всего несколько лет назад были одними из лучших в мире). Сибирские рудничные поселки, построенные некогда с огромным трудом усилиями всей страны, катастрофически быстро пустеют. Население Сибири сокращается даже быстрее, чем население страны, подготавливая почву для экспансии наших южных и юго-восточных соседей. Последние, кстати, достаточно ясно демонстрируют не только свои намерения (активно проникая в Сибирь и на Дальний Восток), но и свои потенциальные возможности (проводя масштабные военные учения).
За 10 лет своего существования российский Закон о недрах не принес пользы ни России, ни большинству ее граждан. Поправки к Закону о недрах носят большей частью косметический характер или откровенно направлены на облегчение экспорта сырья (невозобновляемого!). Закон о недрах в сегодняшней его редакции не способствует развитию минерально-сырьевой базы страны, то есть не выполняет своей главной функции и должен быть коренным образом изменен.
Геологическая рулетка
А как выглядит законодательство о недрах других государств, чьи эксперты так превозносили наш закон? Способствует ли оно развитию страны, обогащению ее граждан, углублению знаний о недрах?
Говорят, что автомобиль сделал Америку. Этот тезис не вполне точен. Америку сделали также золотые месторождения Клондайка и Аляски, а позже — нефтяные залежи Техаса и Скалистых гор. Наиболее нагляден пример добычи золота на Клондайке и Аляске: одновременно с добычей золота на тех же территориях было добыто стройматериалов на сумму, практически равную стоимости добытого золота!
Таким образом, золото явилось катализатором экономического развития слабо освоенных территорий с неразвитой инфраструктурой, неблагоприятным климатом и малой плотностью населения. Это не потребовало никаких усилий и затрат со стороны государства: люди ехали добывать золото на свои деньги, все необходимое (продукты, снаряжение, горючее, инструменты и т.д.) везли с собой, и ни у кого не болела голова о пресловутом “северном завозе”.
Да, золотодобыча — лотерея и риск. На ней быстро обогащались и становились миллионерами единицы, удачно застолбившие или купившие богатые участки. Проигрывали сотни и тысячи. Но одновременно золотодобыча — целая отрасль промышленности, требующая дорог, жилья, обслуживающих структур, поставок и продажи инструментов, механизмов, продуктов, снаряжения и т.д. И те, кому не повезло на золоте, находили себя в других видах деятельности или в добыче других видов минерального сырья, где уровень рентабельности и скорость оборачиваемости капитала ниже (но и уровень предпринимательского риска значительно меньше), чем на добыче золота. К примеру, добыча стройматериалов — занятие беспроигрышное. Стройматериалы (в том числе распространенные: песок, гравий, щебень) нужны всем и всегда — и для строительства домов, и для дорог. И те, кто добывал стройматериалы, имели всегда стабильный (пусть и не рекордный!) доход.
Процедура получения лицензии на добычу золота и других видов полезных ископаемых была в США и Канаде упрощена до предела: человеку (физическому лицу) достаточно было обозначить на местности участок установленного размера, убедиться, что на него не выдана никому лицензия, зарегистрировать свою заявку (заплатив при этом вполне разумные деньги), и можно добывать золото (и платить налоги!). А там уж — как повезет! Правда, если за 1 год владелец лицензии не начинал работ, то он терял лицензию, а участок имел право застолбить и разрабатывать другой человек. Государство при этом лишь контролировало выдачу и использование лицензии и систематизировало знания о геологии.
Такой подход эффективен: он позволяет людям и самим зарабатывать деньги, и обогащать государство. Подобным образом начиналось освоение недр везде — и в Австралии, и в Африке, и в Азии. Его недостаток — при такой организации работ различные участки осваиваются и изучаются разными людьми, поэтому геологические карты даже соседних участков плохо совмещались между собой. Сводная карта при этом напоминала лоскутное одеяло.
В отличие от этого Россия всегда уделяла большое внимание изучению недр — наряду с вышеописанной схемой “самодеятельной” геологии государство направляло горных дел мастеров и рудознатцев для “изыскания камней драгоценных и металлов” и на Урал, и в Сибирь, и на Аляску.
В СССР земля и ее недра были национализированы. Государство изучало недра активно и систематически. В результате в стране сложилась уникальная ситуация: практически на всю территорию СССР была по единой методике составлена сводная и среднемасштабная геологическая карта — основа всякого прогноза месторождений — и разработана продуманная система хранения геологической информации. Эта карта и совершенные методики поисков позволяли геологической службе адекватно и оперативно реагировать на любые запросы промышленности. Яркий пример: чтобы найти коренные месторождения алмазов в Якутии, потребовалось всего несколько лет. Для аналогичной находки на Североамериканском континенте (где природные условия хоть и схожие, но мягче, чем в Якутии) потребовалось несколько десятков лет! Десятки лет потребовались и для находки алмазов в Австралии, где климат и условия работы вообще не сравнимы с сибирскими!
Тем ярче контраст науки о недрах и закона о недрах, который надо срочно менять. При этом необходимо сохранить правила и принципы, которые доказали свою полезность для России и ее граждан, и избавиться от того, что мешает жизни людей и расширению минерально-сырьевой базы нашей страны.
Время не ждет
Таких принципов не так уж много:
1. Государственная монополия на всю существующую геологическую информацию должна быть сохранена и укреплена: все работы по изучению недр проводились в СССР по заказу государства, т.е. на деньги налогоплательщиков и в каждом листе геологической карты есть доля труда каждого гражданина страны. Передача и продажа этой информации может осуществляться только ее владельцем — государством. Недопустимо повторение истории перестроечных лет, когда известный НИИ продал зарубежным посредникам подробную информацию на все нефтегазоносные территории СССР (около 1 млн. кв. км) по смешной цене 1 доллар за 1 кв. км. По слухам, посредник позже перепродал эти данные в среднем по 200 долларов за кв. км (и явно продешевил!).
2. Все месторождения, где уже проведена разведка и подсчитаны запасы, должны принадлежать государству по той же причине: платя налоги, все граждане СССР косвенно участвовали в поиске и разведке этих месторождений. Добыча полезных ископаемых из государственных месторождений может осуществляться только юридическими лицами на лицензионной основе. Лицензии на добычу должны выдаваться на основе открытого конкурса или открытого аукциона. Однако срок действия лицензии должен быть сокращен с нынешних 20 лет до 2—4 лет с правом многократного ее продления при условии соблюдения технологии добычи и составления и предоставления государству кондиционной геологической карты необходимого масштаба на прилегающие к месторождению территории (размеры такой территории зависят от ценности, перспективности, размеров запасов и типа месторождения) и (или) обнаружения новых залежей на площади работ и достоверного подсчета их запасов. Затраты на картировочные, поисковые и геологоразведочные работы могут быть компенсированы как сокращение лицензионных выплат, налогов за пользование недрами и других обязательных отчислений в госбюджет.
3. Получение лицензий на добычу полезных ископаемых (в том числе — драгоценных металлов и камней) на условиях коммерческого риска в Сибири и на Крайнем Севере необходимо максимально упростить. Рисковые лицензии нужно выдавать без конкурса как юридическим, так и физическим лицам. Основанием для первичной выдачи такой лицензии может явиться заявка от специализированной фирмы или даже от частного лица (обязательно с соответствующим образованием) с указанием территории, где планируется проводить работы. Только на таких условиях множество перспективных рудопроявлений, по той или иной причине не нашедших отражения при составлении государственной геологической карты, но памятные геологам-практикам, будут изучены и оценены. (А среди них может оказаться не один Клондайк!) Логично, что участки, выделяемые специализированным юридическим лицам, должны быть больше, чем участки, выделяемые физическим лицам.
4. Стоимость лицензионного сбора на рисковые поиски, разведку и добычу полезных ископаемых целесообразно сделать фиксированной и не слишком большой (чтобы к ней могли подступиться первооткрыватели, обычно не слишком богатые) и в то же время не слишком маленькой (чтобы их не приобретали фирмы-однодневки для перепродажи). На сегодняшний день оптимальной представляется сумма в 60—70 тысяч рублей.
5. Срок действия первичной рисковой лицензии также может быть 2—4 года с правом ее многократного продления при условии составления на изучаемую площадь (или ее окрестности) кондиционной геологической карты необходимого масштаба, оценки запасов полезных ископаемых на объекте и передачи этих данных государству. Затраты на картирование, поисковые и разведочные работы могут быть компенсированы как сокращение лицензионных, налоговых и других обязательных выплат в бюджет.
Однако если полевые работы в течение года с момента выдачи первичной рисковой лицензии не начаты, то лицензия отзывается и продается на открытом аукционе от имени государства как вторичная.
6. Держателям лицензий на поиск, разведку и добычу полезных ископаемых необходимо разрешить их продажу и перепродажу на аукционной или комиссионной основе под контролем государства, с отчислением комиссионных в бюджет и при условии, если держатель первичной лицензии провел на территории работы, позволяющие оценить ее перспективы. Сейчас это запрещено. Однако наш народ, научившийся при советской власти обходить даже существовавший тогда запрет на перепродажу автомобилей, уже умеет перепродавать и месторождения! Достаточно перепродать фирму, имеющую лицензию на разработку месторождения, — и у месторождения новый хозяин! Государство при этом остается в стороне, не контролируя ни денежных потоков, ни собственных недр.
7. Участие зарубежного капитала в разработке российских месторождений, и в первую очередь рисковых, надо законодательно ограничить: у нас есть свои технологии и свои специалисты, надо лишь дать им возможность работать! Иностранный капитал может участвовать в разработке недр России только в том случае, если это значительно выгоднее стране, чем использование собственных сил.
Включение этих принципов в Закон о недрах позволит создать новые рабочие места, принесет немалые деньги в бюджет, увеличит объем знаний о недрах и, возможно, вернет активную часть населения в замечательный край — Сибирь.
Вот только... Не упущено ли время?
